В этот момент мы как раз заходили в подтрибунное.

— А всё благодаря твоим резервуарам, Грязев! Почему ты их только сейчас сделал? — проворчала Ушакова.

А Сирена всё же напомнила о том, что она «Шизик». Взяла и с чего-то подпрыгнула, повисла на мне и поцеловала в щёку.

— Нельзя! — проворчал я. Невеста хихикнула, спрыгнула и юркнула за Асю.

— А то что? Голову откусишь? — рассмеялась Светова, а потом тише добавила со смущённой улыбкой, — или отшлёпаешь за неповиновение?

— Вынесу предупреждение. Три и всё. У некоторых тут они уже есть, — произнёс я, покосившись на Ушакову и Рёрикович.

— А я что? Я ничего, я вообще-то молодец, я Девятый Вал применила и жду награду! — возмутилась Лерочка.

— Да, ты обещал! — вставила свои пять копеек Рёрикович.

— Давайте не при людях, а? — проворчал я.

— Ой, — выдохнул хор голосов.

— А мне артефакт сделаешь? — между тем раздалось с другой стороны. Берёзкина смотрела на меня странным взглядом. — Деньги не проблема, мне папа карманные выдал золотом, но самого материала нет.

— Хм, подумаем, — пробормотал я.

— А за меня пусть платит Альмахан. Эй, Яна Михайловна, мне только для соревнований, а я обещаю, что призову что-то колоссальное! А то с моим объёмом я Древко даже из врат вызываю долго. Запросите бюджет, госпожа Рёрикович! Ради силы дружбы! Так уж и быть, тоже буду водной подружкой! — рассмеялась Кузьмина, переводя взгляд то на тренера, то на меня.

— Ну, я тоже не откажусь, — рассмеялся Виктор.

—… — что-то тихо прошептала Сергородкая, встала и демонстративно ушла, громко долбанув дверью.

А, пофиг.

— Яна Михайловна, мы ни разу не побеждали островитян, это надо как-нибудь отпраздновать! — громко произнесла Ушакова.

— Денег не выдам. Алкоголь не позволю. В город не пущу. Максимум — разрешу торт, — заявила недоучилка.

— Ага, значит, были вот такие варианты кроме сладенького, — усмехнулась Лерочка.

— Эй, у вас ещё одиночные сегодня, не забудьте, — проворчал я и двинулся отсюда.

— А ты куда? — непонимающе спросила Светова.

— Думать об артефактах и медитировать, что я ещё могу делать? — пробубнил я и отправился на стоянку круговозов.

— А как же поддержка? — возмутилась Ушакова.

— На руку свою посмотри или в хранилище. Я вам не девочка-болельщица, — пробубнил я.

— А что такое девочка-болельщица? — спросила Лютикова.

— Это те с помпонами, что популярны у британцев, — подала голос Линда. — Как такое можно не знать? Ты что вообще фильмов не смотришь, деревня?

Номер я делил с каким-то парнем из индивидуальных спортсменов. У скандинавов всё было относительно продумано, между нами были перегородки. Меня всё устраивало.

Однако в момент, когда я зашёл, увидел, что мой сосед с чемоданом куда-то уходит. На мой немой вопрос он ответил:

— Выбили, делать тут больше нечего, заранее поеду на место следующего этапа, чтобы свыкнуться с атмосферой города.

— А, ну, удачи, — пожелал я этому парню старше меня лет на пять-шесть.

Номер теперь полностью мой. Меньше помех для медитации.

А вот артефакты для остальных членов Третьего Состава надо обсудить с Аистом. Одно дело выдавать дорогостоящие шедевры моего производства близким, другое знакомым. А делать дополнительные лишние клейма на отслеживание — портить продукт.

Хотя, на каждой заготовке вплавлен слой сусального золота с подобными письменами. Но вот для чужих придётся делать такое же, но видимое. Морока.

Об этом я думал, в очередной раз безрезультатно тиская внутренний космос Некромантии ради прогресса. Но к Галактике пути не находилось.

Так же как и космос с абсолютной тьмой, никакого отклика. Ну, пора развивать остальные, в первую очередь плоть.

Пока я выбирал следующую стихию, неожиданно раздался крик:

— Вья-а-а-а-а-а-а! Спасите! Насилуют! — а после звука открывающейся двери. — Он… он… он меня изна-а-а-аси-и-и-иловал! *Хнык*

И тут что-то в абсолютной тьме сверкнуло.

На какой-то миг я сумел увидеть чёрно-белый космос. Нет, всё же цвета в нём были.

Как же правильно это описать?

На несколько мгновений я увидел чёрно-синее солнце посреди белого пространства с редкими крапинками иных кажущихся очень далёкими тел. Ни намёка на луны или планеты я там не видел.

Одно огромное светило и какая-то пыль. Может, отдалённые звёзды?

Этот миг был короток. Я попробовал нащупать его опять, но ничего. Жужжание снаружи абсолютно не позволяло сосредоточиться.

Я открыл глаза:

— Что тут у вас?

— А сам-то не знаешь? Напал, оглушил, лишил чести…*хнык*… в этом номере, а теперь строишь саму невинность? — разыгрывала какой-то тупой спектакль Линда, но нужно отметить, весьма талантливо.

Благодарные зрители — весь Третий Состав. Вот только Виктор отчего-то стоит, прислонив руку ко лбу, и шепчет матерные слова.

Рёрикович осматривает «жертву».

Два пацана из резерва набычено смотрят на меня.

Берёзкина и Кузьмина озадачено переводят взгляд с участников этого представления.

Светова непонимающе уставилась на меня.

Лютикова спокойно медитирует и заправляет резервуары.

Ушакова набирает что-то на планшете.

— Можно цирк устраивать в другом месте? У меня произошёл прорыв неизвестной стихии. Если вы тут продолжите мешать… — попробовал я по-хорошему.

— Он ещё и не признаё-о-о-от! Как так можно? — навзрыд зазвучала Линда.

Её прервал громкий голос Лерочки, что прожигала меня меняющими цвет глазами. Однозначно применяла дыхание!

— Да, уважаемая Ворона, тут девушка обвинила его в изнасиловании… Нет, плотная аура не дальше пяти сантиметров от тела. Радужного света нет. Что? Невинен? Ясно, спасибо, учитель, — произнесла Ушакова и вот теперь посмотрела на меня, как на врага народа, после чего громко произнесла. — Расходимся, наш Кирушка на такой шаг неспособен. Тц, я то уж обрадовалась, пусть и было бы это несколько обидно.

— Что ты несёшь, стерва! Ваш «Кирушка» только что был внутри меня! — взвизгнула Линда.

— Следов нападения нет. Линдочка, ты права, ты не невинна, — пробормотала Рёрикович.

— Вот! Этот простолюдин меня обесчестил! — злобно посмотрела на меня волшебница световых монстров.

—… но он невинен. Это увидела как Лерочка, так и вижу я. Можем позвать большее число волшебников, но их вердикт будет тем же, — продолжила Яна Михайловна.

Меня же интересовал иной вопрос, а эти люди мне мешали.

Внутри меня росло негодование и даже злость.

Настолько, что из меня вырвался рык, пропитанный лунами:

— Я СКАЗАЛ: ПРОЧЬ! — вместе с моими словами мигнул свет, а затем от меня прошли какие-то искры, а на полу появились чьи-то силуэты. Достаточно многочисленные, чтобы слиться в подобие лучей у изображения солнца, то есть окружность.

Первой рванула из номера Линда.

За ней Ушакова, то ли в погоню, то ли от страха, следом Виктор.

Рёрикович покачнулась и упала в обморок на мою кровать.

Следом её примеру последовало два пацана-резервиста, призывательница и волшебница льда.

Светова рефлекторно активировала Световой барьер, но тоже вырубилась.

Лютикова продолжила наполнять резервуары маной.

Ну, помехи «устранены».

Неожиданно в комнату постучали, затем ручка дернулась, и внутрь заглянул служащий гостиницы:

— Постоялец, у Вас всё в порядке, соседи жалу… — начал он, но заметил картину, поклонился и протараторил, после чего сбежал. — Простите, не буду мешать

Я вернулся в тёмный космос.

Почему он показался именно в такой момент?

Злость? Принудительное безразличие к словам Линды? Что во мне взыграло, когда я услышал этот тупой спектакль?

Буря эмоций.

От непонимания, зачем это Линде надо, до полного пофигизма в этой ситуации. Определить правду и ложь в нашем мире достаточно просто, а уж отличить живущего половой жизнью от невинного так вообще близко к основам. Хотя стоит поработать над своей информационной защитой. С чего это меня так легко читают? Надо добавить артефактов, чтобы защита была и без Дыхания Болота.