Старик задумался, и с его лица исчезла постоянная снисходительная улыбка. Через несколько минут размышлений, к чему-то придя однозначно, пояснил, что пришло к нему в голову.

- Мне странно, не стану скрывать, что Вы почувствовали настолько явное облегчение, когда лишились знаков. Это, с одной стороны, понятно – ведь Ваши медальоны хоть и не живые, как Вы, но в них имеется своя жизнь, кристаллическая, а подпитываются они именно за счёт Ваших сил. Так что, как один из вариантов, это вполне объяснимо. С другой стороны… Знаете, я, пожалуй, поддержу Антона – поживите пока без них – может и в самом деле это нечто другое, совсем не то, о чём я рассказывал. В жизни бывают разные казусы.

- Деда. – Арина с хитринкой в глазах взглянула на старика. – А вот теперь, уж прости, но нам надо знать имя той, кто вручила сии подарки. Знаю, что ты не желаешь называть её, тем не менее.

- Ринушка, милая. Ну не надо вслух называть имя ТОЙ, кто может в эту секунду находиться рядом. Мы её не видим, не ощущаем, а она… тут. Всё видит и слышит.

- Дмитрий Михайлович. Ты, прям, боишься её? Так? Ну не хочешь вслух, напиши, – и Антон протянул ручку и клочок бумаги, который нашёл в кармане.

Старик мялся, но, всё же, переборов себя, быстро написал что-то на бумажке и буквально швырнул, а не передвинул ту по столу.

Двойняшки одновременно посмотрели на написанное и…

- Чего ты так боишься? – девушка улыбнулась, ничего не понимая. – Имя как имя. Вполне известное. И что? Имя этой богини написано во многих книгах и учебниках по истории, да и часто произносится людьми. Что здесь такого страшного?

- Когда имя произносится неосознанно – это одно, а вот когда в голове оно соотносится с определённой личностью – совсем другое.

У старика явно испортилось настроение, но он пытался это не показывать.

- Ладно. Коль Вы сняли свои, попробуйте вновь, - и дед показал рукой на чужие медальоны.

Антон аккуратно протянул руку, но ожидаемого разряда не последовало, тем не менее, его лицо исказилось и он отдёрнул руку назад.

- Такое впечатление, что чем ближе были мои пальцы к медальонам, тем больше меня тошнило. Если честно, еле сдержался.

Арина вслед за братом тоже протянула руку, с удивлением глядя на Антона – у неё не было никаких ощущений, лишь в сердце появилась неосознанная тревога. Не за себя - за брата. Отодвинула руку – все ощущеия исчезли.

Попросив у деда лист бумаги, Антон постарался как можно точнее перенести те руны, что мог увидеть на обоих медальонах. Закончив, сел на стул и расслабился.

- Чем был ближе к НИМ, – парень показал рукой в центр стола, - тем хуже себя чувствовал. И это даже не на уровне состояния, а словно во мне всё противилось тому, что делал.

Все трое затихли, не отрывая взглядов от центра стола.

Через несколько минут дед приподнялся и, завернув медальоны в платок, поднял его, а затем вновь положил на стол, увидев удивлённые глаза.

- Вы удивлены тем, что я беру их совершенно спокойно? – дед и сам был поражён. – Да. Никаких ощущений. Я вот что подумал – а верну-ка их ТУДА. Ну, Вы поняли. Времени это не займёт много по нынешним временам. А что будет - потом расскажу. Хорошо?

- Думаешь, следует? – засомневался Антон. – А если ЭТИ медальоны принадлежали ранее не той, с кем мы встретились? А, к примеру, её соперникам? Тогда что?

- Тогда… - старик хмыкнул. – Тогда она САМА найдёт им применение. Ну, во всяком случае, я избавлю Землю от такого недоброго наследия.

Старик вышел из горницы, а когда появился, уже был в своей домотканной рубахе.

- Вы пока не уходите спать, я скоро. – Дмитрий Михайлович положил на стол перед двойняшками другой свёрток. – Вы пока перересуйте символы с тех пластин, о которых я говорил. Они совершенно безвредные. Их в руках держали несколько человек, да и обладающие Даром то же были, так что…

Парень развернул тряпицу, в которую были завёрнуты две металлических тонких пластины и осторожно прикоснулся к верхней – никаких разрядов, ни других неприятных ощущений. Расположив пластины рядом, подтянув к себе бумагу и ручку, стал аккуратно и не торопясь перерисовывать руны. К работе подключилась Арина, котролируя правильность рисунков, иногда обращая вимание на те или иные детали, которые брат не уловил. Как и когда старик ушёл, они даже не заметили, полностью погрузившись в копирование текста, и лишь полчаса спустя, когда закончили, обратили внимание, что дед сидит рядом, с удивлением глядя на зажатый в руке платок.

- Что? – спросила девушка. – Не удалось?

- Я не понимаю почему, но ТУДА перенестись не смог. Пробовал и с медальонами и без них – канал не работает. Может, Вы сами попробуете?

Через несколько минут двойняшки, переодевшись, стали петь в полголоса песнь призыва, но, к их удивлению, ничего не происходило. К тому же, как оба почувствовали, та полянка, с которой они «уходили» в другой мир, уже не грела как раньше, и молодые люди в рубашках, накинутых на голые тела, достаточно быстро замёрзли.

Вернувшись в дом, на вопросительный взгляд деда отрицательно закачали головами.

- Или нас всех наказали за убийство тех двух или… или что-то вообще изменилось в мире. – Антон быстро переоделся и схватился за чашку с горячим чаем, что ему подсунул дед. – Странно всё это. Хотя не думаю, что именно на нас была такая реакция. Ты, деда, сам попробовал ранее. И тебя не пустили. Скорее всего, что-то у НИХ поломалось. Может какой-то сбой, а может и вообще пути туда более не существует.

- Ладно, ребятки. Вижу, что Вы перерисовали пластины. Я, как мог, сверил – вроде всё правильно. Так что буду ждать от Вас новостей по поводу расшифровки текста. А сейчас, пожалуй, пора ложиться в постели. Девонька, вон, уже спит на ходу, да и день у нас был более чем насышенным. Давайте мыться и по комнатам. Завтра Вас будить не буду – отсыпайтесь и набирайтесь сил. Кстати, последний вопрос – от своих клинков на ночь не хотите тоже избавиться? Может и они, как талисманы, из Вас жизнь сосут?

- Что бы определить - надо попробовать, – улыбнулась девушка и через мгновение на стол лёг один из клинков, а вслед за ним и лёг и другой, Антона.

- Твоё самочувствие? – брат смотрел на сестру, ожидая подтверждения или отрицания своих ощущений.

- Нет никакого изменения, – пожала плечами девушка. – Что они были внутри, что нет – одинаково. А у тебя?

- Аналогично. Но пусть сегодня полежат в сторонке от нас. Деда, их куда-то уберём или пусть здесь лежат?

- Я предлагаю вообще всё отнести в подвал. Так и мне будет спокойнее за их сохранность, да и Вы, в случае чего, ночью без меня туда попасть не сможете. Всё равно пройдёте мимо меня, а я сплю чутко, реагируя чуть ли не шум от крыльев бабочек.

- Это ты образно, или на самом деле так? – удивился сказанному Антон. – Если в действительности, то и я хотел бы иметь такой слух.

Старик засмеялся.

- Поверь, не надо завидовать. Такое «достижение» ни к чему хорошему не ведёт – лишь к постоянной бессоннице и нервотрёпке. Лучше спите, как все в Вашем возрасте – беззаботно и сладко. Всё, ребятушки. Давайте сейчас за мной в Хранилище, а потом спать. И прошу, без шастаний по дому. Туалет есть на этаже, поэтому во двор бегать не надо. Окей, как говорит молодёжь?

- Океюшки, - хихикнула Арина, - как говорил наш любимый сатирик Михаил Задорнов.

- Помню его. Удивительный был человек. Не столь артист, сколь бесценен был как человек, трепетно относившийся к нашей истории. Хочу только сказать, что был знаком с ним, поэтому и сказал что сказал. Друзьями не стали, но хорошими приятелями были. Всё, хорош меня отвлекать. Сейчас опять зацепимся языками и надолго.

Когда поднялись из Хранилища, дед демонстративно вышел во двор, и двойняшки, поднявшись на второй этаж, разделись и юркнули под одеяла, мгновенно отключившись…

* * *

Антон эту ночь почти не спал – несколько раз ловил сестру, которая, поднявшись с кровати, куда-то стремилась с закрытыми глазами. И лишь под утро, после очередной поимки, уложил половинку рядом с собой, обняв её и прижав к себе. Арина после этого обмякла и оставшее время спала совершенно спокойно, но вот парень…