* * * *

Четыре плафона освещали желтоватым светом полуподвальную комнату офиса. Под потолком, в верхушках окон синий вечер. Видны ноги редких прохожих, спешащих по тротуару. Варфоломей опустил жалюзи, вывалил из картонного ящика фотографии, напечатанные с плёнок одноразовых фотоаппаратов, лист бумаги с записанными от руки номерами машин. Его заинтересовали два потрёпанных обрывка газеты «Московский комсомолец». Оба найдены у двух разных людей, и за одно и то же число. Один – разворот первой и последней страниц. Другой – обрывок последнего листа, именно его выбросила Лариса. Ничего интересного, статья о корифее рока Шевчуке, оборот забит рекламой – медицинские услуги, отбеливание зубов, коронки, массажные салоны, баня, некая израильская клиника избавляет от мужской немощи… Никаких пометок, хотя одно лицо на картинке показалось знакомым. Да мало ли…

Пока курил, задумчиво смотрел на эти вещи, выпуская дым от сигареты в потолок:

«Этот Григорий Иванович, следак старой закваски… шьёт нам мокруху, на заказуху. Ну да ладно я-то отмажусь, а Игорю, к сожалению пришлось уехать.»

Год назад Игорь купил землю у совхоза, в Адлере, собирался строить поместья и виллы для отдыхающих.

Варфоломей пересчитал доллары, которые были в кармане Леонида, там под мостом:

«Хорошо успел забрать, а то бы ментам досталось». Отлистал в отдельный конверт для Игоря – выходное пособие. Посмотрел на похудевшую пачку, вздохнул:

«Надо бы машину новую, Опель хорош, мотор мощный, но масло жрёт, не напасёшься»

Свалил всё обратно в коробку, запер сейф. Уходя, положил перед Верой листок с номерами машин.

Утром следующего дня поменял сотню долларов на рубли и засунув пачку в необъятный карман кожаного плаща, сел в троллейбус. Проехал до метро "Беляево", вышел, поднял руку, остановился бомбила на «копейке».

– В Зарядье, к «России».

– Сколько дашь, командир?

Варфоломей молча вынул из кармана, показал две десятитысячных. Ехали медленно, на Якиманке стояла пробка, обогнули аварию по дворам.

– Поезжай по Кремлёвской, под мостом притормози, я сойду.

Когда машина начала притормаживать и въехала в тень моста, он выдвинул пепельницу, положил свёрнутые банкноты, выскочил почти на ходу. На набережной ни одного прохожего, перебежал дорогу. «Зачётный уход!» – порадовался за себя. Вспомнил, как их вместе с людьми из контры тренировали, цель которых не упустить, а его – скрыться. Он делал это иногда просто так, чтобы не потерять навык.

Махнул корочкой в холле гостиницы «РОССИЯ», прошёл стойку, повернул в служебный коридор. Комната без таблички, здесь отдел охраны, её начальника Варфоломей знал в лицо. Знакомы с тех времён, когда их третий отдел второго управления работал в полную силу.

– Привет, Витёк!

– Здорово Миша.

– Какими судьбами в наших краях?

– Занесло по делам.

– Ты работаешь?

– Работаю, он раскрыл свою лицензию, Михаил долго изучал.

– Хм, надо же, я то думал вас всех, по райотделам разнесли.

– Разнеслии…

Пропел он.

– Только мент из меня хреновый получился, ушёл от них.

– А к нам зачем, пообедать на казённые деньги?

Он улыбнулся, Варфоломей тоже. Его прошлая работа включала обеды и ужины в ресторанах интуриста, эти затраты компенсировали выписывая «командировочные».

– У меня своих хватает.

– Деловой, судя по одёжке деньжата есть. А сюда на ужин лучше не светиться, сам знаешь что за публика. Твоя напарница, помню красивая девка, она-то где?

– Перевели в МИД.

– Медовая ловушка?

Михаил вальяжно покачивался на кресле, подмигнул

– Я и так тебе много сказал.

– Тогда «ближе к телу» – чего пришёл?

– Спрошу про одного постояльца.

– Кто он?

– Понятия не имею, но ты возможно знаешь.

– Опиши хотя бы.

– Неделю назад у вас во дворе жмура нашли.

Михаил выпрямился:

– Где нашли?

Варфоломей подошёл к окну, выходящему во двор, откинул штору, поманил Михаила.

– Вон там, за теми ёлками, Миша.

Михаил продолжал молчать, потёр нос.

– А ты, смотрю по-прежнему… слишком много знаешь. Как в старые добрые времена.

– Теперь доброты этой не меньше. Мне от тебя только его имя нужно.

Михаил потряс головой:

– Это уже слишком много, у меня тоже свои служебные секреты. Если короче, хрен его знает! Спустимся, журнал откроем.

Варфоломей поглядел вниз , на тротуар, на стоянку машин.

– Из вестибюля проход во двор свободный?

– Для кого как. Постоянным жильцам разрешаем машины ставить… Не всем, некоторым.

– Выйдем?

– Пошли.

Они надели шапки, вышли во двор, прошли по тропке, через запорошенные кусты к ёлкам.

– Вот тут он привалился.

Варфоломей задрал голову, оглядел вершины деревьев. Там, где кроны заканчивались, немного правее, сквозь ветки виднелись несколько окон отеля.

– По правилам ты должен опросить всех, кто жил вон в тех номерах, с видом на эту полянку.

– Да? По правилам? А на следующий день я бы отправился вслед за ним. Простите покорно, своя шкура дороже.

Мрачно сказал Михаил.

– Что у него при себе было?

– Откуда я знаю. Прибежала кастелянша, говорит, там пьяный валяется. Я посмотрел – труп. Ну и зачистили.

– Ты чистил?

– Вить, спустись с небес. У нас на пятом живут люди, которые всё знают и всё сделают. Я пахану говорю – чего это там за кустами оставили? А он – это не наш, отстегнёшь уберём. Через час всё стало чисто.

Потряс головой, как будто оправдывался.

–А менты? Что менты, они сами бы сюда не сунулись.

– Где он жил?

– В люксе, за месяц вперёд оплачено, там никого нет сейчас.

– Покажешь?

Михаил позвонил, пришла девушка.

– Мила, покажи товарищу люкс, хочет посмотреть.

– Он ещё занят.

– Ты покажи, я знаю, что у нас занято, а что свободно.

Сказал Михаил таким голосом, что девушка сразу стала вежливой.

– Схожу за ключами, Михал Александрыч, одну минуточку.

– Привыкли важней господ быть.

Проворчал Михаил.

В номере, на удивление свежий ремонт в салатовых тонах, никакого затхлого запаха как в коридоре. Красивое кресло в гостиной и кровать с балдахином в спальне. Варфоломей кивнул девушке с ключами:

– Спасибо.

Она ушла, он принялся осматривать места, которые почему-то считают потайными и прячут там, что должно быть скрыто от глаз. Заглянул за гардины, поднял матрац, попробовал отделить подушки у стульев. За зеркалом, вентиляцию, даже проверил верхние торцы дверей, хотя это место уже для профи… всё чисто. В шкафу спальни одиноко висел модный галстук. Золото и косые чёрные полоски. Необычно то, что к нему прилеплена маленькая, золотая розочка из такой же материи. Свернул, положил в бумажный пакет.

Михаил стоял у окна, смотрел на башни Кремля, которые заносило снегом.

– У него в комнате и не было-то ничего. Одна сумка с барахлом, пустые бутылки. Извини, ты опоздал, я сам проследил, чтобы в мусор пошло.

– Миш, мне говорили у вас клопы и тараканы? А здесь шикарно!

 Михаил коротко хохотнул.

– Субподряд.

– А человеческим языком?

– Некоторые номера сдаём на год, подрядчик делает ремонт, сам сдаёт по своей цене. Нам заботы нет, всё заплачено, мы только горничных посылаем. Хочешь с ними о нём поговорить?

– Ну нет, завтра по всей Москве разнесут. Сам поговоришь?

– Неа, и не проси.

– Кто субподрядчик?

– Какая-то фирма, мебелью торгуют.

– То-то смотрю мебелишка итальянская.

Спустились, шли полутёмными служебными коридорами мимо табличек «бельевая».

– Кастелянша ваша… окна её комнаты во двор выходят?

– Она не из комнаты, покурить выходила, оттуда и увидела.

– Покажи, где у вас курят.

По обшарпанной ковровой дорожке подошли к стеклянным дверям служебного подъезда.

– Вот тут. У двери урна, они и смолят. Ещё сказала «кто-то там шуганулся маленького роста, вся в чёрном.»