На примете у меня для этого случая было несколько алкашей с нашего двора. Я решил поговорить с каждым, и с первой же попытки попал в яблочко. Один из них, Ежов, не так давно потерял мать и отчаянно нуждался в деньгах, работая дворником вроде бы в нашей же школе. Он как раз успел вступить в наследство, и квартира, в которой он жил, была в его единоличной собственности.

Я убедил его продать эту несчастную квартиру и даже сам помог ему найти покупателей через знакомого агента, который порядочно снизил стоимость жилья. Полученные деньги я предложил вложить в закрывающийся «Тринитал Инвест», к Ромашову. Затем осталось только дождаться, когда мыльный пузырь лопнет и показать Ежову пальцем на того, кто виноват в его бедах.

Жаль ли мне было алкоголика, лишившегося единственного жилья и свободы, и бывшего друга, которого не стало? Да, конечно. Но цель наказать Женьку за то, что он меня предал в тот день, стала тогда смыслом моего существования, и вот я ее достиг.

Эпилог. Часть первая

Прошло два года.

Артур.

— Тебе обязательно переться на работу в такую рань? Мог бы сводить жену прогуляться, в кафе, по магазинам. Я опять должна протирать пыль в твоих проклятых хоромах да готовить жрать? Нашел уборщицу! — сварливо начала Катя новый день.

От нее пахло перегаром. Я вздохнул. Она опять взялась за свое. Но жалеть ее мне уже не хотелось, терпения к грубости не осталось. Да чего там, мне ее было даже не жалко.

— Да, опять! — заорал я. — Какое вообще твое дело? Ты с чего вообще взяла, что можешь указывать, ко скольки мне идти на работу? Считай свои цифры да делай домашние дела, если хочешь и дальше жить в моих «хоромах», а не в своей старой халупе, да помалкивай!

Катя перешла на удаленную работу, и спокойно вела из дома несколько организаций, получая в три раза больше. Правда, из-за этого она стала гораздо реже выходить из квартиры, что сказалось на ее внешности — она располнела, подурнела, кожа лица потемнела, а под глазами образовались круги. И она снова начала прикладываться к бутылке.

— Завтрак сам себе готовь, даже не поднимусь! — в бешенстве закричала Катя в ответ.

— Поем в кафе, в одном помещении с тобой аппетита нет! — сказал я едко. — Пахнет какими-то алкашами в квартире. Ты что, своих друзей приводила? А, это же от тебя!

— Какой же ты мерзкий и жалкий, Артур! Зачем я только вернулась к тебе? — прошипела бывшая жена.

Второй раз отношения мы оформлять не стали.

— Тебя здесь никто не держит. Буду только рад, если свалишь. Повесил сам себе хомут на шею, — сказал я с усмешкой, зато честно.

— Да сейчас, не дождешься! Я тебя еще первого сгною! — ответила Катя и лениво почесала длинными неухоженными ногтями немытые волосы.

Я с отвращением отвернулся, кое-как накинул на себя несвежую неглаженную рубашку и стал собираться на работу. Следить за собой не особо хотелось. При Саше я никогда не позволял себе выйти из дома во вчерашней одежде и без утреннего душа, а сейчас было все равно. Все силы вновь уходили на скандалы с Катей. Но когда тебе за пятьдесят, они переносятся не так, как в тридцать семь и даже в сорок. Я резко постарел, выглядел на все семьдесят, не особо заботился о чистоте и гигиене, и на работе тоже часто допускал ошибки в бизнесе, словно и был стариком. Из-за этого прибыль компании вдвое снизилась и могла снизиться еще.

Здоровье тоже шалило. Мучили головные боли, приступы невралгии, кололо то в сердце, то в бок. Скакало давление, однажды был даже радикулит.

Я выскочил во двор. Торопиться в офис было особо незачем. Мне просто не хотелось находиться в присутствии Кати даже лишний час.

Я сел на лавочку, грязный, голодный, в дурном настроении. Вышло солнце, двор потихоньку заполнялся людьми, пели птицы, а где-то вдалеке слышался колокольный звон. Во всем этом сквозила какая-то настолько незримая чистота, что мне захотелось плакать.

Я достал скомканный носовой платок и шумно высморкался.

— Отойди от дедушки, — сказала какая-то мамочка, проходящая мимо с ребенком, который приблизился ко мне.

И все это свежее солнечное невинное утро вдруг почему-то мне напомнило Сашу. Я вспомнил ее нежный девичий образ, ее доверчивый взгляд, ее полные любви глаза. Раз в жизни мне выпал шанс жить во взаимной любви, и я его потерял. Да, любовь была запутанной — у меня Леной, у нее — Женей, но как же было хорошо, когда мы просто были вместе!

Только сейчас, окунувшись обратно в адский котел Катиных скандалов, я понял, насколько хорошо мне было тогда с Сашей. А что я дал ей взамен? Деньги? Ласку? Комфорт? Ну да… А еще измену и ребенка, которого она вот уже почти полтора года воспитывает не с его родным отцом. У меня бы могла быть сейчас счастливая семья — любимая и любящая адекватная жена, малыш, прежняя радость от жизни! Наверное, и здоровье было бы совсем другим, как раньше.

Но все в жизни справедливо, и мне с лихвой воздалось за боль, которую я причинил этой девочке, да и ее маме. Руками Ежова я фактически убил их отца и мужа, причинив огромные страдания. Ежов, кстати, недавно вышел из тюрьмы. Мама сказала, что он живет у своей Мани, они оба работают, бросили пить и копят на свадьбу. Даже он сейчас счастливее, чем я.

Поделом мне, поделом.

А измена? Какой же я был идиот, когда ходил к Кате после больницы, уже будучи женатым на Саше, словно не мог предположить, чем это закончится… Почему все куда-то гнался, никак не мог остановиться и подумать, к чему это однажды приведет? Нет, зачем-то надо было чувствовать себя героем — помогаю женщине, у которой никого нет, кроме меня! Догеройствовался. Потерял в итоге счастье. Приобрел обратно свою мегеру, которая хитро затаилась, чтобы заполучить меня обратно. С денежками-то я, конечно, интереснее ей, чем раньше.

Я заметил, что уже несколько минут слезы текут градом по моим щекам, и торопливо стал вытираться платком.

Милая, чистая Саша… С какой же радостью она начала встречаться со мной, не зная, что перед ней фактически убийца ее отца… Так потом я разбил ей сердце еще и изменой. Ни за что два раза причинил боль девочке, которая по возрасту мне годится в дочери.

Я не знаю, как мне теперь достучаться до нее. Она заблокировала все возможные способы связи со мной и запретила приближаться к ней и к нашему ребенку.

Хотя нет, знаю. Знаю.

Я торопливо пошел к автомобилю. Набрал номер.

— Здравствуй, дорогой. Сможешь принять меня без очереди в течение часа? Я доплачу.

Через сорок минут я был у нотариуса.

Весь свой бизнес, квартиру, автомобиль и все деньги на счетах я завещал Ромашовой Александре Евгеньевне. Надеюсь, хотя бы после моей смерти она простит меня.

Эпилог. Часть вторая

Саша.

— Давай я повезу, — предложил Ваня и забрал у меня коляску.

Я взяла за руку Арину. Мы шли по улице. Светило солнце. День был замечательный.

— Саша, ты придешь ко мне завтра на утренник?

— Конечно, малышка.

— Можно я пойду в платье, которое мне бабушка Лена купила?

— Обязательно! — я сжала ладошку девочки покрепче, мое сердце в эту минуту тоже сжалось от нежности.

Мама просто души не чаяла в Арине. Я немного переживала, как она воспримет, что я полюбила мужчину с ребенком, но малышка с первого же дня покорила сердце мамы, и та задаривала ее конфетами, игрушками и красивой одеждой.

Когда я ей рассказала все то, что узнала от Ежова, мама долго не могла прийти в себя. Однако потом призналась, что только сейчас она успокоилась, так как много лет ее мучили подозрения и неприязнь в отношении Артура, но она их связывала с тем давним случаем в парке.

— Саш, я думаю, что его жизнь накажет. Не копайся больше в этом. Это только так кажется, что он богатый, безнаказанный, гуляет там где-то. Я уверена, что под старость он будет одиноким и несчастным, да еще и вынужденным с помощью алиментов содержать дочь и внука человека, которого он подставил и лишил жизни. Может, он уже несчастен, откуда мы знаем.

И у меня что-то отпустило внутри после этих слов. Если уж мама смогла так отнестись к ситуации, то и мне остается только равняться на ее мудрость и мужество.