— Таська, срочно! — звоню ей в автобусе.

— Что случилось? — сонно бормочет она в трубке. — Я еще сплю.

— Хватит спать соня! Представляешь, что я узнала?!

— Что тебя перепутали в роддоме? — хохочет в трубку она. Вроде спит, а время на шутки остается.

— Я серьезно!

— Еще восьми нет? — громким голосом спрашивает она. — Ты с ума сошла.

— Ты там, на курорте что ли? Ты каждый день так в школу ходишь если забыла.

— Я болею, мне можно дольше спать.

— Ты уже давно не болеешь, — напоминанию я. — А просто прохлаждаешься дома.

— Так чего ты хотела рассказать? — переводит Таська быстро тему.

— Зоя Максимовна моя соседка и…, — не успеваю договорить, как она тут же меня перебивает.

— Что? Зоя Максимовна твоя соседка? Как такое возможно?

Вот-вот! Как такое возможно? Еще бы вчера я бы об этом даже и подумать не могла! А тут тебе такое.

— Да, она с третьего этажа, — я протягиваю кондуктору деньги и выхожу на нужной остановке.

Меня обдувает холодный осенний ветер, и я сильнее заматываю шарф, который хоть как-то пытается меня согреть. Чего сегодня так холодно то? В этом году крайне холодная осень.

— Но это сейчас не важно! — продолжаю разговор с Таськой. — Это она рисует те граффити в моем подъезде! — озвучиваю свою мысль подруге.

— Какие граффити? — не понимает она.

— Как какие? Ты чем слушала, когда я тебе рассказывала про граффити в моем подъезде с героями из мультфильмов.

Порой мне кажется Таська меня совсем не слушает. Делаю ставки, что в этот момент она думала о своем Антонове. Её ненаглядный.

— Да слушала я! — обрывает она. — А с чего ты взяла что она?

— Все сходится. Она с конца августа живет здесь. А рисунки начали здесь появляться с сентября. Это точно она! Больше некому.

В моей голове не сходится только одно. Она учитель. Остальное мне кажется вполне допустимым.

— А как же другие соседи? Или может это просто прохожий, которому понравился ваш подъезд? У вас же нет домофона.

Точно. У нас же нет домофона. Может зайти кто угодно и нарисовать. Тем более, когда ей, между уроками или проверке домашнего задания рисовать?

— Блин, Таська! Ты зачем это сейчас все портишь!

— Ничего я не порчу. А говорю как есть.

— Заметно.

— И что ты теперь будешь делать?

— Буду выяснять кто это, — честно говорю я. — У меня предчувствие, что он с нашего подъезда. Иначе когда он спит?

— Днем. А вдруг он вампир? — предлагает подруга.

— Таська заканчивай смотреть фильмы. Они на тебя дурно влияют!

— У меня времени теперь полно до понедельника! Сегодня кстати иду за справкой.

— Класс! Тогда спишемся. Я уже подхожу к ларьку, — произношу я.

— Может, ты по почте тоже мне вышлешь? — предлагает она.

— Ага, — с сарказмом говорю я. — Чтобы ты точно уже не вышла никогда учиться? Нет уж!

— Вредина!

— Пока! — говорю я Таське, и я нажимаю завершить вызов. И как теперь выяснить, кто рисует граффити? Перед тем как начать думать, нужно купить жвачки. Тогда все точно встанет на свои места.

[4] Мадагаскар — прим. Автора — Четверо изнеженных животных из Центрального зоопарка в Нью-Йорке — лев Алекс, зебра Марти, жираф Мелман и гиппопотамиха Глория — решаются на побег. Оказавшись после кораблекрушения на экзотическом острове Мадагаскар, населенном лемурами и поедающими их фоссами, путешественники с ужасом понимают, что с городскими привычками им придется распрощаться. Здесь нет людей, любимых клеток, вкусной кормежки.

Пушкарь и Руслан? Не вижу связи!

В школе на перемене между третьим и четвёртом уроком Журавлев косился в мою сторону. Тогда я болтала с Пантелеевым и не сразу заметила его взгляд. Он сидел за своей партой с Ленькой и постоянно посматривал в мою сторону.

Ощущение как будто следит за мной. Причем в открытую! На фоне Пантелеев болтает по теме географии, которую я попросила его пересказать, чтобы если вдруг меня спросят, я немного была в курсе. Но какая тут тема, когда Журавлев так и прожигает меня своим взглядом.

Я слегка смотрю на него, как будто случайно зацепляю его своим взглядом. Он даже не шелохнулся! Все так же нагло смотрит на меня. Я хмурю брови и кручу свой указательный палец около виска, показывая ему. А он лишь начинает широко улыбаться.

— В конце можно сказать: Политическая карта мира — зеркало эпохи. И еще добавь, что на протяжении 20 века она сильно менялась, — перевожу свое внимание на Пантелеева. — Запомнила?

— Да, немного, — вру я. Ничего я не запомнила. Я даже его не слушала. — Спасибо, Игнат.

— Обращайся, — говорит он и уходит к себе за парту, где начинает болтать с Антоновым. Похоже они теперь друзья. Кто бы мог подумать.

Мне становится очень интересно, смотрит ли Журавлев сейчас в мою сторону, и я слегка оборачиваюсь посмотреть на его парту. Ленька что-то быстро пишет в тетради. Наверное, как обычно, не выполнил домашнее задание. А Журавлев сидит в телефоне. Быстро же он переключился!

Я открываю учебник на теме домашнего задания и хочу прочесть параграф, раз Игната Пантелеева не слушала. До звонка еще около десяти минут, но слова в учебнике разбегаются в разные стороны.

— Михеева, — произносит Журавлев и садится на стул Таськи. Без нее даже сидеть не с кем. Занимают ее стул всякие проходимцы! — Хотел спросить.

Он оборачивается полностью ко мне, запихивая ноги между стульями.

— Сто рублей, — с сарказмом говорю. — Можно перевести на карту.

— Как там говорят, не имей сто рублей, а имей сто друзей, — Руслан держит в одной руке свой телефон, облокачиваясь на парту.

— Не знала, что у тебя есть друзья, — широко улыбаюсь я и смотрю в учебник.

— В данном случае я про твоих.

— Я тебе своих друзей не отдам.

— Хотел узнать про твоих друзей, — повторяет он, и хмурю брови. Зачем ему мои друзья? Он что-то явно задумал!

— О ком ты? — переспрашиваю я.

Руслан проводит по экрану телефона и показывает старую нашу фотографию с девушкой чье имя называть нельзя. Мы счастливо обнимаемся и, улыбнувшись, смотрим в камеру. А после он переходит на ее страничку и одна из последних фотографий у нее с Пушкарем! И как его можно с кем-то перепутать, если у него на шее очень примечательная татуировка.

— Она знает Пушкаря? — спрашивает Руслан. А меня пронизывает холодом от старых воспоминаний, из-за которых прервалась наша дружба с девушкой чье имя называть нельзя.

— И что с того? — поднимаю я на него взгляд, оторвавшись от фото.

— Ты же тоже его знаешь. Познакомь меня с ним.

— Журавлев, ни с кем не буду я тебя знакомить! — я перевожу взгляд на учебник. Еще чего! Больше он ничего не придумал?! — Иди, вон, лучше готовься к уроку!

— Тебе жалко, что ли? — я снова смотрю в его карие глаза.

— Ты сейчас серьезно? — удивляюсь я. — Ты в курсе кто он? Если нет, то это крайне агрессивный человек. С ним лучше никому не знакомиться.

И сейчас в своих словах я ни капли не вру. Антон Пушкарев — эмоционально не стабильный человек. И как Злата находится с ним в дружеских отношениях, я до сих пор не понимаю.

Почему-то сразу накатывает воспоминание о том, как мы гуляли с ней и по телефону нам позвонил Пушкарь и напросился погулять с нами. Тогда была ранняя весна. Все только сбросили свои куртки и начали гулять в парках. Казалось, ничего не предвещало беды. Мы гуляли втроем и, наверное, отвлеклись от Антона, начав о чем то разговаривать со Златой. Как он, пытаясь привлечь внимание к себе, столкнулся с каким то прохожим. Слово за слово и понеслись угрозы к незнакомому человеку от Пушкаря.

Помню, Злата тогда прихватила его за руку, пытаясь остановить. Но он как будто еще сильнее начинал злиться. И в итоге завязалась драка между ними и ни Злата, и не я, просто не могли его остановить. Он как будто специально пришел в этот парк, чтобы избить совершенно неповинного человека.

— Что за предвзятое отношение?