Представители бизнеса, банковского дела и политики стояли под статуей разъяренного жеребца в лобби отеля Ritz-Carlton. Там был министр финансов США Стив Мнучин. Мимо прогуливался магнат частного капитала Том Баррак, близкий соратник Трампа. Присутствовали также генеральный директор BlackRock Ларри Финк и основатель Virgin Group Ричард Брэнсон. Репортеры из Wall Street Journal, Financial Times и Bloomberg News пытались проникнуть в их разговоры или хотя бы подслушать их.

Молодые выпускники саудовских бизнес-школ стояли на задворках кулуаров задорными группами. В течение многих лет они ожидали, что для получения серьезной работы в финансовой или промышленной сфере им придется переехать за пределы королевства. Теперь же они представляли себя самым крупным бизнесменам мира на своей родной территории.

Не менее удивительной для молодых людей оказалась загадочная блондинка, уверенно расхаживающая по Ritz в абайе и с безупречным макияжем. Она представилась Карлой ДиБелло, американским продюсером реалити-шоу и подругой - "лучшей подругой", по ее словам, Ким Кардашьян, хотя представитель Кардашьян позже сказал, что они не общались уже несколько лет. Один из молодых саудовцев открыл на своем iPhone ее страницу в Instagram и пролистал ее фотографии, на которых она позирует на пляже в бикини и тренируется в обтягивающих тренировочных костюмах. "Посмотри на нее!" - воскликнул один из мужчин своим друзьям.

Основные мероприятия проходили в конференц-центре королевского двора имени короля Абдулазиза, но в соседнем отеле Ritz-Carlton проводились небольшие встречи и обеды. Движение практически не останавливалось, так как охранники с помощью зеркал, установленных на шестах, проверяли ходовую часть каждого автомобиля на наличие взрывчатки.

Сотни журналистов, находившихся на месте событий, способствовали распространению распространявшихся с каждым часом слухов об изменении повестки дня в последнюю минуту. Наконец, во второй половине первого дня конференции Мухаммед бин Салман вошел в зал, и толпы людей потекли за ним.

Телеканал CNBC вел прямую трансляцию его выступления, когда он сидел на первом плане рядом с эмиром Дубая Мухаммедом бен Рашидом Аль Мактумом. Это был тот же зал, где несколькими месяцами ранее выступал Дональд Трамп. На огромном экране, на котором транслировался лозунг "Пульс перемен", принятый организаторами, мелькали вспышки фотоаппаратов.

В том, что это был самый могущественный бизнесмен в мире, мало кто сомневался.

Далее последовал видеоанонс компании NEOM, до этого момента державшийся в секрете. "Наши амбиции", - начал изысканный мужской голос с британским акцентом. "Она начинается с 26 тыс. кв. км земли, расположенной в идеальном месте, где сходятся три континента, в самом центре мировых транспортных, торговых и телекоммуникационных путей".

"Здесь мы видим рождение NEOM, самого амбициозного проекта в мире, дестинации будущего, видения, которое становится реальностью".

Ведущая телеканала Fox Business Мария Бартиромо, одетая в длинный, струящийся белый пиджак, поднялась на сцену. "Мы наблюдаем, как в Саудовской Аравии происходит нечто вроде революции, поскольку королевство стремится к росту", - сказала она, пригласив на сцену Мухаммеда бин Салмана, а также Шварцмана из Blackstone, Сона, Марка Райбурта из Boston Dynamics и Клауса Кляйнфельда, нового руководителя проекта NEOM.

"Если вы позволите, я буду говорить на арабском языке, потому что здесь много саудовцев, и я их очень уважаю", - сказал Мохаммед, после чего рассказал о "почти воображаемых" возможностях NEOM и слегка прищурился, перечисляя его преимущества, отмечая их на руке.

Дискуссия проходила в атмосфере праздника любви: руководители компании восхваляли видение принца и достоинства NEOM. Однако самые волнующие слова дня прозвучали в середине дискуссии. Бартиромо спросил принца, почему он начал проводить изменения именно сейчас, в том числе разрешил женщинам водить машину и разрешил иностранные инвестиции в страну.

В своей самой харизматичной на сегодняшний день публичной речи Мухаммед дал убедительное обещание вернуть страну к тому состоянию, в котором она находилась до начала подъема религиозного экстремизма в 1979 году. Это был год нападения на Большую мечеть и последующего решения Аль Сауда умиротворить религиозных консерваторов ограничениями на развлечения и права женщин. Это был год, когда Великий аятолла Рухолла Хомейни сверг светского шаха Ирана, показав Саудовской Аравии, что может произойти, если правители слишком далеко отойдут от влиятельных религиозных лидеров.

"Саудовская Аравия и весь регион стали свидетелями распространения проекта пробуждения после 1979 года по многим причинам, которые не являются предметом сегодняшнего обсуждения", - сказал Мухаммед. "Мы не были такими раньше. Мы просто возвращаемся к тому, чем мы были раньше: умеренным, открытым исламом для всего мира, для всех религий, для всех традиций и народов". Впервые современный саудовский лидер публично пообещал отвоевать социальный контроль у клерикалов Саудовской Аравии.

"Семьдесят процентов саудовцев моложе 30 лет, и, откровенно говоря, мы не будем тратить 30 лет своей жизни на борьбу с экстремистскими идеями", - сказал Мухаммед. "Мы уничтожим их сегодня и немедленно".

Заголовки газет облетели весь мир, а саудовцы, заполнившие зал для выступления, горячо аплодировали.

Многие присутствующие были впечатлены амбициозностью и размахом плана Мохаммеда "Видение 2030". Проблема заключалась в том, что для его реализации требовалось, чтобы иностранные инвесторы вложили свои деньги в это убеждение. Практически ни один иностранный инвестор не захотел вкладывать деньги, необходимые Саудовской Аравии для того, чтобы покончить с зависимостью от нефтедолларов. Участники проводили дни, слушая доклады об искусственном интеллекте и альтернативной энергетике, но на самом деле они приехали туда в надежде получить деньги из суверенного фонда Саудовской Аравии.

За кулисами саудовские чиновники испытывали трудности. Несмотря на волнение и шумиху, в преддверии этого события на экономическом фронте появились тревожные признаки. Саудовская Аравия не признавала этого публично, но планы по IPO компании Aramco застопорились. Первый выбор Мохаммеда бин Салмана - Нью-Йоркская фондовая биржа - был проблематичен из-за нового закона, ратифицированного почти годом ранее, который позволил подать иск жертвам теракта 11 сентября - тот самый, в котором согласился помочь Джамаль Хашогги.

Советники королевского двора опасались, что, согласно закону, истцы могут попытаться добиться от американских судов присуждения им части Aramco, если компания будет размещена на американском фондовом рынке. В более широком смысле советники Мохаммеда были обеспокоены тем, что в США часто используются коллективные иски акционеров, когда инвесторы пытаются получить деньги от компаний, предъявляя иски за плохое управление, недостаточное раскрытие информации или другие нарушения. Aramco с ее нечеткой бухгалтерией могла стать легкой мишенью.

Трамп, Джаред Кушнер и другие высокопоставленные чиновники Белого дома пытались дать гарантии, но юристы Aramco из White & Case и другие консультанты предупреждали, что листинг слишком рискован, поскольку правительство США настолько поляризовано практически по всем вопросам.

Министр энергетики Халид аль-Фалих, с самого начала скептически относившийся к IPO, предположительно также подрывал усилия по листингу Aramco. Его сотрудники предлагали оценки, которые не дотягивали до заявленных Мохаммедом 2 трлн. долл., а также целый список проблем, чтобы убедить принца в неразумности затеи. План превратился в битву между Мохаммедом и Халидом, которую часто разыгрывали их заместители и советники. Банкиры прилетали в Эр-Рияд на встречи, а им говорили, что министр или королевский советник только что покинул страну. Но они терпели, полагая, что крупные выплаты все еще не за горами, несмотря на то, что, судя по утечкам в прессе, Саудовская Аравия теперь рассматривает возможность листинга только на местном рынке.