— Смутно. Ещё мне надо в туалет, — признаюсь под напором своего мочевого пузыря.

— Ты же там была. Знаешь дорогу.

— А вдруг твои родственники меня увидят. Что они могут подумать?

— Думаю, что никого нет дома. Николай уже на работе, а Инесса повела Яну в садик. У тебя есть немного времени.

Я вынуждена верить ему на слово. Пулей пролетаю в туалет. Воспоминания восстанавливаются фрагментарно. Зачем я согласилась переночевать здесь? Где моя голова? Ну увидели бы родители меня, может вообще проскочила бы мимо. Ещё больше вопросов к самой себе в той ужасной квартире. Никто же не вливал в меня тот стакан. Всё сама. Дура. Назло. Смотри, я все могу.

Перед выходом смотрю на себя в зеркало. Ну и вид. Вся отекшая и опухшая. Я только сейчас замечаю, что на мне большая футболка и белье. Замечательно я провела ночь. Теперь до конца года буду ходить, опустив глаза в пол. Максим — последний человек, с кем я хотела бы оказаться на одном диване, жаль, что время отмотать нельзя.

Я возвращаюсь в комнату, Макса нет, он любезно удалился. Быстро натягиваю свою одежду и выбегаю в коридор.

— Ты куда?

— Домой. Я ещё успею ко второму уроку.

— А как же завтрак в постель? — и улыбается, рассматривая мой вырез на кофте.

— Без меня. И, Максим, я тебе очень благодарна, что не бросил. Но давай договоримся, ты все забываешь.

— Что именно? Не понимаю тебя, — он делает удивлённый вид, но в глазах горит тот самый огонёк, что заставляет меня краснеть до кончиков пальцев.

***

Пятнадцать минут на сборы, десять на завтрак. Собственно, два бутерброда и чай. Мама, думая, что я ночую у Иляны и там же позавтракаю, не оставила ничего. Я даже успеваю немного подкрасить лицо, чтобы замести следы вчерашнего ночного происшествия.

Когда выхожу из калитки налетаю на Бондарева со всего размаху.

— Полегче, шоколадка. Так ты благодаришь своего спасителя?

— А ты не стой у меня на пути. Я опаздываю.

— Я просто шёл мимо. Ты первая начала.

— Ничего подобного, — я ускоряю шаг, чтобы оторваться от него. Только это не так просто. — Так и будешь идти следом?

— Я учусь с тобой в одном классе, прикинь? Наши маршруты совпадают.

— Вот и учись, только не подходи близко, — я вспоминаю то чувство, которое испытала утром, оказавшись рядом с Максом. Времени все обдумать пока не было, но уже одно его присутствие и я словно схожу с ума. Стыдно и нет одновременно. Я уверена, что если разобрать ситуацию по косточкам, то никакой симпатии не будет. Просто сиюминутная слабость.

Нужно сместить фокус на учёбу, Сашу, кого угодно. А ещё держаться подальше от Бондарева. До выяснения всех обстоятельств.

Тем не менее в лицей мы заходим почти одновременно. Только на входе до меня доходит, что он не в форме и без рюкзака. Логично. Он ведь ночевал не дома.

Я сажусь на подоконник в ожидании звонка. Максим подальше. Все так, будто мы случайно опоздали на первый урок. Никто же ничего не подумает? Ну, кроме Иляны и Феди.

***

— Не ожидала от тебя такого.

— Какого?

Мы с Иляной стоим в маленьком закутке возле туалета. Это одно из самых спокойных мест во всей школе. Она, можно сказать, прижала меня к стенке, и допрашивает, как опытный следователь.

— Ты же прекрасно знаешь, что Максим нравится Свете. И уходишь с ним домой. Я ничего ей не сказала, чтобы не расстраивать.

— А что рассказывать? Он попросил своего друга подвезти меня, от колы у меня разболелся живот.

— И куда он делся потом?

— Генералова, ну мне откуда знать? Я приехала домой и легла спать. Или нужно было следить за Бондаревым?

Подруга недоверчиво смотрит на меня. Она же может спросить у Максима, главное, чтобы он подтвердил мою легенду.

— Тогда почему он без формы?

— Сама у него и спроси. Может она в стирке, а второй у него тупо нет. Забыла откуда он? — делаю равнодушно-надменное лицо. Когда нужно показать стерву, всегда работает.

— Алена, ты какая-то слишком жёсткая в последнее время.

— Какая есть. Ещё вопросы? — я уже чувствую победу. Иляна засомневалась. Это все, что нужно.

— Нет. Я, пожалуй, пойду в класс.

Генералова уходит подавленной.

Я прекрасно осознаю, что только что проявила себе не с лучшей, по её мнению, стороны. Но выбора особо не было. Я ещё остаюсь некоторое время в тишине. В памяти опять всплывает сегодняшнее утро, а с ним и то самое чувство, которое я так активно стараюсь выселить из головы. Этого не может быть. Так не бывает. С чего вдруг мне должен нравиться Бондарев? Симпатичный. Вот и все его достоинства. Дело же не только в этом. Просто о другом я стараюсь не думать. Так легче. Дома спокойно ещё раз переберу все аргументы, чтобы окончательно убедиться, что мне показалось.

Дольше оставаться здесь уже нельзя, скоро звонок. Я выхожу в коридор. А там Бондарев вместе с Людмилой Кирилловной, химичкой и завучем одновременно. Я делаю пару шагов назад, так, чтобы слышать их разговор, но при этом оставаться невидимой. Из всех учителей она одна из тех, кто больше всех не любит новеньких, поэтому сделать замечание или поставить пару ей, как бальзам на душу.

— Максим, почему без формы? Ты правила знаешь?

— Знаю. Так получилось, — у него такой спокойный и ровный голос. Он ещё плохо знаком с химичкой. Она милая и добрая. Но только до определённого момента.

— В таком виде я не разрешаю находиться в лицее. Думаю, тебе стоит отправиться домой. А в твоё отсутствие я поставлю тебе прогулы.

Я не вижу её лица, но догадываюсь, что оно вот-вот лопнет от радости.

— Как скажете, — Макс даже сейчас остаётся хладнокровным. Я бы так не смогла. Я слышу удаляющиеся шаги и выхожу их своего укрытия. Кажется, я здорово добавила Бондареву проблем. Это нечестно и несправедливо. Он пострадал по моей вине.

— Алена, как дела? — химичка так и стоит на месте.

— Неплохо. Вот иду на урок, — зачем-то сообщаю. Я делаю несколько шагов, только чувство внутренней несправедливости не отпускает. Я ещё получу за свою наглость, но по-другому никак. Это сильнее всех моих комплексов отличницы.

Я резко торможу.

— Людмила Кирилловна, Бондарев не при чем. Прошу его не наказывать.

— Знаю, ты добрая девочка, вся в маму, но это не тот человек, за которого нужно заступаться.

Когда-то они и правда приятельствовали с моей мамой. Собственно, поэтому я прошла все собеседования без очереди.

— Вы не поняли. Его вины тут нет. А папа как раз собирался перевести небольшую сумму на новый компьютер, в кабинете информатики как раз не хватает, — я включаю дочь богатых родителей, наглую и оборзевшую. У химички на лице идёт сложный подсчёт. Или наказать нелюбимого ученика, или получить бабло. Все таки второе побеждает.

— Ладно. Можешь передать, что я разрешила остаться.

Я включаю максимальную скорость, ведь Бондарева ещё нужно успеть поймать.

Он уже выходит из класса.

— Бондарев, тебе разрешили остаться, — я говорю нарочно громко, чтобы все могли слышать. То, что смотрит весь класс, включая англичанку смущает меня. Я никому не могу признаться, что только что просила за Макса. Пусть лучше думают, что я просто передаю информацию. — Людмила Кирилловна просила передать, что можешь остаться, как есть.

— Это твоя заслуга, шоколадка? — Максим произносит тихим голосом, чтобы слышала только я.

Смотрю на него, вижу его заинтересованный взгляд, он совсем не дурак и может сложить два и два. А мне этого не нужно. Я делаю презрительное лицо.

— Я бы никогда не стала за тебя просить.

Улыбаюсь с чувством собственного достоинства и превосходства. А Бондарев, наоборот, будто становится ниже ростом, и глаза, таки весёлые секунду назад, мрачнеют и леденеют. Меня будто обдает холодом. Неприятно и обидно. Но так будет лучше для меня.

Последняя неделя октября выдается дождливой. Каждый день, практически без остановки то лёгкая морось, то самый настоящий ливень. От такой погоды легко можно впасть в депрессию, особенно в моем состоянии.