Башмак швырнул в окно кресло, выдернув его из-под себя, и нырнул туда щучкой-и был таков.

Идиото, 4-й этаж!

Илья оставался в комнате с фалангистом, который неожиданно быстро поднялся, отбрасывая на пол розовый влажный комок. Его безумный взгляд говорил, следующий ты.

Ну уж вряд ли.

Илья кинулся к двери, сдаваться, но неожиданно для себя никого не обнаружил. Ожидаемой группы захвата не оказалась. Не веря себе, он выскочил в коридор, неузнаваемо изменившийся, с жуткими брызгами крови на стенах и ступенях, затянутый пороховыми газами. И ни одного живого противника, исключительно мертвецы на полу.

Пространство прорезали колкие лучи, хорошо видимые на фоне дыма. Приняв их за лазерные прицелы, Илья устремился вниз, изворачиваясь и крутясь словно юла. Делал все на рефлексах и на полном автомате, как в армии. Некоторое время он словно не существовал. Мыслей не было, только желание увернуться.

Ему показалось, что это продолжалось секунду или две, но он уже был внизу. Снаружи раздавались команды, дверь распахнулась, внутрь хлынули бойцы в черной экипировке, без лиц, похожие на больших черных тараканов.

Илья понял, что собственно его сейчас и пристрелят, сам бы он точно так и сделал при зачистке, и без затей присел на корточки у двери и закрыл глаза.

Выстрела не последовало, топот стих. Ему повезло. Приняли за мертвого?

Когда он открыл глаза, бойцы бежали наверху. И тогда он принял тривиальное решение, которому сам потом удивился.

Встал и спокойно вышел в дверь.

* * *

Его неминуемо задержали бы омоновцы, стоящие в заслоне, но спасла возникшая паника и типичный русский бардак. Из дома никто и не подумал эвакуировать жителей, да и времени не оставалось так что, когда из парадной хлынул разношерстный поток Илья легко смешался с ними.

Русское авось спасло и во второй раз. Заслон был для того и заслон, чтобы хватать всех подряд. На то имелся прямой приказ. Но когда командир замыкающей группы гвардии капитан Булкин увидел всю эту разношерстную толпу-вопящих старушек, которые по большому счету на хер никому не были нужны, ни преступникам, ни тем более спецназу. Мужики в женских халатах. Орущие бабы сильно накрашенные с потеками краски. Все это стадо ни за что не влезло бы в их микроавтобус. Посему Булкин приказал переписать их документы и отпустить, задерживать только тех что без документов.

У Ильи при себе всегда имелся запас, и он предъявил удостоверение союза инвалидов на имя некоего Фондю Мекрепеса. Аусвайс был левый насквозь, но проверяющий боец оказался насколько здоров, настолько же и туп.

Не веря себе Илья оказался на тихой улочке. Идиллию дополняло медленно дефилирующее в поисках клиентов такси. Илья махнул рукой, которая на этот момент казалась волшебной палочкой. Такси плавно затормозило, он погрузил себя в салон. За рулем земляк-узбек.

— Куда, брат?

— Салам алейкум. Мне бы пожить где-нибудь и чтоб никто не мешал.

— Все сделаем, брат.

Хорошо, что весь местный извоз ликвидировали как класс. В свое время им вздумалось бастовать против якобы произвола русского ГАИ и низких тарифов. Тогда их собрали вместе с тачками в одном месте, нет, сожгли только тачки — никому не нужное зарубежное барахло. Шоферюг распределили на полезные работы-расчистка тоннеля под Ламаншем, утилизация отходов с атомных станций в Иране и много других замечательных объектов. Надо сказать, тогда было много выходцев из арабских стран, так что парижане не должны обижаться, мы им снова помогли.

Таксист привез его на Мельмонтан, это Илья понял, когда авто полезло в крутую горку. Раньше ему здесь бывать не приходилось, 20 округ издавна считался неблагополучным. Раньше до БК район считался арабским. Здесь можно было купить опиум, девочку и гранатомет. Легко.

После мора нулевых годов, по легендам организованного Великим Лукой, район опустел, но ненадолго. Русские в пропахших дезинфекцией шамбрах жить не захотели, зато жители Ближнего зарубежья хлынули сюда потоком.

Илья не знал насчет гранатомета, но, чтобы на время затихариться, место было идеальное.

Таксист припарковался среди мопедов и велосипедов, стоящих связками, и поманив за собой, вошел в дверь здания, где не было никакой вывески. Внутри оказалась крохотная комната с винтовой лестницей наверх. Гостиницы как бы не было, но ресепшн присутствовал.

За конторкой, заваленной захватанными старыми журналами, сидела симпатичная узбечка. На соплеменника она не обратила внимания, лишь сказала, что некий Мурза заплатит за твои старания, и водила ушел чрезвычайно довольный.

Она смотрела Илье прямо в глаза и так зазывно улыбалась, что тот вспомнил, как давно у него не было женщины. Женщины Востока не должны так улыбаться.

Она назвала цену точно такую же как в обычной гостинице. Илья полез в карман. Увидев, что он вынул, она предупредила.

— Карточки не принимаем.

Словно на привидение, Илья уставился на тамгу в собственной руке. Вот сука Башмак!

* * *

Ранее здесь располагалась шикарная шамбр со многими комнатами. Теперь в двери комнат врезали замки, и они сделались номерами. В номерах имелись телевизор и чайник, но свет отрубили в 11 часов и до утра. Стадник решил, что нет худа без добра, и он сможет отоспаться без помех. Организм, хоть и когда-то боевой, требовал отдыха. Отрешиться от всех проблем, перестрелок и погонь, и без затей провалиться в глубокий засасывающий сон часиков на 10. Не тут-то было.

В душевой водопровод не работал, но стоял кумган с водой и висело полотенце, чистое на вид. Стадник умылся, но пить побрезговал, среди узбеков свирепствовала дизентерия.

Едва смежил глаза, как в гостинице раздались вопли, кто — то старательно читал молитвы по-арабски, что само по себе было дикостью-ислам в Европе официально запрещён.

Идиот мог привлечь внимание патруля. Стадник выглянул в коридор, чтобы тотчас отпрянуть. У него под дверью лежал покойник. На нем не было ран, но было видно, что не жилец. На вид лет 40. Обтянутый кожей череп с провалившимися глазами. Ручки как у ребенка выглядывают из футболки. Брюки обтягивают тонкие лягушачьи ляжки.

Стадник легко поднял несчастного, тот весил не больше пакета с чипсами, занес в номер и усадил в кресло. В открытую дверь тотчас полезло что-то громоздкое. Засада, подумал он.

Это оказалась женщина. Весу в ней было не менее нескольких центнеров. Она шагнула в номер, и пол заходил ходуном.

— Не желаешь отдохнуть, браток? — спросила красотка басом.

После чего распахнула полу бесформенного балахона. Стадник посоветовал бы жрице любви наоборот нечто обтягивающее, если бы под одеждой не обнаружилось столь же бесформенное тело. Обтягивай его не обтягивай, толку нет. «Страшная ты не накрашенная, и накрашенная тоже страшная».

Плоские широкие груди растекались по телу, закрывая пупок. Складка живота свисала до колен.

— Я бы отдохнул, но я у тебя письку не найду, — сказал Стадник. — А покрасивше нет? Или хотя бы худее?

— Хам! — спокойно сказала красавица. — Пошли, пердусик!

Скелет открыл глаза, послушно встал.

— За такие вещи! — обозлился Стадник.

— Я знаю! — коротко ответил Пердусик. — Но кушать хочется. Видишь, как я исхудал?

Стадник из любви к ближнему, а также из-за обещания больше не беспокоить, подарил ему железный червонец.

— По правде, из-за чего такой худой? — поинтересовался он.

— Предки чумой Великого Луки переболели. Я ведь из Нигерии. В нулевые почти вся страна вымерла.

— Ты из Африки? — удивился Стадник. — Не может быть! В Европе не осталось выходцев из Магриба! К тому же ты белый!

Тот усмехнулся.

— Из Магриба? Не говори так больше, русь, могут обидеться и прирезать ненароком. Только в этой гостинице кого только не перебывало-от иранцев до южноафриканцев. Арабы, негры, китайцы-веселая семейка! А белый я из-за пигментации.