— Мы готовы!

Я вынырнул из-за угла и выстрелил. Спас-бросок за укрытие принес агенту двойку, но он, зараза, увернулся на троечку. У меня за спиной раздался топот. Агент пальнул по беглецам. Я не видел, попал он или нет, но топот зазвучал даже, пожалуй, бодрее предыдущего. Ну да в реальном мире тяжелый бластер — тот еще стимул.

Агент вышел из-за угла, поднимая оружие. Я выстрелил первым. Агент на ходу отклонился вправо. Система оценила мой выстрел на пятерку, а его уворот пошел на шесть очков. На панели инициативы погасли портреты Алексы и мутанта. Мы остались один на один.

— Время умирать, Герман, — сказал агент.

Голос у него был холодный и бесцветный, как и подобает вестнику смерти.

— Какого черта тебе от меня надо⁈ — спросил я.

— Пусть это останется моим маленьким секретом, — сказал агент.

В кино, вообще-то, злодей на этом моменте честно вываливал герою свои злодейские планы.

— И что, вот просто так возьмешь и пристрелишь меня? — спросил я. — Это незаконно.

— Оформлю как самооборону, — ответил агент. — Одного агента ты уже убил, я не мог рисковать.

— Он всё-таки умер?

Агент кивнул. Он стоял посреди коридора, застыв, будто ковбой на дуэли в фильмах про Дикий Запад. Блин, затейник хренов! Между прочим, у тех, насколько я помню, было по одному пистолету, и никаких бонусов на уворот.

Тут в голове мелькнула спасительная мысль. Точнее, она была безумной, но в тот момент показалась мне удачной. Если это реальный мир, то как агенту удается так ловко уклоняться? Не потому ли, что он — на стороне системы, и она, соответственно, ему подыгрывает, предупреждая о моих действиях? И я потянул с головы шлем.

Сказать, что было больно — ничего не сказать! Не представляю, как настоящие солдаты выживали на поле боя. Даже с наноботами и прочими чудесами медицины.

Агент с интересом наблюдал за мной.

— Ну что, готов? — спросил он.

Не помню, чтобы я ему ответил, но агент резко вскинул оба бластера. Я рефлекторно вскинул свой. Пальнул практически не целясь, и даже успел удивиться, увидев, как разряд полыхнул у него на груди. Потом его выстрел сбил меня с ног.

Я лежал на полу, слышал шипение пролетающих разрядов и ничего не чувствовал. В какой-то момент подумалось, что вот она какая, реальная смерть. Затем я услышал голос Пушкаря:

— Убёг, зараза!

— Хрен с ним! — ответил ему голос Лешего. — Забираем сыщика и валим.

— Герман, ты живой? — спросил голос Алексы.

Я хотел ответить, что да, но язык не слушался. Шлем вновь оказался у меня на голове. На экране мелькали условные значки. За забралом темнело небо. Оно заметно раскачивалось из стороны в сторону.

Затем внезапно наступило утро. Я лежал на кровати в маленькой комнатушке. Из окна лился дневной свет. Было ощущение, словно я только что пережил очередной приступ ледяной лихорадки. Даже на какой-то миг возникла мысль, будто бы все недавние события — лишь галлюцинация. При ледяной лихорадке они случались достаточно часто. Однако затем за окном раздался голос Лешего и порушил все надежды.

Мои плечо и грудь оказались плотно забинтованы и чем-то промазаны. Попахивало, прямо скажем, не слишком аппетитно. Надеюсь, этот запах источала мазь, а не моя обугленная плоть. Успехов, черт его дери, не ленился описывать жуткие раны, оставленные бластерным оружием.

И ведь я никогда не хотел оказаться героем его романа! По мне, уж лучше игра. Которая, получается, вроде и не игра вовсе. Вроде… Странники — тоже «вроде»! — были убедительны, но червячок сомнений никак не желал заткнуться, хотя и аргументов против у него не нашлось. Просто не верил он странникам, и всё. Что ж, я тоже не склонен всецело полагаться на первого встречного. Особенно когда есть тот, кому я действительно верю.

Мой костюм был сложен на стуле рядом. Я притянул к себе шлем. Тот работал, и я набрал номер Кролика. Марсианка даже не успела полностью отрисоваться на забрале. Сквозь ее полупрозрачный образ из пустоты выскочил белый кролик.

— Привет! — воскликнул он. — Ты где пропадал?

— Дела были, — ответил я. — Но я всё-таки нашел Алексу.

— Тогда с тебя причитается.

— Разумеется, — сказал я. — И у меня к тебе еще вопрос на целую тысячу.

Кролик потер лапки, и ответил:

— Спрашивай.

— Скажи, ушастый, эта игра… Это настоящая война, так ведь?

Кролик задумчиво почесал лапкой подбородок. Раз, другой, третий…

— Тысяча, ушастый, — напомнил я.

— Серьезные деньги, — согласился кролик. — Но ты — мой друг, Герман. Неужели тебе так нужны эти неприятности?

Впервые за всё время нашего знакомства он назвал меня по имени.

— Они у меня уже есть, — сказал я. — Кролик, я должен знать, что происходит, а я тут верю только тебе. Эта война реальна?

Последовала пауза в полминуты, не меньше. Кролик продолжал потирать подбородок. Наверное, уже всю челюсть себе отполировал.

— Да, — сказал, наконец, Кролик. — Она реальна.

Часть 3

Пять звезд

Если эта война настоящая, то был ли и я настоящим марсианином? Медичка сказала, что вряд ли, но вообще вопрос хороший. Потому что больному человеку, по ее словам, не до того. Ему бы оклематься да на ноги встать. У умирающего вообще вся жизнь перед глазами проносится. Там бы и ответ на свой вопрос увидел. А раз я о «такой фигне» задумываться начал, стало быть, жить буду.

Это, конечно, не могло не радовать, но радость моя, как водится, была недолгой. Тем же вечером на связь внезапно вышел Кролик. На прозрачном забрале шлема нарисовался его мультяшный образ с колокольчиком на шее и без лишних предисловий сообщил, что меня «заказали».

Вообще, это было обычной практикой в «Войне миров». Игроки, которым очень хотелось свести счеты с теми, кто им самим не по зубам, заказывали их «убийство» профессионалам или попросту объявляли награду за голову оппонента. Некоторые опытные игроки, красуясь, даже заявляли вознаграждение за самих себя. То-то, небось, им был сюрпризец, когда по-настоящему прилетало! Хотя под убийством обычно подразумевалась лишь победа на поле боя, однако всегда оставался риск словить три единицы.

— Тебя заказали по-настоящему, — сказал Кролик. — Насмерть.

Он выхватил из-за спины огромный пистолет и выстрелил в мою сторону. Выстрел обозначился красным облачком с острыми краями и желтой надписью «Ба-бах!»

— И нет тебя, — сказал Кролик.

— Это мы еще посмотрим, — ответил я.

— Посмотрим, — согласился Кролик, и небрежно выбросил пистолет через плечо.

Тот рассеялся в воздухе. Вместо него в лапках Кролика материализовалась газета под названием «Вроде свежая». Открыв ее на второй странице, ушастый зачитал, что заказчиком выступал некий мутный посредник, однако Кролик пробил заказ по своим каналам и узнал, что за ним стоял агент компьютерного департамента Кузнецов.

— Вот, значит, как, — задумчиво протянул я. — Спасибо, ушастый. Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Я тоже, — ответил Кролик, и тяжко вздохнул. — Все твои счета заблокированы. Но если придумаешь как, мой номер ты знаешь.

Он сделал сальто назад и исчез в белом облачке.

3.01

Странники обосновались в недостроенном поселке. Ряды одноэтажных кирпичных домиков выстроились по обеим сторонам от проселочной дороги. Та выходила за околицу и тотчас обрывалась без всякого намека на продолжение. Строители успели возвести только стены, и странники обустраивали остальное сами как могли. Навскидку, наверное, тут обитало сотни три. Точнее сказать было сложно, поскольку постоянно кто-то приходил, а кто-то уходил, причем все они одевались исключительно в зеленое и прятались под плащами с капюшонами.

Как по случаю пояснил Пушкарь, так и было задумано, чтобы всё их сообщество сливалось в единую безликую массу. На мой взгляд, у них получилось.