– Мне все равно, я не могу просто…
– Я обещала Софронии, что позабочусь о тебе, – говорит она. – Ты собираешься позволить ее жертве пропасть даром ради соблюдения принципов, которые – уж прости за грубость – сейчас совершенно бесполезны?
Это удар ниже пояса, но он достигает цели, и Леопольд напрягает челюсть. За последние несколько дней Виоли поняла, что упоминание о Софронии – верный способ заставить его замолчать, пусть это и вынуждает ее чувствовать себя неловко.
Девушка решила было извиниться, но прежде, чем она успевает это сделать, ее внимание привлекает звук снаружи сарая – шаги.
Виоли быстро хватает кинжал, который всегда держит на расстоянии вытянутой руки, – на этот раз он воткнут в тюк сена рядом с тем местом, где она спала. На цыпочках она подходит к двери сарая и слышит низкий гул голосов, говорящих… на селларианском?
Она знает этот язык не так хорошо, как бессемианский или темаринский, но узнает его звучание.
Она хмурится, поглядывая на Леопольда, который, должно быть, тоже расслышал голоса, потому что выглядит не менее озадаченным. Хотя они и находятся недалеко от Ольховых гор, которые служат южной границей между Темарином и Селларией, мало кто путешествует из одной страны в другую, если не считать торговцев. А они находятся далеко от любых крупных дорог, по которым те могли бы проезжать.
Шаги и голоса приближаются, и Виоли прижимается к стене рядом с дверью, в то время как Леопольд низко пригибается за тюком сена, держа в руках большую палку – импровизированное оружие.
Дверь со скрипом открывается, и внутрь входят двое мужчин, один из которых пожилой, а другой примерно того же возраста, что и Виоли с Леопольдом. Они оба выглядят потрепанными, хотя Виоли отмечает, что их скрытая под слоем грязи одежда выдает их высокий статус.
Не имеет значения, кто они такие, думает Виоли. Все в Темарине ищут Леопольда, беглого короля, за голову которого назначена награда. Если эти люди поймут, кто он такой, они с Виоли все равно что мертвы. Она крепче сжимает свой кинжал и готовится к прыжку, но голос Леопольда останавливает ее.
– Лорд Савель? – спрашивает он, выпрямляясь.
Пожилой мужчина поворачивается к Леопольду, быстро моргая, как будто думает, что тот сейчас исчезнет.
– Ваше… Ваше Величество? – спрашивает он. – Этого просто не может быть… Король Леопольд? – спрашивает он, как будто, произнеся это имя вслух, разрушит иллюзию.
Леопольд роняет палку и трясет головой, словно пытаясь прийти в себя.
– Это я, – говорит он. – Я думал, вы в тюрьме или казнены.
– А я думал, вы будете в своем дворце, – говорит лорд Савель, нахмурив брови и оглядывая Леопольда. – И к тому же намного чище.
– Вскоре после того, как мы получили известие о вашем заключении, произошел переворот – нам едва удалось сбежать из дворца. Мы направляемся в Селларию, чтобы найти убежище у моего двоюродного брата.
Молодой человек качает головой.
– Паскаль и Беатрис были арестованы за государственную измену, – говорит он. – Нам тоже едва удалось сбежать.
– Звезды над головой, – ругается Виоли, глядя на Леопольда, который в это время прочищает горло.
– Лорд Савель, это…
– Не нужно представляться, я слышу этот бессемианский акцент, – говорит лорд Савель, стараясь улыбнуться Виоли. – Королева Софрония, полагаю. Ваша сестра заплатила высокую цену, чтобы спасти мне жизнь, и я в глубочайшем долгу перед ней.
Сердце Виоли замирает. Она знает, что они с Софронией похожи и что это одна из причин, по которым императрица завербовала именно ее, но от его слов у нее все равно сводит живот.
– Похоже, у девушек из этой семьи много общего, – говорит она. – К сожалению, королева Софрония тоже не избежала ареста. Я Виоли, и я была ее служанкой.
– Королеву Софронию тоже заключили в тюрьму? – спрашивает молодой человек на темаринском с сильным селларианским акцентом. Он красив той редкой нынче аристократичной красотой, что сочетает в себе мягкие черты лица и добрую улыбку.
Виоли и Леопольд обмениваются многозначительными взглядами.
– Нет, – выдавливает Леопольд через мгновение. – Нет, ее казнили.
Они ни разу не говорили об этом с тех пор, как в тот роковой день бросились обратно в Кавелле, поняв, что Софрония солгала им о своих планах.
Глаза лорда Савеля и его спутника округляются.
– Вы, должно быть, ошиблись, – говорит лорд Савель.
Виоли сглатывает. И снова она видит, как лезвие падает, а белокурая голова Софронии откатывается от ее тела. Как же много крови…
– Нет, – говорит она и снова поворачивается к молодому человеку.
– Кто ты? – спрашивает она.
– Эмброуз, – говорит он. – Я… я… Паскаль и я… друзья, – удается сказать ему.
– Он помог мне сбежать из Селларии, – объясняет лорд Савель. – Принцесса Беатрис использовала магию, чтобы вытащить меня из тюрьмы, а в гавани меня встретили Эмброуз и принц Паскаль. Когда наша лодка уже почти скрылась из виду, мы увидели, что принца Паскаля арестовали стражники.
Виоли бросает взгляд на Леопольда.
– Тогда нам нужен другой план, – говорит она.
– И нам тоже, – говорит лорд Савель. – Мы направлялись к вам, хотя, полагаю, сейчас у вас нет армии, готовой вторгнуться в Селларию, – добавляет он.
– Нет, – говорит Виоли. – Но у императрицы Бессемии – есть.
Лорд Савель хмурится, переводя взгляд с Леопольда на Виоли.
– Какое отношение к этому имеет мать принцессы Беатрис?
– Это довольно долгая история, – говорит Виоли. – И прежде чем ее рассказать, мне не помешало бы немного перекусить.
Эмброуз поднимает свою сумку.
– У нас оставалось немного денег, и мы купили еду, – говорит он. – Угощайтесь.
– О, мы не… – начинает Леопольд, но Виоли слишком голодна, чтобы сохранять вежливость.
– Спасибо, – говорит она.
Сидя на кухне заброшенного дома и уплетая завтрак из хлеба и сыра, Виоли рассказывает им все, на что осмеливается. Рассказывает, что принцесс Бессемии растили шпионками и что они должны были помочь их матери достигнуть ее главной цели – завоевания всего континента. Рассказывает, что она и сама была завербована два года назад, чтобы шпионить за Софронией, потому что императрица подозревала ее в слабости и сомневалась, что девушка сможет довести дело до конца. Софрония действительно пошла против своей матери, и тогда императрица вступила в сговор с матерью Леопольда, королевой Евгенией, решив свергнуть Леопольда с Софронией и казнить их обоих.
– Я пыталась помочь Софронии сбежать, но она сказала, что не уйдет без Леопольда, – говорит Виоли, когда они доедают последний кусок хлеба с сыром. – Мать дала им с сестрам по желанию, и план состоял в том, чтобы она его использовала и переместилась вместе с Леопольдом в пещеру далеко-далеко от дворца, где их уже ждала бы я…
– …но она с самого начала знала, что в этом желании недостаточно силы, чтобы спасти нас обоих, – заканчивает Леопольд, – и прежде, чем я смог ее остановить, она использовала его, чтобы спасти меня.
– Желание… оно было в браслете на ее запястье? – спрашивает лорд Савель.
Леопольд и Виоли кивают.
– Принцесса Беатрис использовала свое, чтобы спасти меня.
– Получается, мы не можем рассчитывать на защиту в Селларии, – говорит Леопольд. – Мы не можем оставаться в Темарине, и в Бессемии нас ждет не меньшая опасность. Может, мы отправимся во Фрив? Сестра Софронии, Дафна, поможет там.
Виоли сдерживается, чтобы не поморщиться, но все, что она знает о принцессе Дафне, подсказывает ей, что девушка вряд ли пойдет против императрицы. Но Леопольд прав – больше ему негде искать защиты. Однако Виоли в защите не нуждается.
– Вам троим следует отправиться во Фрив, – говорит она, прижимая палец к деревянному столу, чтобы собрать все до последней крошки. В конце концов, кто знает, когда получится поесть в следующий раз. – Я буду искать Беатрис в Селларии.
Все трое потрясенно смотрят на нее, но Виоли этот план кажется идеальным. Если о Леопольде будет заботиться лорд Савель, ей больше не придется нянчиться с ним самой, и отчасти ее долг перед Софронией будет погашен. Если она сможет спасти и Беатрис, то они с Софронией будут квиты.
