— Слушай, да он вообще… А зачем он так мелочно подворовывал у тебя?

— Скорее всего, всё дело в спортивных ставках. Когда не разбираешься в спорте, но думаешь, что выиграть довольно просто. И кажется, что удача вот-вот придет, стоит лишь сделать еще небольшую ставочку…

— Ещё и азартный?

— Я полагала, что умеренно. Но ошиблась, как видишь. А к чему твои вопросы про сон?

Озвучивать свои мысли на счет Шарля я не стала, отделавшись репликой, ни к чему не обязывающей.

— Просто давно хочется яркого и приятного сновидения, а ничего такого мне не снится. Подумала у тебя спросить, что в твою дурную голову по ночам приходит.

— Чаще всего ко мне по ночам приходят два рыжих кота. То им хочется ласки, то им приспичило пожрать. Хочешь, они и тебе станут являться на регулярной основе?

— Мммм, заманчивый вариант. Но твои боги во мне быстро разочаруются, потому что я не люблю, когда меня будят по ночам. Мне достаточно иметь возможность потискать наглых рыжих, когда я тебя навещаю.

Поговорили? Хватит, надо собраться и валить в офис. Требуется состыковать все идеи на счет очередного торжества, пригладить и послушать критику. У нас так заведено, хвалить как можно меньше, искать недостатки и их высмеивать.

Брат, вот молодчик, приготовил мне бутербродов.

— Что не учишься?

— К третьей паре мне, сестричка, да и как я могу пойти учиться, если ты не накормлена?

— Твое поведение выглядит подозрительным, ты не находишь? Может быть, тебе чего-нибудь от меня надо?

— Не, это просто жест доброй воли. Кстати, я в бассейн при универе ходить начинаю. Тебе тоже следует спортом заняться. Рекомендую выбрать бокс, хотя бы закурить сможешь уверенно спросить.

— Не, Женёк, бокс я отметаю сразу. Там же надо взвешиваться, ну какая уважающая себя девушка согласится делать это прилюдно?

— Я тебе на день рождения подарю говорящие весы. Чтобы четко и громко вес называли. И стану подслушивать, что они тебе вещают.

— Ты рискуешь быть утопленным на первом же занятии. Мне не нравятся твои идеи. Люди в бассейн приходят, чтобы укрепить мышцы, закалить сердце. Ты придешь для того, чтобы набрать в легких воды.

Время поджимало, я сунула тарелку в посудомойку и помчалась на работу, понимая, что начинаю опаздывать. Правда, не летела в припрыжку, а вышагивала степенно, поглядывая по сторонам и давая возможность мужчинам оценить мой внешний вид, благо опоздания у нас хоть и не приветствовались, но и не карались жестко.

По пути я успела поразмыслить над тем, как мало шансов у людей познакомиться на улице. Взять меня, спешащую на работу. Ну, понравлюсь я парню. Он найдет в себе смелость попытаться познакомиться, примется семенить рядом и говорить, какая я неотразимая. И что, у него будут шансы? Я перестану торопиться к коллегам, примусь слушать его шутки и рассматривать внешность? Конечно, нет! Мило улыбнусь и двинусь дальше, не снижая крейсерской скорости.

Чтобы остановить моё продвижение в сторону работы, парню придется сбить меня машиной. Тогда я упаду, возможно, это получится сделать грациозно, и у него появится прекрасная возможность продемонстрировать себя во всей красе. Отвезти меня в больницу и приносить апельсины, стать донором при переливании крови. Только вряд ли это станет началом романа, скорее такое происшествие послужит причиной заведения на него уголовного дела.

Да взять хотя бы Шарля. Ну не мог он знать, что девушка, которая сидит одна и со скучающим видом глядит в окошко, просто банально ждет своих подруг. А это его шансы на нормальный подкат снизило до нуля. И вообще, мне казалось, что француз больше посматривал на Вику.

Рабочие моменты я с коллегами обсуждала долго, упрямо не признавая, что слишком формально подошла к своей части задания. Да, я схалявила, частично пойдя по самому простому пути, но неужели это так явно бросается в глаза? В итоге, я пообещала проявить свои лучшие творческие стороны. Ну, да, следует кое-что исправить и доработать.

— Ты словно влюбилась, Маринка, — закончил обсуждение номинальный руководитель всего нашего балагана. — Вид несколько…э…. взлохмаченный, словно ты в уме решаешь сложную задачку.

— Хорошо бы так, но вряд ли. Просто вчера познакомилась с выходцем из Франции, который сумел меня немного заинтересовать. После чего взял, да и скрылся в неизвестном направлении.

— Шпион, однозначно. Заставит тебя ходить с диктофоном в лифчике, да собирать информацию.

— Придется ходить без лифчика, — нагло заявила я. — Я не согласна на столь узкое применение своих талантов.

— Умеешь ты сказать, Марина, — хохотнул один из моих коллег. — Как же вы телефонами не обменялись? Он по-русски говорит?

— Наш человек, просто родился за пределами Родины. Ну, не получилось с телефонами по ряду причин.

— И теперь ты думаешь о женихе?

— Отстаньте вы от меня. Никакого жениха нет!

Я пошла дорабатывать праздничный проект. Не хватало еще, чтобы коллеги с работы озаботились моими личными взаимоотношениями с мужиками! Сама-сама-сама, как говорил герой одного известного фильма.

Вернувшись с работы, я обнаружила на скамеечке у подъезда свою соседку. Анна Павловна имела весьма преклонный возраст, приближаясь к своему девяностолетию, правда, чувствовала себя плохо и часто жаловалась мне на то, что внук- раздолбай, единственный близкий родственник, ждет ее смерти.

— Не помогает, появляется редко. Звонить только для того, чтобы узнать, живали я еще.

— Просто он работает много, наверное.

— Ты тоже много работаешь, но помогаешь мне.

— Я же рядом живу.

Да, бабушке я старалась помочь и даже заглядывала к ней в гости совершенно без поводов. Просто понимая, что ей одиноко и тягостно. Правда, надолго у Анны Павловны не задерживалась. Старые люди- старые вещи, запущенность, царившая в квартире, меня угнетала.

— Отдыхаете, Анна Павловна?

— Стараюсь не умереть прямо на улице, деточка.

— Ну, вы же шутите?

— Нет, плохо мне стало. Едва до скамеечки доковыляла. Совсем разваливаюсь, только зря мучаюсь.

— Может быть, вызвать врачей?

Я с тревогой вглядывалась в соседку, правда ничего не усмотрела. Да, очень старая бабушка, да, выглядит плохо. А как человек может выглядеть в почти девяносто лет?

— Помоги мне доковылять до своей койки.

Подхватив сумку с продуктами, я помогла старушке встать, и мы с ней дошагали до нашей лестничной площадки. Трясущимися руками Анна Павловна открыла дверь, я поставила сумку на кухне и проследила за тем, чтобы бабушка легла на диван. Отвратительно, что у внука вовсе не находится времени приглядывать за собственной бабушкой. Уж продуктами мог бы и снабжать.

— Врачей? Ну чего вы упрямитесь, если вам плохо?

— Обойдусь, мне уже лучше.

Наверное, она мне врала. Но как узнать? Я даже не родственница, с чего мне навязываться? Решив, что я загляну к соседке через час (у меня даже ключ от ее жилища имелся), я ретировалась, правда, сначала вскипятила чайник и налила Анне Павловне чаю.

— Если что, вы мне звоните, я приду.

Да, вот так и бывает. Старые люди мало кому нужны, так все чаще получается. У молодежи свои заботы, свои проблемы. Правда, внук старушки уже не так и молод, сорок исполнилось. Он мне не нравился, хилый мужичонка с проплешиной, с суетливыми движениями и бегающими глазами. И явно ведь желает родственнице смерти, нацеливаясь на наследство. Я знала, что именно ему достанется квартира и все имущество старушки. Правда, имущество ценным не являлось.

Поработав еще и дома, подчистив всякие детали рабочего проекта, я похвалила саму себя. Вот теперь я подошла с выдумкой и шаблонные решения отбросила. И к Анне Павловне идти не пришлось, старушка появилась у меня сама. Принесла она пряников и небольшую картину. Та раньше висела на кухне. Пейзаж изображал берег реки и осенние деревья. Самым ценным, наверное, в картине являлась ее рама, тёмная, явно старинная, с резьбой.

— У тебя пусть висит, деточка, мне не надо. Отличное место у тебя имеется, в комнате, рядом с зеркалом. Помру скоро, а она красивая, возможно, ценная даже.