— Я выжидаю своего часа, но, когда я наконец разберусь с тобой, Рид, ты, блядь, покойница. Ты меня слышишь?

Она отталкивает меня, и Миранда бросается к ней, но я удерживаю её, дожидаясь, пока Харпер скроется за углом, прежде чем отпустить. Я собираюсь отправиться на поиски Винда, когда он находит меня, как делает всегда.

Он бросает что-то в меня, и я ловлю это, довольно быстро понимая, что это совсем не то, за что я хочу держаться. Это мокрый, промокший насквозь лифчик. Определённо, не мой. Чей-то ещё.

— Фу. — Я роняю его, и Винд ловит его быстрыми пальцами, бросая в ближайший мусорный бак, прежде чем мисс Фелтон и миссис Коллинз выходят из-за угла с рыдающей Илеаной между ними. Она прижимает руку к груди и плачет.

— Я же обещал тебе, что разберусь с ней.

— Виндзор, — начинаю я с предупреждающими нотками в голосе. Он смотрит на меня в ответ с мрачным выражением лица, которое быстро превращается в голод, на который реагирует моё тело, даже если мой мозг восстаёт против этого. — Что ты сделал?

— Я разместил личные сообщения Илеаны Харпер на странице Бекки в Facebook. Бекки… — он снова замолкает, когда Бекки Платтер проносится мимо нас, едва взглянув в нашу сторону. — Как я говорил, Бекки столкнула её с лестницы, и бедная Илеана приземлилась грудью вперёд. Я думаю… ты бы не сказала лопнул… — Винд щелкает пальцами и улыбается мне, в то время как Миранда изумлённо смотрит на него. — Я думаю, ты бы назвала это взрывом. Её грудной имплантат лопнул. Я знаю, что ты ненавидишь насилие, но, честно говоря, даже я не смог бы предсказать исход.

— Её грудь… взорвалась? — спрашиваю я, а затем отчаянно вытираю руки о перед своей униформы. — Тогда к чему я только что прикасалась?!

— Ах, это? Когда они подрались у подножия лестницы, Бекки расстегнула лифчик Илеаны и сорвала его с неё. Я просто поднял его. Влага — это просто вода из бутылки, которую Бекки выплеснула на неё первой. Как ты и сказала, пусть они повесятся на своей верёвке, верно? — он пожимает плечами. — Я сам не смог бы справиться с работой лучше.

Мне почти жаль Илеану. То есть, пока я не вспоминаю, что она пыталась утопить меня, а потом заклеймить. Ну и что бы она ни сказала о Бекки, должно быть, было очень плохо, раз всё так обернулось. Тем не менее, это своего рода ужасный способ уйти.

— Почему у дрянных девчонок в книгах и фильмах всегда искусственная грудь? — бормочет Миранда себе под нос, протягивая два пальца, чтобы коснуться своей головы сбоку. — Это похоже на то, что каким-то образом демонизация женщин тем, что они осмеливаются следовать патриархальным идеалам красоты и женственности, каким-то образом удовлетворяет массы?

— Или же… она упала с лестницы и приземлилась на грудь после того, как Бекки прочитала, что Илеана намеренно шпионила в домашнем офисе Платтеров и слила конфиденциальные документы, касающиеся семейного бизнеса. И это тоже. — Виндзор делает паузу, выдыхает, а затем поднимает ладони к каменному потолку. — Я не из тех, кто судит о везении, но я также чувствую, что всё ещё в долгу перед тобой, Марни. Жди этого. У меня есть для тебя другие идеи. — Он быстро целует меня в щеку, затем медленно, томно целует в губы, а затем встаёт, чтобы поправить свой чёрный галстук и блейзер.

Когда он уходит в этот раз, я знаю, что он замышляет что-то нехорошее.

И что его не-хорошесть… на самом деле ему очень идёт.

За неделю до зимних каникул я отчаянно пытаюсь совмещать учёбу, беспокойство за Чарли и последний из моих планов мести перед окончанием занятий. Кроме того, я очень стараюсь, чтобы у меня не случился сердечный приступ, потому что в моём почтовом ящике с полдюжины электронных писем, которые только и ждут, чтобы их открыли.

Одно из них — из Борнстедского университета, расположенного в северном Колорадо, университете моей мечты.

Всё, что я выстрадала, всё, ради чего я работала… всё сводится к этому моменту, не так ли? Этот единственный, последний момент.

— Я не могу этого сделать. — Я отодвигаю планшет в сторону и закрываю лицо руками. Я вся дрожу. — Я не могу на это смотреть. Кто-нибудь другой откройте его.

— Не-а, детка, — говорит Зейд, усаживая меня к себе на колени и утыкаясь лицом в местечко между моей шеей и плечом. — Ты надрывала свою задницу ради этого. Мы не можем отнять у тебя эту славу.

— Ты не можешь, но я могу, — говорит Крид, беря планшет и постукивая пальцем по первому из электронных писем.

— Ты говоришь «слава», но… — моё сердце замирает, когда я представляю, как читаю письма с отказом одно за другим. Я осталась в Бёрберри, несмотря на весь ужас, потому что хотела получить как можно лучшее среднее образование. Хорошая средняя школа означает хороший колледж, хороший колледж означает хорошую работу, хорошая работа означает… Я смогу позаботиться о Чарли до конца его жизни, обеспечить ему хорошую пенсию. Я всегда обещала, что куплю ему в подарок скоростной катер, когда ему исполнится шестьдесят. — Возможно, всё обернётся сердечной болью.

На самом деле я говорю это лишь наполовину серьёзно, потому что, несмотря на то, что я беспокоюсь о Борнстеде — это самый престижный университет в этой половине Соединённых Штатов — я знаю, что куда-нибудь поступлю. Если мои планы сработают, я произнесу прощальную речь (извини, Тристан, но ты можешь поприветствовать меня своим поздравлением), и мне практически гарантировано место в большинстве четырёхлетних университетов.

— Это от Брауна… — Крид замолкает, его голос напряжён. — Это отказ.

Зейд напрягается, обнимая меня, и я чувствую, что мой обед вот-вот встанет у меня в горле.

Нет.

Ни за что на свете.

Браун должен… это должно было быть верным решением. Я оборачиваюсь и вижу, что Крида трясёт, когда он смотрит на экран, его глаза полуприкрыты и отяжелели, но лицо такое напряжённое, что кажется, он мог бы укусить, и это было бы больно.

— Этого не может быть, — шепчет он, выбирая следующее электронное письмо. — Блядь. — Мне не нужно быть экспертом в языке ленивых плохих парней, чтобы знать, что слово «блядь» примерно переводится как отказ. — Нет. Как…

— Получены письма о досрочном зачислении, — мурлычет Харпер, неторопливо подходя к нам и щекоча пальцем светлые волосы Крида. Он так сильно шлёпает её по руке, что раздаётся громкий треск, из-за которого вся студенческая гостиная замолкает. Единственный шум в этой комнате — это постукивание игрушечного поезда по рельсам вокруг рождественской ёлки. — Я надеюсь, тебе понравятся твои результаты, Работяжка. Я оказала кое-какие услуги, такие же, как и твой маленький друг. Но разница между Кэбот и Дюпон в том, что деньги не всегда так притягательны, как хорошая игра в гольф со старыми друзьями.

— Ты ёбаная змея, — огрызается Крид, вставая так быстро, что Айпад падает на пол. Он хватает Харпер за галстук и притягивает к себе. Это движение не стирает ухмылку с её лица, но ропот в гостиной возобновляется. — Я должен был, чёрт возьми, догадаться.

Харпер отталкивает руку Крида от себя и отступает назад, позволяя своим глазам встретиться с моими.

— Я слышала, у них в Круз-Бэй есть отличный государственный колледж. Я уверена, ты отлично впишешься в остальную деревенскую шваль. — Крид собирается толкнуть Харпер, но я подхожу ближе и обхватываю пальцами его руку, чтобы удержать, Зейд поддерживает нас обоих сзади. Я знаю этих парней. Они выбьют всё дерьмо из Харпер Дюпон, если им представится такая возможность, независимо от её пола.

— Она того не стоит, — говорю я, пытаясь сдержать этот прилив опустошения. Я осталась в этой академии, я страдала, и ради чего? Конечно, я знаю, что за три с половиной года пребывания здесь я получила больше, чем просто хорошее образование. Миранда и Эндрю, они из тех друзей, которых можно сохранить на всю жизнь. А парни… парни… — Отпусти её. У меня на неё другие планы.

— А знаешь? — спрашивает Харпер, пятясь к двери. — Я хотела бы их увидеть. Я уже начала подумывать, не потерял ли котёнок свои коготки. — Она скручивает пальцы в мою сторону и отмахивается, прежде чем скрыться в вихре кроваво-красных волос и чёрных юбок.