— Я никогда не говорила люблю, — выдыхаю я, но Миранда игнорирует меня.

— Она знает, что ты по уши влюблена в этого засранца, и всё же она приходит с признанием в любви с опозданием на несколько лет? Если хочешь знать моё мнение, она — стервятник, подбирающийся к падали отношений, срок годности которых давно истёк. Держу пари, она шпионка Гарпий.

— Она… — начинаю я, но потом понятия не имею, что ещё сказать. С тех пор от Лиззи не было ни единого сообщения, но я не удивлена. Виндзор — единственный, кто смог написать мне, и даже тогда это было одно короткое зашифрованное сообщение. «Всё в порядке. Мы в порядке. Скучаю по тебе». — Если она действительно любит его, то лучше, если она скажет это сейчас. Я имею в виду, если он захочет быть с ней, тогда… — мой голос затихает, и мой желудок скручивается в форме символа бесконечности. Очевидно, я этого не вижу, но именно так это и ощущается. Фу.

— Он не хочет быть с ней, — говорит Миранда, поднимая два платья и затем надевая на меня одно, а затем другое. Она несколько раз переключается туда-сюда, а затем качает головой, возвращая оба в шкаф. — Он серьёзно одержим тобой. Они все такие. Тем не менее, я #КомандаКрида, так что-о-о…

Я прохожу мимо неё и беру одно из платьев из своего шкафа.

Это чёрное платье, которое Тристан подарил мне на первом курсе, то самое, которое я должна была надеть на выпускной бал. Несмотря на то, что оно было у меня всё это время, я никогда его не надевала. Я не хотела никого расстраивать. Но поскольку никого из парней здесь нет…

— Я знаю одно место, где исполняют живую музыку сальсы и танцуют, — говорю я Миранде, и она улыбается. Может быть, если я проведу вечер, танцуя, я смогу избавиться от этой тоски и беспокойства?

Может быть.

Мы заканчиваем собираться, и я позволяю Миранде сделать мне причёску и макияж, прежде чем мы выскальзываем и уезжаем на моём розово-золотом «Мазерати» танцевать всю ночь напролёт.

Чего я не ожидала, так это увидеть Изабеллу Кармайкл в том же ночном клубе.

— Разве ей не пятнадцать? — шепчу я Миранде, чувствуя, как моё сердце учащённо бьётся. Я внезапно покрываюсь потом и нервничаю, стоя там в платье, которое стоит больше месячной зарплаты моего отца. С другого конца комнаты карие глаза Изабеллы встречаются с моими, и она улыбается.

Это не очень счастливая улыбка.

— Эм, может быть, если у неё день рождения, как у нас, — начинает Миранда, прикусывая язык уголком рта. Это движение, которое она делает, когда готовится наброситься на кого-то. — Наверное, больше похоже на то, что ей четырнадцать.

— Марисса, верно? — спрашивает девушка, отделяясь от своей группы друзей и останавливаясь передо мной. Она высокая и очень хорошенькая, но в ней есть что-то такое, что выводит меня из себя. Может быть, это тот уровень привилегий и правомочий, который мне не нравится?

— Марисса, верно? — передразнивает Миранда, приподнимая брови девушки. — Серьёзно? Это грёбаная Марни. Ты здесь разговариваешь со своей сестрой.

— Сводной сестрой, — произносит Изабелла, бросая холодный взгляд на Миранду. — Кто ты, чёрт возьми, такая?

Вау.

Ситуация быстро обострилась.

— Миранда Кэбот. — Губы Миранды изгибаются в улыбке, а Изабелла несколько раз удивлённо моргает. — Может быть, ты слышала обо мне? Если ты пойдёшь в Подготовительную Академию Бёрберри в следующем году, возможно, тебе захочется относиться к своей сестре с чуть большим уважением. В конце концов, она Идол.

— Это не то, что я слышала, — говорит Изабелла, её лицо нейтрально и бесстрастно, но с малейшим скрытым намёком на угрозу. Чёрт. Я ждала четырнадцать лет, чтобы познакомиться с этой девушкой, и, похоже, быть сёстрами — это последнее, о чём она думает. — Харпер Дюпон, Бекки Платтер и Илеана Тайттингер — наши Идолы. Ты…зверюшка парней, насколько я могу судить.

Миранда делает шаг вперёд, как будто собирается избить девушку, но я протягиваю руку, чтобы остановить её, нацепляя на лицо грустную улыбку, созданную из скомканных желаний и эгоистичных устремлений. Я всегда хотела встретиться со своей сестрой, мечтала о другом члене семьи, кроме папы, который любил бы меня так, как никогда не любила Дженнифер.

Здесь этого не случится, и это нормально.

Я прошла долгий путь от печального, одинокого человека, которым была в младших классах средней школы.

— Я ничья не зверюшка, — говорю я ей строгим голосом. Я знаю, когда она смотрит на меня, она тоже это видит. И это не потому, что Миранда уложила милые распущенные золотисто-розовые волосы в милые локоны. Это не дизайнерское платье. Дело даже не в дорогом ожерелье, висящем у меня между грудей. Всё это идёт изнутри. — Я — Голубая Кровь. Мы больше не терпим издевательств в Бёрберри. Я не буду с этим мириться.

Изабелла открывает рот, закрывает его, фыркает. Её карие глаза, такие же знакомые, как и в моём отражении, закрываются. Когда она снова открывает их, они горят огнём и унижением. А потом… она идёт и делает это, откидывает волосы.

Она безупречно выполняет это движение.

Чёрт возьми.

— Неважно. Но мы ведь сейчас не в академии, не так ли? — Изабелла поворачивается, чтобы уйти, её платье едва прикрывает её задницу. Я не осуждаю, это просто… грустно. Чёрт возьми, ей четырнадцать. Не доходя до нас и трёх футов, Изабелла останавливается и оглядывается через плечо. Если бы я не знал её лучше, я бы сказала, что у неё папин нос. — Неудивительно, что мама бросила тебя. Какое разочарование.

Изабелла разворачивается в вихре тёмных волос и присоединяется к своим друзьям возле зоны отдыха у бара. Мой рот сжимается в тонкую линию, когда я думаю о ней, сидящей между моими родителями, о слезах в глазах моего отца, которые он так до конца и не объяснил.

«Ты так долго этого хотела, Мишка-Марни. Я просто счастлив, что этот момент наконец настал».

Ха.

— Хочешь, чтобы я избила её за тебя? — спрашивает Миранда, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, что она определённо кипит от злости. Я качаю головой, а затем засовываю пальцы в карманы сексуального маленького коктейльного платья. Вау. Я бы никогда не подумала, что Тристан Вандербильт выберет платье с карманами, особенно то, каким он был два года назад.

— Она чем-то расстроена, — говорю я, подавляя боль, которая пытается поднять свою уродливую голову внутри меня. — И я думаю, что у меня может быть некоторое представление о том, что это такое.

Повернувшись к Миранде, я двумя пальцами вытаскиваю поддельные водительские права и заставляю себя улыбнуться. Я не позволю Изабелле Кармайкл добраться до меня, даже если она станет кульминацией и разрушением четырнадцати лет надежд и мечтаний наяву.

— Почему бы тебе не заказать себе что-нибудь фруктовое и алкогольное, а я побуду трезвым водителем?

Миранда прищуривается, глядя на меня, но всё равно кивает и, схватив меня за руку, тащит к бару.

Изабелла остаётся столько же, сколько и мы, вплоть до закрытия клуба, и, клянусь, я всё это время чувствую её взгляд на своей спине.

Это неприятное чувство… как будто у меня мишень между лопаток.

Мне придётся очень, очень внимательно присматривать за моей новой младшей сестрой, не так ли?

На следующее утро меня грубо будит звук автобусного гудка за моим окном. Застонав, я натягиваю на голову подушку, чтобы заглушить шум. Несколько мгновений спустя раздаётся стук в дверь, и я всё равно вынуждена встать.

Миранда всё ещё мирно посапывает на диване в отключке, а папа ушёл на приём к врачу. Я собиралась пойти с ним, но он меня не разбудил. Часть меня задаётся вопросом, не хочет ли он, чтобы я знала, насколько плохими становятся дела.

— Надеюсь, это что-то хорошее, — ворчу я, протирая заспанные глаза и распахивая входную дверь.

Мои глаза расширяются, и тихий писк срывается с моих губ.

Блядь.

Это научит меня смотреть в глазок на предмет, типа, убийц и всего такого. То есть убийц и парней-рок-звёзд с татуировками.