— Морпехи уже в приемной? Отлично! — и с издевательской улыбкой обратился к постпреду. — Можете идти. Вас уже ждут. Рискните повторить «морским котикам» про вашу зачистку!
Генерал поиграл желваками и произнес:
— Я с покойниками не разговариваю.
— Это переходит все границы! Вы хам! — сказал Голденблюм. — Я прикажу вас расстрелять!
Постпред задумчиво оглядел кабинет, остановив взгляд на «розе ветров», и признался:
— Мне этот знак никогда не нравился. В звезде должно быть пять лучей!
Открыл дверь и вышел.
Эванс снова позвонил:
— Вы взяли русского медведя? Что?!
Быстрым шагом дойдя до двери, нервно ее распахнул. В приемной было тесно от отделения морпехов в полной боевой выкладке, капрал повторил уже услышанное по телефону:
— Из кабинета никто не выходил! Дверь не открывалась!
Эванс слабо вякнул «окей», закрыл дверь и обратился к Голденблюму:
— Вы тоже его видели, шеф? Или глюки только у меня одного?
Тот задумался.
— Вот что, Оливер. Про то, что здесь увидели, не должна знать ни одна живая душа. И вот еще что. Спуститесь вниз и лично распорядитесь, чтобы подготовили мой бронированный автомобиль и взвод охраны.
Недоумевая, Эванс вышел в приемную, где был атакован журналистами ведущих изданий. Все хотели знать последние новости. Эванс направил их в пресс-центр, пообещав скорую пресс-конференцию. Писаки устремились гурьбой. Как бараны на убой, подумал Эванс. В этот момент у него имелись веские сомнения на благоприятный исход.
Из скудных сведений, просочившихся из разгромленной без единого выстрела Германии, было ясно, что русские используют совершенно невообразимые способы ведения войны, дающие поразительный сто процентный эффект. Это и войной назвать было сложно. Немецкая нация в полном составе сошла с ума, превратившись в безвольное стадо. Без каких-либо психотропных средств здесь не обошлось. И походу действие некоторых они только что испытали в приемной генсека.
А ЦРУ их просрало! Зло подумал Эванс. Орали на русских, обвиняли во всех смертных грехах, в агрессии, базами окружали, ракетами ПРО, ведь знали же, что русские в конце концов нападут, убедили в этом весь мир-но вся наша подготовка оказалась мифом, потому что на самом деле мы никогда не верили, что русские собираются напасть. Это была отмазка для того, чтобы накачать как можно больше бабла в военно-промышленных тузов. Деньги качали и думали, какие мы умные, войны как не было, так и нет, а бабла мы уже срубили. А потом оказалось, что ни хера мы не умные, и пока мы КАК БЫ готовились к войне, другие на самом деле подготовились, да и не только подготовились, но так жахнули, что мало не показалось.
Улица Тенбош. Район Иксль. Чера Вотерс. 42 года.
«Я работала менеджером в бюро связи Альянса. Мы с моим мужем снимали дом в Иксле. Очень удобно, недалеко от работы. Дом не идеальный, комнаты маленькие, но все это временные неудобства. Мы собирались оформить отношения и родить детей… (Ага, в 42 года, коряга старая! Примеч. архивариуса А. Петрова). Утро было самое обычное. Плюс 5. Накрапывал дождь. Настроение было праздничное. Город украсили к Рождеству. В пассаже повисли золотые шары. Дома обвили гирлянды игрушек. Ничто не предвещало беды, но Эрвина что-то беспокоило. Он занимается бизнесом и по свои каналам узнал, что готовится русский десант на город. Я посмеялась ему в лицо. Он требовал, чтобы я не ходила на работу.
— Сегодня что-то должно произойти! — настаивал он.
Я быстро поставила его на место.
— В самом начале наших отношений мы договорились, что не будем вмешиваться в дела друг друга! Я пойду на службу и пробуду там ровно столько, сколько потребуется! И я не собираюсь ни перед кем отчитываться!
В то утро я видела Эрвина в последний раз…» (Записи изъяты у трупа. Примеч. Архивариуса).
Штаб-квартира Альянса. Ферле Баюк. 38 лет. Сотрудник службы безопасности
«В тот день мой пост находился в центральном холле штаб-квартиры. Площадь его чуть поменьше футбольного поля, высота 20 метров. На стене огромная «Роза ветров». В мои обязанности входило следить за входом. Входных дверей ровно 20, и в какой-то момент на них разом упали огромные тени. Я посмотрел и увидел, что в небе парят огромные летательные аппараты без крыльев, угловатые и явно неземные, они приземлялись на парковке напротив входа, поднимая тучи пыли и сдувая припаркованные автомобили. Из нее появились солдаты, даже не солдаты, киборги. Тела в броне и шарнирах, вместо лиц сферы с пульсирующими огоньками. В связи с повышением уровня опасности до оранжевого снаружи дежурили морские пехотинцы, броневик там стоял неделю, я к нему успел привыкнуть. Опять же они внушали уверенность. Как оказалось, ничем не обоснованную. «Киборги» дали залп из оружия, у которых отверстия в стволах были не круглые, а словно вертикальные прорези. При выстреле из них вылетали огненные файеры-плоские и крутящиеся в полете как серпы. Я видел, как морпехи, так и не успевшие сделать ни одного выстрела, разлетались на куски, как перекаченная шина. Один из «серпов» попал в броневик, ощущение было такое, будто его пнул футболист-великан. Броневик снес входные двери и пролетел через весь холл, оставляя после себя холмики искорёженных тел. Лишь когда остановился, стало понятно, что он превратился в оплавленный кусок железа. Началась паника. Я тоже побежал. «Киборги» шли за нами и отстреливали как зайцев».
Штаб-квартира Альянса. Оливия Леманн 27 лет. Менеджер
«Мой офис 307 находится рядом со столовой для сотрудников. Имеется еще одна столовая, для генералитета, но она в другом крыле. Я услышала шум, а потом прибежала Элиза и закричала, что в столовой расстреливают людей. У нас в офисе стоит крепкий стол под копировальную технику, я залезла под него. Габриэль и Винс посмеялись надо мной, а потом их убили. Стреляющие даже не стали заходить, стреляли через стены из гипсокартона. Элиза бросилась бежать, ее подстрелили как куропатку на охоте, влёт. (У меня папа охотник). Там у нас большой плакат «Здесь запрещены секретные разговоры!», так он весь был в ее крови».
Пресс-центр. Матэо Деклер Комментатор RTL-TVI.
«В зале нас было человек 50. Журналисты со всей Европы, представители крупнейших радио и телекомпаний. Долгое время мы не знали, что происходит. В отдалении слышались выстрелы, но выйти нам не позволяли сотрудники службы безопасности. Так продолжалось до тех пор, пока не появился вооруженный до зубов человек. Никаких знаков различия, лицо скрыто черной сферой, бронежилет, поворотные шарниры поверх суставов и колен. Он двигался в унисон попискивающим моторам. Сотрудников безопасности к тому времени оставалось двое. Они были без оружия, ну может, шокеры. Один выставил руку, солдат уперся дулом автомата ему в живот и спустил курок. Половина несчастного ниже линии выстрела отлетела к дальней стене. Не делая паузы, он убил и второго, рассекая его наискосок из своего жуткого оружия. Потом солдат приказал нам выстроиться в колонну по одному и подходить по очереди. У него на шлеме загорались разные огоньки. Когда загорался красный, он убивал. Если зеленый-не трогал. Мы кричали «Мы безоружные! Что вы делаете! Мы не причиним никому вреда!» На что он бесстрастно произнес на плохом английском «Овцы сегодня-волки завтра!» До сих пор не знаю, что это означает. Из всей массы журналистов в живых осталось человек 8…»
Лейтенант спецназа Пантанала. Код «Починок».
Предварительного инструктажа не было, а сразу окончательный. В транспорте были ряды один за другим, мы заходили и рассаживались десятками. Но дисциплинарно мы никак не были связаны и не составляли отделения или взвод. В тактические планшеты каждого бойца загружались сугубо индивидуальные планы, где было расписано все вплоть до маршрута и списка целей.
