— Это старый мусоропровод, — сообщил он. — Возможно, еще действующий.

Алекса прошипела себе под нос какое-то ругательство. Слов я не разобрал, но общий смысл уловил.

— А я-то думала, с чего у меня проблема с волосами, — уже громче, но столь же недовольно произнесла Алекса. — Десяток шампуней поменяла. А меня через мусорку таскали!

— Ну, сейчас это скорее вход в систему доставки, — ответил Пушкарь.

Он подвинулся, и я тоже смог заглянуть внутрь. Темный ход вел вниз и вверх. Обшарпанные стены кое-где обросли мхом. Снизу едва слышно доносился металлический лязг. Пушкарь уверенно заявил, что там — некрупная сортировка. Леший с Медичкой столь же уверенно с ним согласились. Что ж, чего-то подобного я и ожидал. А взломанная капсула позволяла попасть на сортировку, не привлекая внимания обслуживающего персонала. Впрочем, как я уже успел убедиться на личном опыте, тамошним работникам было наплевать на посторонних, но, возможно, Николай этого не знал.

— Вот тебе и старый фонд, — сказал Леший. — Ну что, теория подтверждается?

Выглядело, что так. О таком я не подумал, а ведь действительно в старом фонде хватало своих технологических тоннелей вроде тех же мусоропроводов, воздуховодов и тому подобных скрытых ходов. Не очень понимаю как это может работать, но общая схема в мозгу уже нарисовалась. И да, схема выглядела рабочей. Хотя, чтобы сделать ее реально рабочей, нужен был чертов гений! Никак не ниже уровнем.

Я кивнул. Леший тоже кивнул в ответ, и сказал, что тогда пора бы уже ехать за золотом. В глазах остальных я прочел, что давно уже пора. Не факт, конечно, что золотишко действительно ждет нас в отеле, но проверить его в любом случае надо. А потом…

«Потом» будет по результатам, и в случае успеха наша дружная команда, скорее всего, распадется. В идеале это произойдет мирно, с честным дележом трофеев. Тут возможны варианты, но продолжать расследование я почти наверняка буду один. Впрочем, чем могли, они мне помогли. Теперь я знал всю правду. Ну, почти всю. А, значит, действительно пора.

— Хорошо, — сказал я. — Сейчас я пригоню машину. У меня красная «Нова». Все мы туда не влезем, но турбобластер точно спрячем.

— Я с тобой, — тотчас отозвался Леший. — Прикрою, если что. Пушкарь, ты здесь за старшего. Будьте готовы немедленно уходить.

— Всегда готовы, — отозвался Пушкарь.

— И соберите всё как было, — попросила Алекса, указав на капсулу.

Пушкарь сказал, что вообще не вопрос, и мы с Лешим ушли. Он — с мыслью о дюжине миллионов, ждущих нас впереди, я — с мыслью о полудюжине трупов, оставшихся позади. Блин! Не прошло и недели, а я уже начинал скучать по своему виртуальному мирку, где всё понарошку.

На улице было темно и тихо. Пока мы шли, мимо нас не проехало ни одной машины. Свет редких фонарей и столь же редких освещенных окон выхватывал из тьмы куски тротуара. Мой шлем дополненной реальности дорисовывал улицу тонкими голубоватыми линиями, которые слабо светились в темноте. Золотая стрелка указывала кратчайший путь к машине. Город, конечно, не лес густой, но те еще джунгли, и в ночи без навигатора в нём заплутать — раз плюнуть.

— Думаю, что-то в отеле мы точно найдем, — негромко сказал я.

Леший тихо хмыкнул, и ответил:

— Обычно такое вступление подразумевает какое-то «но».

— Ну да, обычно — да, — согласился я. — Хотя здесь, скорее, подразумевается: какие планы на будущее?

— У меня — немного разбогатеть, — сразу и уверенно ответил Леший. — Ты же сам понимаешь, что твоя война — это только твоя война.

— Вот как раз в этом я не вполне уверен, — произнес я.

Леший снова хмыкнул.

— Не уверен, говоришь? — произнес он. — И почему же? Если ты про общего врага, то нет, агенты не представляют для нас такой серьезной проблемы, чтобы ввязаться в войну с департаментом. Нас с тобой объединяет только общий материальный интерес.

— Вот только этот интерес напрямую связан с моим погибшим напарником, — сказал я. — Причем, как я заметил, интерес наметился еще до того, как речь зашла про золото.

Некоторое время Леший задумчиво смотрел на меня. Я бы даже сказал: оценивающе. Когда пауза откровенно затянулась, он произнес:

— Да, мы с Ником были знакомы. Года два, наверное, может чуть больше. Он не работал на нас, если ты о том. Иногда он нам помогал, иногда мы ему. Ник хотел знать, что на самом деле произошло три года назад. Правду.

Последнее слово у него прозвучало с нескрываемым сарказмом.

— А ты разве не хотел знать? — спросил я.

— А я знаю, — спокойно сказал Леший.

Должно быть, мой ошарашенный вид его немало позабавил.

— Да ничего там интересного не было, — заявил Леший. — Кто-то в правительстве в очередной раз решил погреть ручки на войне, и вот вам война!

— В правительстве?

— Ну да, — Леший кивнул. — Без пришельцев аферу такого масштаба можно было провернуть только при поддержке правительства, — он секунду подумал, и добавил: — Да и с ними, пожалуй, тоже.

— Но…

Я даже не сразу нашел, что «но». Каких-то особых иллюзий в отношении любого правительства я не питал, давно считая их всех шайками коррупционеров, но развязать войну практически всепланетарного масштаба — это, на мой взгляд, было как-то слишком.

— Это же фактически мировая война! — заявил я.

Леший в ответ равнодушно пожал плечами.

— Не такая уж и мировая, — сказал он. — Здесь, к примеру, никакой войны нет. И таких островков безопасности полным-полно. Были бы деньги, и можно жить как раньше.

— Зная, что вокруг идет война?

— Так она и раньше шла. И не одна. На востоке, говорят, вообще чуть ли не все со всеми рубились. Вроде, это называлось Арабской весной. Ну, кому весна, а кому и поздняя осень, тут сам понимаешь.

Я машинально кивнул. Из подворотни вышел потрепанный черный котяра. Он оценивающе глянул на нас. Мол, стоит ли этим двуногим перебежать дорогу? Леший строго глянул на него, и кот решил, что не стоит.

— Просто мне Европа всегда казалась неприкосновенной, — заметил я, когда мы прошли мимо.

Кот проводил нас внимательным взглядом.

— Ну, это многим казалось, — с кривой усмешкой ответил Леший. — Я вот тоже не всегда был предводителем табора стильных бродяг, и тоже верил, что война — это где-то там. Мы же — Европа, остов, так сказать, цивилизации. Что с нами может случиться? А когда началось, нас разбомбили первыми.

Мы свернули в проулок, и я спросил, кто их бомбил. Леший пожал плечами.

— В новостях вначале сказали, что американцы, — сказал он. — Потом, что русские. А когда мы уже были в лагере для беженцев, сообщили, что это были марсиане.

— Началась «Война миров», — с пониманием произнес я.

— Не, — Леший помотал головой. — «Война миров» началась еще где-то через месяц после бомбардировок. Представь себе наше офигивание, когда по телевизору вдруг на голубом глазу заговорили, что всё это было просто рекламой новой игры. Нифига себе рекламка!

Эту рекламу я помнил. Пропустить ее было попросту невозможно — реклама транслировалась буквально из каждого утюга, с грацией носорога вырываясь за все рамки разумного. Впрочем, разработчики утверждали, что они всего лишь следовали традициям. «Войну миров» Уэллса тоже подали по радио как настоящую, перепугав до паники целую страну. Разработчики тогда, похоже, вознамерились перепугать целую планету, и у них, кстати, неплохо получалось. Адвокаты компании не вылезали из судов. У меня, помнится, еще тогда был вопрос: откуда у них деньги на столько тяжб одновременно? Если за ними стояло правительство, а то и не одно — понятно, откуда.

— И что вы сделали? — спросил я.

— А что мы могли сделать? — ответил Леший. — Со всех экранов только и лилось, что, мол, никаких бомбардировок на самом деле не было. Показывали наш город. Мол, вот он, целехонек. Только нам вернуться в него не дали. Всех куда-то вывезли. Не знаю, куда. Я уже тогда почувствовал, что запахло жареным, и сбежал. Вот с тех пор и бегаю. Когда Ник вышел на Хомяка, думал уже, что вырвусь, наконец, из этой гонки, но ему же правду подавай! Кто, когда, зачем… В общем, полный комплект, с которым можно идти к прокурору. А там такие люди завязаны, которых ни один прокурор не достанет.