Пока я ломал голову над своим отношением к Стэнли, это случилось – дед зарыдал. Не как мисс Вудс, разумеется. Тихо, беззвучно. Слёзы текли ручьями. Дед сидел за столом, сокрыв руками унылое лицо, постаревшее за ночь на десяток лет. Я уверен, он оттолкнул бы меня и обругал, подойди я к нему и обними. Это не та порода людей. Вы должны забыть, что видели. Морские дьяволы не плачут. Им достаточно знать, что вы рядом, и это вся поддержка, которую они готовы от вас принять.

Только сейчас я задумался: убийца ведь был наверху, когда мы с дедом ходили рядом с маяком. Даже когда вошли внутрь и глядели наверх, убийца мог быть всё ещё там и слышать, как мы вызывали Кампиона, и поднимись мы тогда, возможно, его застали бы.

Кто мог это сделать? Кому потребовалось убивать Рэя Кампиона, да ещё так зверски? Кому принадлежал этот гарпун? Кому потребовалось красть его с места преступления? Я решил, что хозяин гарпуна и убийца – разные люди. Иначе убийца вытащил бы гарпун сразу. А вот кем был похититель гарпуна? Может, его хозяином, который сам не убивал, но знал о преступлении? Или убийцей, который задним числом сообразил, что по оружию и его хозяину можно выйти на него самого?

В спальню не пошёл никто. Адама сморило прямо за столом.

С первыми лучами солнца в магазин явилась мисс Гилберт с корзиной для покупок. Кое-как придя в себя к утру, дед поприветствовал её, заметив, что ещё не открывал для покупателей.

– Ах, разве? – взметнулись костлявые дряблые руки. – Да я думала, раз случилось такое, уж всяко вы и открыты уже, раз с вечера не закрывали.

Дед покачал головой, тихо произнеся:

– Странно такое думать.

Мисс Гилберт – неудачный вариант Летисии Вудс. Суть та же, вот только готовить она не умеет, голос её небогат разнообразием, а откровенно зануден. Внешне – неопрятная старуха, хотя не удивлюсь, если она моложе мисс Вудс. Главное топливо в жизни мисс Гилберт – сплетни, но, как правило, Летисия всегда её опережает. У Летисии есть стиль, если можно так выразиться. Мисс Гилберт же – одна из многих.

Тем не менее этим утром мы вынуждены были держать оборону.

Мисс Гилберт разъяснила нам:

– Пышка Пэм у нас не открывает раньше десяти – лежебока, как и её мать. Любит поваляться! А мне с утра позарез нужна крупа перловая для моей знаменитой похлёбки! Что прикажете делать? Пришлось ковылять через вереск к вам. Я подумала…

Дед перебил её:

– Разумеется, мисс Гилберт. Вы правильно сделали, что пришли.

Видно, решил поскорее от неё отделаться, да не тут-то было.

Мисс Гилберт кивнула.

– Мистер Макэвой заходил к вам, да? – принялась она за осаду.

Джон приходил среди ночи. Откуда, чёрт подери, ей это известно? Хотя какая разница?

– Заходил, – признал дед.

– Бедняжка. У них совсем нет денег. Да ещё и подозревают его теперь, – голос мисс Гилберт чуть дрожал, ведь его хозяйка была крайне огорчена соседскими проблемами. – Ну вот что я вам скажу: он еле держится за свою работу. Так что мало ли…

– В каком смысле? – спросил дед.

– Ну, мало ли зачем он там ходил к Рэю. Это ничего не доказывает.

– А что это должно доказывать?

– Ну как что? Что он последний, кто видел Рэя. Ведь он просил у Рэя взаймы, но тот отказал. Ведь так? Да ещё платок этот с инициалом Джона… Раз уж мы разговариваем, не завернёте мне толокна?

Дед в изумлении поднял брови.

– Вы же похлёбку собирались готовить?

– У меня всё равно нет тыквы, – отмахнулась мисс Гилберт. – Давайте-ка, взвесьте фунт толокна. Отварю потроха, так что можете зайти на обед.

– Благодарю, мисс Гилберт.

– Ерунда какая! Заходите и Джозефа берите. – Махнула она в мою сторону.

– Это очень великодушно с вашей стороны.

– Только глупости не говорите. В вашем состоянии кто-то просто обязан за вами присматривать. – Нижняя челюсть мисс Гилберт тряслась от удовольствия, с её губ капельками слетала слюна.

– Мисс Гилберт, я Макс, – сказал я.

Она вытянула ссохшуюся физиономию.

– Кто?

– Это Макс, мой внук, – сказал дед. – Вы забыли?

– Ничего я не забыла. Давайте, заворачивайте.

Я помог деду с упаковкой толокна, лишь бы эта неприятная женщина поскорее ушла.

Мисс Гилберт вздохнула.

– Чудесная семья. Да разве можно так, а? Сыпаться несчастьям одному за другим! Просто кара небесная.

– Вы Кампионов имеете в виду? – спросил я.

Посетительница вновь уставилась на меня, будто вопрошала, кто я вообще такой. Затем, сдвинув жидкие брови, значительно произнесла:

– А? Ну да, и их, конечно, тоже. А Джон Макэвой ни в чём не повинен, запомните. Чудесная у него семья. Я ходила к ним на днях, траву отнесла им, Ровена как-то просила. Всё-то у них в доме неладно.

Я поставил пакет на прилавок, постаравшись при этом, чтобы он шлёпнул погромче. Может, эта ржавая мисс прекратит скрипеть и уберётся восвояси со своим толокном? Но какое там!

– Девица эта новая, с веснушками, что у них работает, всё мне рассказала, пока я в передней ждала. Говорит, её хозяева ссорятся постоянно. Это и на ребёнке их отражается. Ну, думаю, опять сплетни, не иначе. А он, когда вышел, весь в слезах был, глаза красные, чихает. Бедное хворое чадо. Совсем больное. Ну надо ж было таким уродиться! Ровена его всё пытается вылечить. А ребёнок-то – полное отражение отношений родителей. Вот не заладилось-то. – Мисс Гилберт наконец глянула на пакет. – Мистер Гарфилд, я понимаю, вам не до этого, у вас тут смерти, убийства, но не могли бы вы мне дать толокно в кредит? Я такая глупая, представляете? – Она повернулась к нам с Адамом и весёлым громким голосом продолжила: – Корзинку взять-то взяла, а кошелёк забыла! Ну? Представляете?

– Представляем, – хмуро сказал я.

– Ну какая же я глупая! Так вы не возражаете, мистер Гарфилд? Забыла кошелёк!

– Разумеется, мисс Гилберт, – вздохнул дед. – Такое случается каждый раз, когда мы идём за продуктами в шесть утра.

Мисс Гилберт сарказма не понимает.

– Вот спасибо! Рада, что вы не утратили чувства милости, хотя у вас такое горе.

– Ну что вы, мисс Гилберт.

– Я пошла. А то ведь столько дел ещё. Да и у вас, наверное, накопилось. Я потом занесу должок.

Дед кивнул.

– Не утруждайтесь понапрасну.

Мисс Гилберт ушла. Рассеялась, как утренний туман. Разумеется, дел у неё по горло. Растрезвонить там, где ещё не гремел рупор мисс Вудс.

А потом, разумеется, по воле судьбы-злодейки мисс Гилберт будет вынуждена ковылять из восточной части сюда, чтобы отдать деньги, а заодно – раз уж так сложились обстоятельства и она снова здесь – разузнать новые подробности.

Завтракали мы вчетвером – спустился Стэнли. Его первыми и единственными за всё утро словами были:

– Слава богу, эта женщина ушла. Терпеть не могу, как она пресмыкается.

Он, конечно, имел в виду Летисию. Навряд ли мисс Гилберт хоть раз заговаривала с ним, тем более пресмыкалась.

После трапезы мы с дедом и Адамом вышли прогуляться к маяку, и нас овеял утренний бриз, и прохладная свежесть приятно стала проникать под одежду. Долгое время я не знал другого лета, потому что всё детство приезжал только сюда, на север, чтобы побыть с дедом и поиграть с его лодкой, и каждый день ощущать на языке привкус морского ветра и соли. Я носился по воде и пугал заплутавшую олушу[22], и каждый раз изничтожал новую пару ботинок. Я по-прежнему возвращаюсь в своё прошлое, когда бываю здесь, оттого сильнее теперь чувствую, как у меня его отбирают.

Рэй Кампион – часть той дорогой мне жизни, такая же, как и Джозеф, и как маяк, на который мы с Адамом взбирались и играли в смотрителей. Сейчас он стал местом жестокой драмы, и детство моё, к которому я так трепетно относился до той поры, вытоптали и смешали с грязью. Буквально – с кровью.

Над нами сияло всё ещё прохладное солнце, и я услышал, как Адам, шаркая по траве, сказал негромко: