Конечно, я никогда не скажу (точнее не повторю) такое подруге, но я полностью солидарна с офицерами полиции – Михай просто спятил по каким-то лишь ему известным причинам, если для безумия вообще необходимы причины. Сошел с ума. Сначала напал на свою дочь, потом вообще на Грэдиша. Со вторым кстати весьма успешно. А после, в окончание своей безумной жизни, сам себя же и застрелил.

И у нее еще есть сомнения?

Но, кажется, сомнения после череды ночных размышлений у Сандры появились самые серьезные.

Она останавливает машину Лео рядом со старой мельницей и мы выбираемся из салона. Очевидно, заметив мой скептичный мимолетный взгляд на это сооружение, она замечает:

– Да, мельница старая, лет ей больше чем Елизавете II. Но отец тщательно следил за ней. Так что старушка в отличном состоянии.

Если этим она пыталась приободрить меня и намекнуть на то, что все это творение рук человеческих не рухнет в тот самый момент, когда мы окажемся внутри – то вышло неубедительно. Однако, вновь лишь натягиваю улыбку, киваю, бормочу что-то несвязное, но кажется, вполне устраивающее Сандру – и иду следом за ней внутрь.

Миновав большее нижнее помещение, мы поднимаемся в каморку наверху. Эти несколько мгновений, покуда мы с трудом забираемся по скрипящей и ходящей ходуном лестнице туда – официально становятся самыми ужасными мгновениями этого дня. Но, оказавшись наверху, озадаченно хмурюсь:

– А где Илинка-то? Я думала здесь.. ты же говорила, она тоже приедет.

–Да, приедет – бормочет Сандра, уже погрузившись с головой в раскопки в самом прямом смысле – опаздывает, наверное. У нас-то..

И уже что-то неразборчивое – она окончательно наклонилась в какие-то ящички и кучу хлама на полу, пытаясь, очевидно, именно в них найти ответы на безумие своего отца.

Оглядываю каморку, стараясь, в отличии от Сандры, ничего не касаться. Несмотря на ее заверения – выглядит тут все крайне неопрятным и запущенным. Не знаю, кто за чем тут тщательно следил – но точно не чистотой и порядком.

Всюду валяются какие-то старые журналы, инструменты и рабочие принадлежности. Неспешным шагом хожу от угла в угол, делая вид, что тоже помогаю в исследованиях:

– Кстати, а как Илинка-то отреагировала? – бестактный вопрос вырывается раньше, чем я опомнюсь – ей-то он родной отец был.

Уже закусываю язык, но это, судя по всему, Сандру совсем не оскорбляет:

– Да.. но все-таки вырастил он нас обеих, так что я его тоже как за отца считаю. Тоже очень сильно расстроилась она.. если это можно так назвать. Но что поделать, когда никто не виноват.. он сам.. ну – голос жестче –кроме этого ЕГО.

Я вздыхаю.

Михай умудрился даже перед смертью запудрить дочери мозги. Нет, чтобы по-тихому принять свое поражение, окей, даже застрелиться.. нет, он еще навешал всякого бреда, чтобы о нем не вспоминали, как о психе, а я теперь из-за этого шатайся по этой грязной мельнице в девять утра в поисках следов выдуманного «злодеятеля».

В итоге, я так часто нарезаю круги по этой небольшой каморке, что начинает кружится голова. Дабы не стоять посреди комнаты, как истукан, подхожу к столику и выбираю самый непыльный журнал, чтобы продолжать делать вид «помощи» без хождения по кругу. Однако, они все одинаково грязные и противные.. кроме одно.

Будто совершенно новенький – лежит. Ни пыли сверху, ни грязи. Выглядит достаточно притязательно.

Прочитав название, понимаю, что это атлас румынских городов. Хм, может даже интересно будет – время убью. Подхватываю его и принимаюсь бездумно листать, лишь иногда задерживаясь взглядом на страницах. Потому, заметив знакомое мелькнувшее название, не сразу останавливаюсь вовремя..

Спохватываюсь лишь через пару мгновений и приходится пролистывать обратно, чтобы вернутся на нужную страницу, номер которой, разумеется, я даже не смотрела. Пара минут – и вот я вновь вижу то, за что зацепился мой глаз..

«Брашов».

И это не часть статьи журнала.. Это сделанная от руки карандашом пометка в нижнем углу, где нет напечатанного текста. А под ним – название улицы, номер дома..

Да, все совпадает.

Это то место, где я забирала картины и куда, поехав потом с Владом, обнаружила тело смотрителя..

Это адрес музея Брашова.

– Сандра! – тут же озадаченно окликаю подругу – твой отец увлекался искусством?

Слышу приглушенное вещами фырканье:

– Искусством? Отец и искусство – это разных полюса. А что?

– Тогда, думаю, тебе будет интересно на это взглянуть.. – не дождавшись никакой реакции, повторяю уже нетерпеливее – иди сюда, я кое-что нашла!

Теперь Сандра уже спешно выныривает из-под кучи вещей и едва ли не бегом пересекает комнату, стремясь ко мне. Заглядывает через плечо, когда я показываю ей на пометку в журнале. Мгновение, и она хмурится:

– Но да.. это его почерк.

– Выходит, он сам записал себе адрес музея?

– Выходит..

– Но зачем? Если ты говоришь, что он и искусство..

Она хмурится еще сильнее, после чего вновь отбегает к той же кучи:

– Секунду. Есть одна мысль!

Я терпеливо жду, продолжая смотреть на кривоватые буквы, складывающиеся в название и адрес музея Брашова.

Наконец, вытащив из общего хлама какую-то увесистую тетрадку, подруга возбужденно подбегает обратно. Кладет на стол, раскрывает, и принимается водить пальцем по каким-то записям:

– Так.. какого числа вы ездили в Брашов?

– 14-го.. – озадаченно бормочу – а что ты делаешь? – теперь уже я пытаюсь через ее плечо заглянуть в ее тетрадь.

– Так.. 14-го..В этот день произошло убийство смотрителя.

– Да.. но что ты ищешь? И что это за тетрадь?

– Это его записи клиентов. Кто, в какой день и сколько чего молотит на мельнице..

Но вот Сандра останавливается бешено бегущим пальцем на какой-то строчке и резко тыкает в пустую графу:

– Вот! 14-е! Ни одной записи. Он не работал в этот день. А ведь это середина недели, самый сезон. Отец никогда бы не позволил себе просто так отдыхать в такое время.

– И что?

Она щелкает у меня перед глазами, давая понять, что я не соображаю каких-то элементарных вещей.

Что ж, неудивительно. Поспать 4 часа.. а в предыдущий день не больше 6-ти.. Это при том, что мой организм привык спать не менее..

– Как что? – восклицает она – 14-го числа убивают смотрителя музея, который зачем-то записал себе отец, хотя все это искусство ему до лампочки! И именно этого числа – единственный день – в середине недели он почему-то совсем не работал!

– Намекаешь, что он зачем-то мог убить еще и смотрителя?

Интересно, она мотивы отца все-таки пытается искать, или сбагрить на него еще больше мертвецов?

Сандра неопределенно жмет плечами и принимается возбужденно ходить по комнате. В ее сверкающих глазах замечаю азарт, который видела вчера и во взгляде Лео, когда он помогал офицеру. Может, все же работа Илинки как-то связана с законом или чем-то около того? Или это просто запал из-за личной темы?

– Илинка говорила, что отец не ночевал дома- бормочет она – и что пришел утром чернее тучи. Вы попали в Брашов примерно к полудню. Влад говорил, кровь не выглядела слишком свежей.. тело вполне могло пролежать там с раннего утра. Внучка смотрителя нашла его, когда пришла на работу. Но главное – способ убийства: такой неудобный, нетипичный.. Резаные раны. Такие вполне можно нанести серпом..

Сандра останавливается и запускает руки в волосы:

– Это, конечно, все нужно доказывать.. но лично я думаю, это был он.

– Ага – вздыхаю – отлично. Значит, сначала смотритель, потом ты, потом Грэдиш..

И несвязность этих людей лишь сильнее говорит о его безумии. Но Сандра не дает закончить мне мою мысль, итогом которой я хотела предложить отправиться обратно в замок, а перебивает:

– Нет, я была случайным звеном. Свидетелем, который мог помешать.

– Свидетелем чему? Ты же не видела, как он убил смотрителя..

– Нет.. – закусывает губу, и тут же щелкает пальцами – как убил не видела, но выходит, нашла орудие убийства, сама того не зная. Тот серп! Помнишь, как он выглядел? Отполированный, словно его долго и тщательно очищали, или новым купили. Я думаю теперь – не купили. Он и правда после убийства смотрителя тщательно очистил тот от крови и спрятал в подполе. А я его вытащила и оставила там. Точнее, не совсем там – я в ящик положила.. Но, видимо, он был там после нас и заметил его.. понял, что орудие убийства найдено. Да еще кем?