- Антон, - снова говорит Александр, - возвращаешься руководить в отдел, пока у Юли испытательный срок на должности помощника.
- Сейчас? - Антон неестественно для себя выпучивает глаза. - Сейчас такие проблемы у фирмы и ты хочешь ее повысить?
В этот момент глаза готовы вылезти уже у меня. Понятно, конечно, что у Антона с Александром отношения более близкие, но вот такое его поведение и реакция… да и чего уж скрывать, такое слышать было обидно. Я никогда, не давала повода сомневаться в себе, тем более на работе.
- Проблемы или нет, не имеет значения. - в голосе шефа прорезаются суровые нотки. Он таким взглядом смотрит на бывшего, что даже мне хочется скукожиться. Сейчас иначе, как Александром Игоревичем, его язык бы не повернулся назвать. - Изначально было оговорено - пробоваться на должности будете оба. В любом случае, не помню, чтобы кому-то давал право обсуждать мои решения.
Антон недовольно зыркает на меня, поджав губы.
“Вечер перестает быть томным”.
- Ты прав, - он тут же идет на попятную, чего мне видеть, откровенно говоря, не доводилось, - просто у фирмы тяжелое время, она может не справиться с возникшими проблемами.
Я вот не пойму он пытается защитить или оскорбить?
- А она проблем и не будет касаться, - продолжает шеф, - она, как и ты, будет заниматься текущими делами, пока я занимаюсь решением проблем. Еще вопросы?
- Нет, - Антон опускает голову.
Блин, где мои одеяла и подушки? Хочу в домик. Никакого удовольствия от того, что один песочит другого у меня нет.
- Тогда свободен, - кивает шеф ему на выход.
Напряжение повисшее в кабинете можно резать ножом. Александр сейчас при мне, фактически, унизил Антона. А этого бывший ох, как не любит.
Мужчины сцепляются взглядами, а я еще больше сжимаюсь на стуле. Что за кошка между ними пробежала? Как-то уж слишком эмоционально они сейчас реагируют на обычное рабочее обсуждение.
- Александр Игоревич, можно я пойду? - неуверенно мямлю, вставая со своего места.
Что б вы понимали, вот такие моменты, когда буквально в воздухе горит сигнал SOS и витает агрессивное напряжение, я не переношу на физическом уровне, а попросту боюсь. Те девушки, которые визжат от восторга, когда мужики мутузят друг друга, а если еще и из-за нее… очнитесь! Это не здорово и не круто. Это страшно и неприятно, противно и отвратительно, жутко и я еще долго могу перечислять, но здоровского здесь ничего нет. У меня же это все в гипертрофированной форме - не выношу даже таких напряженных моментов, боюсь и все. Выясняйте отношения на здоровье, но не при мне. Поэтому и сейчас я пытаюсь слинять.
Мужчины, наконец, отрываются от созерцания друг друга и поворачиваются ко мне. Секунда, но мне этого хватает, чтобы окончательно убедиться - я хочу уйти.
- И Александр Игоревич, я понимаю, что сейчас не время, но я бы хотела уйти сегодня пораньше.
- Иди работай Антон, - не отрывая от меня внимательного взгляда, говорит Александр. - и скажи пожалуйста Лидии Васильевне, чтобы нас никто не беспокоил.
У меня мурашки бегут по телу. Я вообще-то тоже собиралась уйти, но, судя по всему, у шефа свое мнение на это.
Краем глаза вижу, как Антон, почти бесшумно поднимается и выходит. Кабинет погружается в тишину.
Александр опалил взглядом глаза, щеки, губы, шею, снова глаза.
- Я напугал тебя? - спрашивает вкрадчиво.
Расценивает мою реакцию правильно, вот только что ему на это ответить я не знаю.
- Прости. - продолжает спокойно, поняв, что отвечать я не буду, - я просто устал, больше суток без сна. Поэтому настроения разжевывать и подбирать слова, чтобы не ущемить не чьи интересы, у меня нет. Подойди, пожалуйста, - просит, протягивая руку через стол ко мне.
Внутренности делают кульбит. А сердце где-то теряется и на место уже не возвращается. Смотрю на протянутую руку и не знаю, как поступить. Тот случай, когда и хочется и колется.
- Пожалуйста, - тихий вкрадчивый шепот, звучит почти интимно. Подушечки пальцев и совершенно неожиданно, губы, колет тонкими маленькими иголочками.
До смешного - это простое слово было произнесено таким тоном, что закружилась голова и захотелось согласиться на все.
Прикусываю нижнюю губу, сбрасывая все этот морок.
Не могу же я плыть так по нему? Мы почти не знакомы. Я не знаю его, как человека. Имя его услышала полтора месяца назад и вот…
Вопреки всем “но”, встаю и вкладываю свою руку в его. Почему? Потому что не чувствуется от него сейчас ничего, кроме усталости и до одури хочется его поддержать. Быть рядом, если ему это сейчас нужно.
Он тянет меня за руку, заставляя обойти стол и встать напротив него. Смотрит на меня снизу вверх, нежно поглаживая большими пальцами запястья.
Отпускает мои руки и обхватив меня за талию притягивает к себе. Не успеваю ни дернуться ни возмутиться, как он придвинувшись вплотную просто втыкается головой мне в живот и замирает.
И я замираю. С раскинутыми в сторону руками и приоткрытым от удивления ртом. А он все также сидит, уже поглаживая меня по пояснице.
- Не бойся меня, ни при каких обстоятельствах, - шепчет куда-то мне в пупок, - страх, самое последнее чувство, которое бы я хотел, чтобы ты ко мне испытывала.
- Не расскажешь, что между вами произошло? - спрашиваю так же тихо, боясь нарушить возникшую идиллию.
Нет, я прекрасно понимаю, что это скорее всего связанно как-то со мной и Ариной, но как именно сложно сказать. Антон меня приревновал? Нет. Александр приревновал?... Тут сложно сказать. А вообще ощущение, что вот это их противостояние началось еще до того, как я вошла в кабинет.
- Не обращай внимания, это все не важно, - трется носом о мой живот, запуская новую волну мурашек.
Мы будто супруги с двадцатилетним стажем. Стоим (я стою, а он сидит) и обсуждаем проблемы. И это все ощущается до ужаса естественным.
- А что важно?
- Важно, - Александр, наконец, поднимает на меня глаза, - зачем тебе раньше нужно домой? Вот это – важно.
- Я жду важного гостя, - пожимаю плечами.
- Мне стоит начать ревновать? - прищуривается, но как-то шутливо.
- А ты ревнуешь? - отзываюсь в тон ему.
- А как ты думаешь? - а вот последний вопрос задан уже серьезнее.
Дергаюсь и выпутываюсь из его объятий. С сожалением, но он меня отпускает.
Опять наш разговор выходит на скользкую дорожку. Уже не страшно, но слушать признание от человека, при этом не имея возможности ответить ему тем же или отказать окончательно и бесповоротно - просто не честно.
- Отпустишь меня сегодня? - повторяю вопрос.
- Да, если надо, конечно можешь уйти раньше, - он вздыхает и я вижу, как с каждой секундой Александр…. Саша, превращается в Александра Игоревича, холодного босса, а мне хочется остановить это, но не могу.
Закусываю губу до боли. Ощущение, что я делаю что-то неправильно, основательно засело в груди. Но мне надо разобраться. В себе в первую очередь.
- Спасибо.
- Идите, Юлия Андреевна, - говорит максимально сухо.
“Ну дай же мне сутки” - хочется кричать, видя, как он поправляет рубашку, расправляет плечи и натягивает на лицо маску шефа.
“Он давал уже черт знает сколько времени тебе” - услужливо отзывается внутренний голос.
И не поспоришь.
Киваю и выхожу вон.
Дорабатываю день на автомате, так же добираюсь до дома. Чувство чего-то неправильного просто разъедает, словно кислота. Уже вне зависимости от сегодняшнего вечера, кажется решение принято. Правильно говорят, хочешь принять решение, подкинь монетку, ты будешь знать ответ еще до того, как она упадет.
Ровно в шесть часов в дверь звонят. К тому моменту я накручиваю себя до предела. Лимит невысказанных слов зашкаливает, требуя выхода.
Вдыхаю, как перед прыжком в воду и открываю.
- Дети сегодня одуреют от радости, потому что я разрешила играть им в планшет до конца дня, если они сами и по-честному лягут спать в девять, - без приветствия заявляет мой гость прямо с порога, - а у меня в сумке вино и будь уверена, я с тебя живьем не слезу, пока все не расскажешь. И самое главное - кому мне надо целовать руки, что через столько времени моя сестра написала мне сама?
