— Во-первых, надо забрать мою машину, — сказал я. — Думаю, в случае успеха нам пригодится свой транспорт. А во-вторых, надо проверить теорию до конца.

Леший сразу поинтересовался, что я имею в виду.

— Наш небоскреб построен недавно, — пояснил я. — Там наверняка изначально запроектированы все эти подходы к капсулам. Но у Алексы квартира в старом фонде. Вряд ли там строители заранее знали про «Войну миров».

— Ну, вроде до этой войны была долгая война на Востоке, — сказал Леший. — Но, допустим, знали. Что нам это дает?

— Если знали, то этот мир всё-таки виртуален, — ответил я.

По правде говоря, хотелось бы надеяться. Хватит с меня и одного убитого агента.

3.07

Здание, в котором раньше обитала Алекса, не слишком изменилось с момента моего прошлого визита. Всё тот же серый дом с бесформенными зелеными пятнами и унылыми черно-белыми граффити, которые в ночи тоже подрастеряли форму. Свет тут падал большей частью из окон, и только на углу горел фонарь. На балконах, как и в прошлый раз, висели тряпки. Некоторые, возможно, те же самые, хотя я толком не вглядывался.

Дверь в квартиру Алексы вставили новую, а вот косяк остался старый. Кое-где еще болтались обрывки красной полицейской ленты. Алекса набрала код на электронном замке. Замок резко вякнул. На табло высветилась красная надпись: «ошибка». Алекса подключила к замку планшет и взломала новый код, причем справилась чуть ли не быстрее, чем когда просто его набирала.

— Дешевка, — проворчала Алекса. — А у меня там, между прочим, дорогая капсула.

— Если она еще там, — отозвался я.

Дверь открылась. Мы вошли. Алекса включила свет. Капсула всё так же стояла в углу. Полиция, должно быть, закончила здесь работу, поскольку и тут красных лент нигде не наблюдалось.

— Ну, типа, добро пожаловать в мой скворечник, — сказала Алекса.

— Спасибо, — за всех ответила Медичка.

Остальные тем временем разглядывали помещение. Да, определение скворечник ему вполне подходило. Стоило Пушкарю со своей пушкой зайти, как внутри стало тесновато.

Леший прошелся по комнате и выглянул в окно. Как я помнил, из него был виден угол улицы.

— Чисто, — сообщил Леший.

Это пока! В прошлый раз агенты появились довольно быстро. Хотя, в прошлый раз они и без того висели у меня на хвосте.

— Пушкарь, — сказал я. — Давай попробуем быстро разобрать капсулу.

— Лучше аккуратно, — тотчас поправила меня Алекса. — Эта штука больших денег стоит.

— Сомневаюсь, что ты заплатила их из своего кармана, — поддел я ее.

— Даже если я ее увела, это не отменяет того, что она стоит больших денег! — заявила Алекса.

— Как я понимаю, мы торопимся, — негромко и как бы ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Леший.

Он так и остался стоять у окна, привалившись спиной к стене, и поглядывая то на улицу, то на нас. Я ответил, что всерьез торопиться мы начнем, когда сработает сигнализация.

— А когда она сработает? — сразу поинтересовалась Медичка.

Точного ответа на этот вопрос у меня не было, но он нашелся у Пушкаря. Странник присел перед капсулой и внимательно осмотрел бетонное основание.

— Я там в агентстве успел посмотреть внимательно, — неспешно между делом говорил он. — И думается мне, что сигнализация срабатывает, когда ломается крепеж кожуха, а не сломав его, кожух не снять. Но, как я понимаю, нам ведь это делать не обязательно.

Алекса выразительно глянула на меня. Мол, совсем не обязательно.

— Нам нужно только проверить, есть ли там какой-то ход, — продолжал Пушкарь; он постучал костяшками пальцев по основанию и добавил: — Похоже, есть. И если он ведет туда… — странник указал рукой в дальний угол. — А больше, вроде, и некуда, то мы сможем приподнять кресло вот здесь и через щель его увидим.

— Так и сделаем, — согласился я.

— Только аккуратно, — тотчас добавила Алекса.

— Не вопрос, — отозвался Пушкарь, доставая отвертку и примеряясь к креплениям.

Он вывинтил винты, аккуратно складывая их слева от себя в том же порядке, в каком вынимал, затем пробежался пальцами по креслу и сказал:

— Посветите мне.

Медичка тотчас вытащила из кармана крошечный фонарик в зеленом корпусе и зажгла его. Луч света упал на кресло. Надо же, даже свет был зеленоватый. Пушкарь ухватил кресло двумя руками и медленно, вслушиваясь в тишину, приподнял край. Медичка направила луч света в появившуюся щель. Я заглянул в нее. Под креслом была такая же подложка, как и в капсуле нашего агентства. Больше ничего разглядеть не удалось.

Зато удалось унюхать. Из щели ощутимо пахнуло гнилью.

— У тебя там что, труп прежнего владельца? — проворчал я.

Алекса вначале помотала головой, потом принюхалась и нахмурилась.

— Я ее, конечно, с утилизации сдернула, но вряд ли там старый владелец был. Может, крыса?

— Не-а, — уверенно возразила медичка. — Это вообще не дохлятина. Больше похоже на гнилые овощи.

— Уже легче, — проворчала Алекса.

Овощей, как, впрочем, и трупа, я там не разглядел.

— А повыше приподнять нельзя? — попросил я.

— Не-а, — отозвался Пушкарь. — Видишь слева штырек серебристый? Если подниму выше, он переломится.

Никакого штырька я не увидел. Пушкарь пару раз подсказал, где его высматривать, потом недовольно выдохнул и скомандовал:

— Ну-ка, подержи вот так!

Не скажу, чтобы кресло оказалось легким, но двумя руками я уверенно удерживал его в заданном положении. Отобрав у Медички фонарик, Пушкарь какое-то время вглядывался в просвет.

— Да, нету ничего, — признал он. — Похоже, всё уже сломано.

— Блин!

— Это не мы, — сказал Пушкарь. — Я бы услышал, если бы хрустнуло. Наверное, кто-то до нас пошарился. Ну что, тогда открываем?

На лице Алексы отразилось: «блин, дорогая же вещь!», затем: «12 миллионов на кону» и, наконец, «да хрен с вами». Она коротко кивнула. Леший глянул на улицу и сказал, что там по-прежнему всё чисто. Это на случай, если придется удирать. Пушкарь отодвинул меня, вернул кресло на место и быстро свинтил кожух. Под ним оказалась стандартная начинка.

— Вон один, вон второй и вон там два, — сказал Пушкарь, показывая отверткой на торчащие снизу тонкие штырьки из серебристого металла.

Все они были обломаны.

— Скол не свежий, — уверенно заявил Пушкарь, осмотрев и чуть ли не обнюхав ближайший штырек. — Я бы сказал, ему уже минимум полгода.

Я кивнул. Полгода как раз вписывались в сложившуюся картину. Взломанная капсула пошла на утилизацию, но ее перехватила Алекса, чем и привлекла внимание Николая. Я снова вытащил коробок. Номер капсулы был 1–73–12, записанный номер 555−73–12, причем три пятерки означали, что номер — одноразовый. Проще говоря, единица. Блин! Вот зачем было так шифровать? Я полгода гонялся за тенью, а моему напарнику была нужна не хакерша, а ее капсула!

Капсула со сломанной сигнализацией. Я не механик, но, похоже, восстановить поломку было бы той еще задачкой. Штырьки крепились изнутри как к корпусу, так и к кожуху, легко ломаясь при любой попытке его сдвинуть, и закрепить их можно было только изнутри при уже закрытом кожухе. Возможно, на заводе это делал какой-нибудь хитрый робот, но как он потом выбирался наружу, я так и не сообразил.

В любом случае утилизация поломанных капсул была стандартной процедурой. Считалось, что ремонту они не подлежат — слишком чувствительное оборудование. Понятное дело, что часть «утилизованных» моделей из тех, что подороже неизбежно оказывалась на черном рынке. Впрочем, устанавливали их в любом случае сотрудники корпорации, за разумную мзду закрывая глаза на сомнительное происхождение капсулы и вписывая в документы «левый» номер, так что, скорее всего, секрет оставался секретом. По крайней мере, для большинства покупателей.

Пушкарь снял кресло. Под ним оказалось такое же гладкое ложе с легким наклоном, но темный провал был не в полу, а в стене, куда игрок въезжал ногами вперед. Воняло из этого провала. Пушкарь первым заглянул туда с фонариком в руке и хмыкнул.