(Виктор: – Всё. Я готов к дальнейшему разговору с противником.

Санита: – А поконкретнее?

Виктор: – За стеной ангара находится технологический реактор дока. От простого взрыва он защищён, но удара корабельной ракеты не выдержит.

Санита: – Торпедные аппараты заблокированы.

Виктор: – Я работал со складским боезапасом. Так что ничто не помешает подложить противникам хорошую мину. Не думаю, что они пойдут на обострение. В таком патовом состоянии им не до геройства, и разумнее всего замять инцидент. С них же вся галактика ржать будет.)

Наклонив голову, девушка с интересом смотрела на озирающегося пленника:

– И с чего бы это вы стали таким тихим? Может, есть что сказать? Говори, но помни, что мне бы хотелось получить все модели для своей выставки. Итак…

– Сдавайтесь, вам отсюда не выбраться, – уже не так уверенно продолжал настаивать командир абордажников.

– Фу-у-у… Какой же вы скучный! А если мы проверим на прочность, например, вот эту перегородку? – Девушка кивнула на экран, где отобразилась картинка с внешней камеры ангара.

– Тяжёлое оружие судна заблокировано, – совсем уж неуверенно пробормотал Ветер. Он знал, что в соседнем отсеке находится технологический реактор ремонтного дока.

– Правда? Тогда что это? – продолжала издеваться над пленником Санита.

Командир абордажников в ужасе увидел на экране, как из открывшейся грузовой шахты судна медленно выползает корабельная торпеда. От взрыва этой штуки не спасала даже полевая защита, что уж говорить о технической переборке, пусть даже усиленной. Взрыв не уничтожит станцию полностью, но повреждения всё равно будут грандиозными. Стоимость десятка кораблей не покроет потери.

Ветер уже ничего не понимал. Как центру управления судна удалось сохранить контроль над тяжёлым вооружением? Таможня просто не пропустила бы корабль. Он окончательно сник. Штурм провалился.

– Я не уполномочен вести переговоры, – тяжело вздохнул Ветер, признавая полный провал.

– Зато вы знаете, кто уполномочен, – улыбнулась Санита. – Прошу, – кивнула она на место ближайшего оператора, который без всякой команды вскочил с кресла и освободил его для пленника.

На ватных ногах боец подошёл и уселся на предложенное место. Ввёл свой личный код. Тут же установилось соединение.

– Как дела? – На него смотрел начальник службы безопасности станции. – Раз вы вышли на связь из центра управления, значит, судно полностью под нашим контролем.

– Под контролем, только не нашим, – скривился командир. – Потерь нет, но весь отряд в плену, а под стеной технологического реактора висит корабельная торпеда. При взрыве защита внешней оболочки судна выдержит, чего не могу сказать о внутренностях станции.

– Значит, ситуация патовая, – пробормотал безопасник. – У нас под колпаком бо́льшая часть экипажа, а они держат нас за кадык своей торпедой. Хорошо, давайте поговорим.

Санита перевела сигнал на себя:

– Мы не пираты, как вы могли подумать, – криво усмехнулась она. – Информация об отношении к гостям способна нанести серьёзный ущерб вашей репутации. И это не говоря уже о пленённых бойцах. Думаю, мирное решение вопроса устроит обе стороны.

– Чего вы хотите? – вздохнул безопасник.

– Всего лишь запрошенные ранее документы по легализации судна и небольшую компенсацию за причинённые неудобства, – улыбнулась девушка.

– Насколько небольшую? – скривился безопасник, предполагая грандиозные потери в сейфе владельца станции.

– О-о, мы не пираты. Я вам это уже говорила. Просто вернёте деньги, уплаченные за ремонт, выдадите нам документы и не будете препятствовать возвращению нашего экипажа. Ах да! Чуть не забыла! Не стоит нам мешать покинуть вашу гостеприимную станцию в любое подходящее нам время.

– Хорошо, договорились! – обрадованно кивнул безопасник.

Похоже, они просчитались. Это наёмники из числа военных, но никак не пираты. Просто обстоятельства совпали по времени. Запрошенная контрибуция была разумной и справедливой. Испорченная репутация могла стоить гораздо дороже. К тому же кроме нескольких техников и отряда абордажников об операции никто не знал, а это люди надёжные и будут молчать. Анализировать ошибки можно и позже.

– Ну что, господа подчинённые, можно подвести итоги. Мы с вами обделались по полной. – Влакис с насмешкой смотрел на мужчин, сидящих перед ним.

– Я предупреждал, – ни на кого не глядя, буркнул таможенник. Его обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, ему невероятно льстило, что из всех присутствующих он оказался самым прозорливым. А с другой – мучило сознание того, что ему не хватило решимости убедить в своей правоте остальных или в крайнем случае отказаться от участия в авантюре.

«Ведь я предупреждал! Говорил!.. А они?.. – мысленно накручивал он себя. – Тоже мне, провидец, чёрт меня побери, выискался! Трус я, а не провидец! Жалкий трус и лизоблюд! Ничтожество, которому не хватило смелости настоять на своём! Эх…»

– План был идеальным, – скривился безопасник, не без оснований принимая упрёк на свой счёт.

– Лейн, ты уверял, что проблем не будет, – продолжал бичевать Влакис. Настроение было паршивым, и он не собирался подслащивать пилюлю. Хотя при всём выпавшем позоре им удалось выбраться практически сухими из воды. Моральный ущерб непосредственных участников не в счёт. Кого интересует психическая травма каких-то там боевиков? Они расходный материал, и их всегда можно заменить. Да и в денежном эквиваленте, можно сказать, повезло. Общая сумма ущерба получилась просто смехотворной. Зачастую незаконные операции, завершившиеся провалом, пробивали гораздо большую брешь в станционном бюджете. Это они ещё хорошо отделались! А главное, конечная цель всё же была достигнута, и так или иначе, но станция избавилась от присутствия подозрительных чужаков. Он бы сказал, опасных чужаков!

– Вот только не надо вешать на меня всех собак! – продолжал отбиваться безопасник. – Кто-то решил сэкономить и не установил на станции психосканеры. В результате никто даже не подозревал, что в экипаже корабля есть псион. И может быть, даже не один. Или я неправ, господин Влакис? А кто-то, – он повернулся к таможеннику, – не разглядел на борту неподконтрольное тяжёлое вооружение и беспрепятственно пропустил корабль на станционные верфи! Как такое вообще могло произойти?! Или это обычная практика? Сколько стоит слепота при досмотре? А, господин главный таможенник?!

Ответом ему было гробовое молчание. Воодушевившись, он продолжал:

– Да! Мы ошиблись! Не я один, а мы все! И всё же это не только наша вина. Могу предположить, что изначально нам не хватало кое-каких фактов. Сейчас, хорошенько всё обдумав, я пришёл к выводу, что, по всей вероятности, это была операция чьих-то спецслужб, возможно, даже из центрального сектора. Естественно, нас никто не предупредил! Мы не тот уровень, чтобы ставить нас в известность. Посудите сами: их эскадры шляются тут, как у себя дома. В базе я нашёл фотографию девки, что вела с нами переговоры. Она значится там как беглая преступница. По последним данным находится в розыске. Бежала вместе с мужем из колонии, где оба отбывали срок. Кроме того, новые владельцы корабля по странному стечению обстоятельств в своё время тоже отбывали срок на этой же каторжной планете, а после его окончания не убрались куда подальше, что было бы естественно, а осели там и даже сумели преуспеть. На этом совпадения не заканчиваются! Обе пары покинули каторгу в одно и то же время. Девица с мужем совершила побег, а владельцы в короткие сроки перевели свой бизнес в деньги, зарегистрировали брак и подались в медовый месяц! Как вам такое? На мой взгляд, слишком много совпадений! Слишком! Думаю, что это тщательно спланированная и блестяще проведённая операция, целью которой было извлечение двух псионов. Не удивлюсь, если в скором времени все сведения об этих двух беглецах таинственным образом исчезнут из базы. Надо признать, что операция проведена просто блестяще! Продумано и предусмотрено всё до мелочей. Даже корабль был предоставлен так, чтобы впоследствии никто и никогда не связал его со спецслужбами! Блестяще! Просто блестяще!