Подошедший молодой человек было потянулся обнять ее, но девушка так резко отшатнулась от него, что ей даже стало как-то неловко. Она провела рукой по светлым волосам, собранным в толстую косу, перекинутую через правое плечо. Сглотнув она подняла глаза на мужчину стоявшего перед ней.

– Здравствуй, Николай. Ты извини, я…

Она беспомощно подняла свою руку и пожала плечами. Она сама была глубоко потрясена своей реакцией. Если она так эмоционально отреагировала на Николая, его лучшего друга, то она была почти в ужасе от того, что произойдет, если она случайно встретит его самого. Николай, напротив, казалось, быстро преодолел свое смущение, изобразил на губах приятную улыбку, которая даже казалась вполне искренней, и поднял обе руки ладонями вперед, как бы сдаваясь.

– Нет, нет. Все нормально. Это ты меня прости. Свалился словно снег на голову. Как ты, Мила? Сколько лет мы не виделись? Ты когда в Россию вернулась?

– Я не вернулась!

Бурное заявление прозвучало намного резче, чем того хотела Мила. Что-то нервы ни к черту. Ей было крайне необходимо взять себя в руки. И немедленно. Она сглотнула, недолго блуждая взглядом по залу за его спиной в отчаянной попытке найти нужные слова. Наконец ей удалось вымолвить несколько фраз. Она качнула головой, подняла брови и сделала неопределенное движение правой рукой.

– Я приехала буквально на несколько дней к отцу, погостить. Затем снова вернусь в Лондон.

– Хмм, на пару дней, говоришь?

Николай как-то странно провел по своим волосам и задумчиво отвел на несколько секунд свой взор. В этот момент он выглядел совершенно потерянным. А еще в нем чувствовалось настоящее отчаяние. Однако в следующее мгновение, будто внутренне на что-то решившись, он встрепенулся и задал старой знакомой еще более странный вопрос.

– А задержаться не хочешь?

Молодой человек как-то нервно задал свой вопрос. Мила удивленно подняла одну бровь. Ее беспокойство нарастало со скоростью ветра. Что, черт возьми, здесь происходило?

– Извини, не поняла. – подчеркивая свои слова, она слегка покачала головой.

Он оглянулся по сторонам. Рукой снова провел сквось светлые волосы, взлохматил их. Мила обеспокоино взглянула на него. Уж больно взволновонным он ей казался. Весь разговор был ей неприятен. И чем дальше он затягивался, тем тревожней ей стоновилось.

– Послушай, Милка, у тебя не найдется время, встретиться со мной в спокойной обстановке и поговорить? У меня есть к тебе серьёзный разговор.

– Ох, я даже не знаю, Коль. Видишь ли, я только два часа назад прилетела и как раз направляюсь к своему отцу.

Она подняла руку и указала куда-то Николаю за спину. Тот обернулся, бросил быстрый взгляд в указaнную ею сторону, затем кивнул ей.

– Да, да конечно. Я понимаю. Просто, тема которую я хочу с тобой обсудить, действительно очень важна. Поверь!

Мила свела брови. Его голос оборвался на полуслове. При всем своем бездонном воображении Мила не могла представить себе ничего, что могло бы так сильно его потрясти. Вернее, ничего, чем бы он захотел с ней поделиться. Ее беспокойство нарастало.

– Так обьясни, в чем дело. Я нечего не понимаю.

– Я все обьясню, но не здесь и не сейчас. Это довольно длинный разговор. Мы не могли бы встретиться и поговорить?

Девушка неуверено посмотрела на него. Она лихорадочно пыталась придумать как бы ему отказать, не нагрубив. Она уже открыла было рот, чтобы выдать какую-то глупую отговорку, как их взгляды встретились. В его глазах стояла такая мольба, что внутри Милы все похолодело. Тревожное предчувствие, терзавшие ее уже в течение нескольких месяцeв, и неизмеримо возросшее за последние несколько минут, теперь, казалось, достигло своего апогея. Поддавшись непонятному порыву, она вздохнула и наконец-то кивнула в знак согласия. Они договорились о времени и месте, и Николай снова двинулся в путь.

Мила озадачено глядела удаляющемуся молодому человеку вслед. Беспокойство никак не хотело ее остaвлять. Она не могла понять, в чем могло быть дело, откуда взялось это странное чувство, преследущие ее еще с Англии. И встретив Николая, одного из его лучших друзей, который к тому же еще так упорно настаивал на встрече с ней, что у Милы сердце тревожно сжалось. Единстевенное, на что она надеялась, это лишь бы ей не пришлось сталкиваться снова с прошлым. Ей казалось, она хорошо спрятала его призраки. Спрятаны в самых темных, самых отдаленных уголках ee души. Там, где, как она надеется, ей больше никогда не придется их выкапывать.

Тихонько вздохнув девушка углубилась в ресторан, направившись к столику отца. Тот поднялся ей навстречу и открыл свои обьятия. Нехотя она обняла своего отца. Нехотя не потому, что она его не любила, просто она никогда не могла отделаться от мысли будто вся его любовь и забота, были показными, наигранными. Она постоянно чувствовала себя ненужной обузой. Так было всегда.

Их напряженные отношения всегда несли с собой печаль и боль для молодой женщины. Она в детстве и юности только о том и мечтала, чтобы жить с отцом и быть его любимой дочерью. Быть с ним по-настоящему близкой, построить с ним дружеские отношения, доверять ему свои тайные желания и мечты, но этому не суждено было сбыться. Koгда ей это было так необходимо, она была ему не нужна, она ему мешала. Это сейчас он был всем известен, как Александр Николаевич Соловьев, уважаемый бизнесмен-предприниматель. А в бурные девяностые, отец Миланы, известный в криминальном мире под кличкой Сашка Соловей, был одним из главных и самых грозных авторитетов криминального Питербурга. У таких, как он, обычно не было ни семьи, ни детей, потому что в его мире семья и дети означали признак уязвимости, слабое место, которое можно было использовать, чтобы сломать его. Он окружал себя женщинами, многими женщинами, одна красивее другой, и всегда моложе предыдущей, но все это были не настоящие, как принято говорить, легкие увлечения, без обещаний, без обязательств, без постоянства.

Одна из таких краль, высокая, светловолосая, ослепительно красивая – Мила унаследовала ее внешность, – но имевшая больше внешних достоинств, чем внутренних, обычная добыча Соловея, случайно (а может, и нет) от него залетела. Он рвал и метал, впадал в панику, не зная как поступить. Но как бы он не бравился, на аборт не решился настаивать. И тогда он решил защитить своего нерожденного ребенка, скрыть его от всего мира, а значит, и от самого себя. Он купил "маленький дом" с восемью спальнями, тремя ванными комнатами, бассейном в саду, собственной библиотекой, винным погребом и садом площадью восемьсот квадратных метров. Достаточно места для ребенка и его мамы. А чтобы молодая мама не была слишком перегружена неважными житейскими делами, он также обеспечил ее целой армией слуг. Все ради блага своего еще не родившегося ребенка.

Но жизнь распорядилась иначе, и детство его дочери сложилось совсем не так, как он планировал для нее. Сразу после рождения малютки, молодая мамаша переложила все заботы о малышке на слуг, напрочь забыв о ней. Ее больше интересовала ночная жизнь, мужчины и алкоголь. Деньги ей присылал бывший покровитель, более чем достачно. Хватало на безобразний образ жизни, в итоге сведший ее в могилу. В те редкие дни, когда ее мать действительно была дома, она либо находилась в таком сильном алкогольном и кокаиновом угаре, что в лучшем случае почти не реагировала на происходящее, либо была склонна к вспышкам ярости в худшем случае. Бывали дни, когда она приводила в дом очередного мужчину, пьяная, в дурмане кокаина или Бог знает чего еще, и возбужденная, как кошка в течку. Это были едва ли не худшие дни детства Милы. У ее матери не было никаких приличий, никаких границ дозволенного, и она с упоением праздновала чуть ли не оргии в своем доме. Если Миле и слугам везло, молодая хозяйка дома запиралась в спальне и бурно веселилась там. Однако иногда ей не удавалось добраться до второго этажа, и сексуальные игры начинались уже внизу, в гостиной, в библиотеке или даже на улице, в саду, где соседям тоже доставалось соответствующее зрелище.