Оскал фортуны, все это ему было не нужно, а даже наоборот. Поисковой ищейкой являлся он. В настоящее время он служил в Межгосударственной службе безопасности в отделе контрразведки.

Чин майора был присвоен ему ровно месяц назад за операцию в Кельне, где МГБ успешно обрубило одно из щупалец Центра. В отчетах операция была признана образцовой, шеф отдела генерал Мельник получил орден, Адольф премию, но сам он считал ее бездарной. Погибли люди, сам он лишь по счастливой случайности не получил пулю, в общем, всегдашний русский бардак, когда недисциплинированность и непродуманность с лихвой компенсировали наскоком и большими жертвами.

Месяц он отсыпался в скромном домике в загородном поселке «Елки», где соседи представления не имели, чем занимается тихушник-сосед, принимая за продавца Суперфлейма. Многие недоумевали, что он до сих пор не пытался впарить им дешевый нюхательный клей.

Отдых оказался безнадежно испорчен, когда с утра позвонил Мельник и приказал срочно прибыть, не дожидаясь окончания заседания в Думе, где заседал.

Адольфу собраться только подпоясаться. Он вывел из гаража, пристроенного к дому, «Весту БК», сделал ручкой миловидной соседке, которую изредка качественно потрахивал, пока муженек отваливал на вахту.

После того, как Москва была стерта единственной бомбой, сбитой с курса средствами РЭБ, столица каждые 10 лет переезжала на новое место. Дело оказалось затратным, оформление, перевозка и все такое, но так сказал Вечный. Все знали, президент говорит, как сваркой режет. Недовольные были, как же. Но с ними успешно боролся соседний отдел.

Среди вечно недовольных усиленно муссировались слухи, что столицу накрыли залпом специально, чтобы усилить позиции Вечного. Глупость, однозначно, но ею оказался забит подпольный интернет. Даже в Роснет периодически проскакивали провокации.

Да что говорить, если сам Мельник в доверительных беседах после ударной дозы виски признавал:

— Понимаешь, Адик, эти жирные олигархи совсем оборзели и решили, что они могут манипулировать Вечным, а не наоборот, вот бомбочка и сбилась с курса.

Потом генерал мрачнел и признавал:

— Да погибли люди. 20 миллионов. Допускаю, что невинные, но это война, мой юный друг. 10 миллионов зажравшихся москвичей, более 10 миллионов эмигрантов, то есть кто? Сброд всякий! Народ ненавидел и тех и других.

Бекк был уверен, что это проверка, и на провокации никогда не поддавался. Что думает генерал МГБ на самом деле не знал и сам господь Бог или его мессия Великий Лука, к которому Адольф Бекк относился с огромным пиететом. Кем бы он ни был-но резидентом оказался классным и столько пользы принес, сколько уже никому и никогда не принести.

* * *

После окончания заседания первыми по регламенту вышли министры. Самая крупная площадь Европы давно была закрыта для горожан. Даже Бекка с его корочками не пустили, заставив остановиться на дальних рубежах. Но 200-т килограммовую тушу министра и директора «Мирнефти» господина Цыбикова невозможно было не заметить.

Предупреждая сплетни, официальные бюллетени давно публиковали диагноз Цибикова, жалея на все лады несчастного. Но на глаза Бекка попало ежедневное меню больного. Не хотел бы он оказаться с ним на необитаемом острове вдвоем.

Цибиков передвигался на специальной сборки «Лексусе»- у него, пожалуй, у единственного было более-менее реальное оправдание того, что он не пользует отечественное авто.

Вышли еще несколько министров, точное количество которых можно было посчитать по плотным кольцам охраны. После убийства Плотникова из «Газмира» оправданная мера.

Повалили рядовые депутаты, в основном депутатки с размером груди 6. По слухам, лидеры «Единого Мира» специально набирали таких для повышения привлекательности работы в Думе. Для себя, разумеется.

Мельник признавался, то давно в уме составил расстрельные списки, состоящие из одних депутатов. Это шутка. И говорил он это изрядно выпив. По тем же слухам, «едмировцы» усердно копали под генерала и на службе он последний год.

Хоть Мельник, как и все начальство в большинстве своем слыл изрядной свиньей, Бекк не хотел перемен. При передаче дел неминуема утечка секретной информации, что для нелегала Бекка смерти подобно. Сколько его сокурсников по академии МГБ головушки сложили, когда шеф поменялся-и не сосчитать.

Генеральский лимузин отчалил от входа и величественно подкатил к машине Бекка. Тот вышел, поставил машину на сигналку и подошел. Сидящий рядом с водителем охранник в штатском кивком указал назад, не думая открыть майору дверцу. Бекк его не знал, генерал менял охрану как перчатки, этот был из новой формации.

Бекк открыл дверь, внутри печально тренькал Рахманинов (не сам, 5Д-система). Мельник в парадной форме с «Новым Героем России» на груди восседал в глубине кожаного салона с бокалом в руке.

— Заходи, машину застудишь! — грубо поторопил он.

Машина тронулась, едва Бекк захлопнул за собой. Бекк привык к тому, что шеф никогда не предлагал ему угощаться. Мельнику недавно исполнилось 40. У него не было академии за плечами, только военное училище. Но по жизни он довольно удачно шел напролом. Бекк был осведомлен о личном законном (чиновники, депутаты, сотрудники силовых структур имели право на частный бизнес) гешефте начальника в виде владения высококлассными санаториями-излюбленных местах, где оттягивался местный генералитет.

Он не обижался на судьбу. Соседнему отделу повезло еще меньше, когда на должность сел сынок Генпрокурора. Из-за него погибли люди, но папа замял дело.

Прокуратура-это сила, не раз признавал Мельник.

Генерал приказал шоферу ехать в администрацию, после чего поднял перегородку, отделяющую салон.

— Козлофф объявился в Париже! — сообщил он без предисловий.

— Наглость человеческая не знает границ! — ответил Бекк, стараясь скрыть удивление.

Как после всего эта сволочь имела смелость вернуться?

— У него были веские причины вернуться, — генерал словно ответил на мысленный вопрос, на самом деле продолжил свой монолог.

— Месть? — предположил Бекк.

— Ты преувеличиваешь свою значимость, Адик, — усмехнулся Мельник.

— К России! — уточнил тот.

— Отомстить России, что-то взорвав в Париже? Маловероятно. Агентурные данные говорят, что он в последнее время проявляет повышенный интерес к Пантаналу.

Бекк похолодел. Это было серьезно.

— Но ведь Пантанал обратной силы не имеет, его невозможно ни отменить, ни повернуть вспять!

И тут генерал, не изменившись в лице, швырнул бокал в перегородку. А потом начал орать.

* * *

Это не была истерика. Скорее сброс накопившегося негатива.

Мельник всегда орал, когда не знал, как поступить. Точнее, знал, но все решения вели к результатам, различавшимся лишь степенью понесенного урона.

Он орал, что не может работать, если не владеет всей полнотой информации. Называл своего непосредственного начальника генерала армии Сенаторова ослом. Именно тот без обиняков заявил, что проект «Пантанал» является приоритетом высшей степени секретности. В ряды посвященных входили исключительно первые лица государства.

Генерал Мельник в это число не входил, но входил в число тех, которым предстояло окунуться в это дерьмо по самые бакенбарды. Словно цепной пес он должен был охранять амбар, не зная, что в нем. Его могли поднять на вилы или без затей пристрелить, а он бы и представления не имел, за что.

Предстоящая операция была делом настолько темным, что не сулила ни наград, ни почестей. Мало того, в случае угрозы утечки Мельника могли в лучшем случае отправить на пенсию, в худшем-элементарно зачистить.

— Что от нас хотят? — спросил Бекк, переждав словесный понос начальства.

— Они хотят Козлоффа! Живым!

— Шайзе! А господа Бога им не нужно поймать?

— Не упоминай имя Господа всуе! — сурово заметил Мельник.

Бекк извинился. Он забыл, что генерал набожный человек. Держит посты, ночами бдит в церкви.