Старуха помолчав, задумчиво ответила – Что ж, пусть так, – и повела гостью в соседнюю комнату. Там тоже была печь, стол и табуреты, большая занавеска отделяла еще какую-то каморку.
Здесь она разожгла огонь в печи, зажгла свечи и бросила пучок трав в жаровню с углями, из которой сразу же повалил густой дым. Колдунья разложила исподние штаны Михаила, взяла с полки флакон с водой и окропила их, потом взяла щипцами жаровню и стала ходить вокруг стола, окуривая бельё и бормоча заклинание, затем подошла к печи и запела непонятные слова в поддувало. В трубе завыл, загудел ветер, и раздались гулкие шаги. Старуха зашла за занавеску и вернулась оттуда в сопровождении мужчины.
Мария с удивлением узнала в нем Михаила. Он стоял бледный, дышал тяжело, а глаза его светились огнем. Старуха схватила Марию за руку и подвела к Михаилу. Затем сунула им в руку каждому по черной свече наподобие венчальной, взяла кочергу и встала напротив этой пары. Снова она гнусавым голосом запела непонятную молитву и водила перед ними кочергой крест накрест, словно осеняла каким-то чертовым крестом и благословляла.
За окном поднялась буря, ветки деревьев хлестали в окно вместе с дождем, со стороны кладбища двинулись огоньки в сторону дома, они словно собрались вместе, в огромный светящийся рой и кружили в непонятном танце. Гром грохотал так, будто в крышу бухали огромным колом, стены дома сотрясались, и пол ходил ходуном под ногами Марии. Непонятный одуряющий запах гнили окружил женщину, и стал так усиливаться, что у той закружилась голова, перед глазами всё поплыло, и будто подхваченная вихрем, она вдруг рухнула на пол.
Очнулась Мария уже в кресле, старуха терла ей виски водкой и улыбалась.
– Ну вот, извозчик уже заждался, забери этот горшочек и воду в бутылке, бельё его никогда не стирай, а заверни и спрячь подалее в сундук. Да не показывай никому, особливо ему. Да не забудь отблагодарить меня, как обещала – провожала колдунья Марию за дверь.
Только на воздухе Мария стала приходить в себя, словно после кошмара:
– И откуда появился Михаил? Неужели это был нечистый? А какой смрадный запах, даже платье мое пропахло – размышляла она, добравшись до дома. Там она с большим удивлением обнаружила на своём пальце медное кольцо, а шнурок с крестом исчезли. Дома Мария сразу спрятала штаны глубоко в сундук, заметив при этом, что от штанов также шел запах гнилостного разложения. Спала она тяжелым глубоким сном, и наутро поздно встала. Она еще не могла полностью оправиться от того мрачного действия в доме колдуньи.
Вечером неожиданно явился Михаил, его торговые дела как-то быстро уладились, и он первым делом поспешил к своей любовнице. Мария с ужасом увидела на пальце Михаила медное кольцо, такое же как и у неё. Немного смутившись, она налила в бокалы вина и незаметно плеснула туда колдовской воды. Они выпили, спустя некоторое время Михаил вдруг побледнел и склонился над Марией, его глаза горели страстью.
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, я люблю тебя. Счастливая Мария прильнула к его губам горячим поцелуем, и в этот момент странный запах гнили снова пахнул ей в лицо.
На следующий день Михаил вернулся домой и без обиняков заявил жене, что уходит от неё к другой женщине. Никакие слезы, и горькие обвинения супруги его не взволновали. Он слушал все её причитания с застывшим взглядом, и в сердце его была холодная пустота. При этом он не испытывал ненависти к Анне, но и жалости в его душе тоже не нашлось места. Соседи, знакомые и прислуга безмерно жалели Анну и находили весьма странным поведение Михаила, не иначе как тут вмешалась нечистая сила. Эти бесконечные пересуды вызвали у молодой женщины нервный срыв, и она слегла в горячке. Признаков серьезной болезни приехавший доктор не нашел, а только общее нервное расстройство, и посоветовал чистый воздух, желательно морской. Переговорив с друзьями, родители Анны решили отправить её с дочкой в Крым, в надежде, что морской воздух и климат крымских субтропиков окажут на неё благотворное влияние, помогут укрепить её пошатнувшееся здоровье. А может и Михаил за время отсутствия супруги всё-таки остепенится.
В Ялте Анна с дочкой и прислугой остановились на даче у Ольги, подруги матери Анны, и за хлопотами и суетой переезда, её волнения, горечь и стыд отошли на задний план. Она впервые увидела море и пальмы с кипарисами, вдыхала этот необыкновенный густой воздух, в котором смешались запахи морской соли и необычных для средней полосы России цветов. Друзья как могли развлекали Анну, они вместе ходили в горы на лошадях, катались на лодках в бухте, взбирались на Ай-Петри и в Алупке посетили парк графа Воронцова, к тому времени, по неизвестной причине, оставленному хозяевами, что уже приводило его в некоторый упадок и заброшенность.
По вечерам они с подругой, женой банкира Ольгой, важно прохаживались по набережной Ялты, отдыхали на скамеечках под магнолиями, или пили чай на веранде, в блаженствующей неге теплого воздуха, окрашенного лучами солнечного заката и благоухающего садовыми цветами. В этом доме было уютно, просто, и дышало радушием.
Всё было ново для Анны, она никогда раньше не уезжала от дома так далеко. Чувства ожидания чего-то необычного, хорошего сопровождало её постоянно. Но всё-таки блаженство её часто омрачалось, горькая обида на мужа, не оставляла Анну. Комок сжимал её горло, не в силах сдержаться, она тихо плакала в своей комнате.
Однажды вечером, она подошла к окну, открыла его, прислонилась и задумчиво смотрела на глицинии, сиреневым облаком висевшие рядом над балконом. Сумерки уже окутывали город, недалеко на башне пробили часы, и тут она заметила у ограды неясную в полумраке женскую фигуру. То была местная татарка, известная своими правдивыми гаданиями на картах и на кофе. Татарка внимательно разглядывала Анну, а та, вдруг смутившись, отпрянула от окна.
Ольга, у которой остановилась Анна с дочерью, конечно замечала подавленное настроение своей приятельницы, и всячески старалась развеселить её. Однажды она с мужем организовали пикник на берегу озера в горах, куда они приехали верхом на лошадях. У Александра, мужа Ольги, был день рождения, и он решил отпраздновать его торжественно.
Сначала все гости отправились в Бахчисарай, где остановились в гостинице. Первые день осматривали дворец хана, и пили вино у местных виноделов. Во второй день отправились в горы, там разбили свой маленький лагерь на берегу речки. Установили шатры и палатки для отдыха гостей, а в центре поставили большой обеденный стол. День был солнечный и яркий. Анна в своём голубом кисейном платье с кружевами выглядела веселой и очаровательной. Дочь Леночка шустро бегала и играла с другими детьми на поляне.
Место было живописное. Внимание Анны привлекли, видневшиеся вдалеке остатки крепости Мангуп, последняя цитадель византийского княжества Феодоро, разоренного и сожженного турками в далекие мрачные времена. И вся компания решила совершить прогулку к этим развалинам. На берегу остались только няньки с детьми, да кое-кто из прислуги.
Среди гостей нашелся человек, хорошо знавший историю Крыма, и княжества Феодоро в частности. По дороге к крепости он рассказал много интересных фактов об этом православном княжестве, существовавшем здесь задолго до нашествия турок-сельджуков Османской империи. В Крыму были обширные византийские владения, но к тринадцатому веку, они оказались разделенными, и южная береговая часть стала принадлежать генуэзцам, а южная горная часть от Балаклавы до Алушты осталась за династией византийской империи, в том числе ветви Палеологов. Центром княжества стал город Мангуп. Здесь гости с удивлением узнали, что боярская династия Ховриных с их потомками Головиных и Третьяковых, это часть семьи феодорийских правителей Гаврасов, переселившихся в Москву после захвата княжества турками. А генуэзские крепости на самом деле выстроены феодоритами, а не генуэзцами. Но османы, захватившие южный берег Крыма, подошли к Мангупу и начали его осаду, вскоре крепость пала. Анна с неясным волнением внимательно слушала рассказ историка. От жары все уже страшно устали, хотелось пить, и тут на пути им попался родник, путешественники жадно припадали к живительной влаге, утоляя свою жажду. Здесь они расположились отдохнуть и перекусить тем, что благонамеренно прихватили с собою. Затем снова пустились в путь.
