Он просунул его в щель между камнями и подумал: «Вонзиться бы вот так в Изабеллу». Во все стороны полетели куски известки, засыпая все вокруг тонкой пылью.

Она рассмеялась и сказала:

– Не разбивайте камин…

– Постараюсь. – Он стиснул челюсти, налегая на зубило. Пусть говорит. Так он меньше думает о том, о чем думать бы не следовало. Будь проклят их договор!

Камень отлетел и стукнулся о кровать, оставив глубокую выщербину. Вот радость хозяину! Джордан надеялся, что пара лишних монет уймет его гнев.

Но ничто не утолит его жажду обладать Изабеллой.

Она легла на живот и заглянула в открывшуюся полость. Пряди золотых волос легли поперек его сапога. Так хотелось провести по ним пальцами. Джордан спросил:

– Вы что-нибудь видите?

– Кажется, да.

Просунув под камни руку, Изабеллы извлекла оттуда мешочек, весьма похожий на те, что были в ее котомке. Она села и развязала тесемки. Внутри мешочка оказался какой-то небольшой плоский кругляш.

– Что это?

– Похоже на талисман пилигрима, – ответила она. – Это… О Боже, здесь написано: «Semper minax, nunquam summissus»!

– Братство! К чему это здесь?

– Может быть, не более чем случайность. Положили на камин, а потом мешочек провалился в щель между камнями. С другой стороны, его могли оставить здесь как знак приветствия или предупреждения. Нельзя ничего сказать наверняка, пока мы так мало знаем о Братстве.

Джордан взял у нее кругляш и перевернул. Как он и предполагал, с обратной стороны красовалось знакомое изображение. Двое мужчин, один конный, другой идет пешком.

– Сначала кинжал в могиле Райcа, затем меч, а теперь символ, спрятанный под каминными камнями. Должна быть какая-то связь. – Джордан потер лоб. – Почему же я не вижу ее?

Изабелла улыбнулась:

– Мое сонное средство очень сильное. Оно туманит рассудок.

– Но мне нужен четкий ум!

– Вам нужно поспать.

Он провел пальцем вдоль ее спины.

– Сколько времени будет потеряно зря.

– Никогда не считала сон напрасной тратой времени. Сон освежает тело и разум.

Она рассмеялась. Ничего чудеснее не слышал он за всю жизнь! Словно она не говорит, а поет. Каждое движение губ рождало прекраснейшую музыку, пронзающую все его существо. Он сказал:

– Есть другой способ освежить тело и разум.

– Если вы имеете в виду…

Ее лицо вспыхнуло.

– Одно ваше слово – и мы пересмотрим условия договора. Включим туда все, что захотите.

– А чего хотите вы? – Она провела пальцем по его щеке.

– Мы оба хотим одного и того же. – Он поднял ее на ноги и подвел к изголовью постели. – Мы хотим друг друга.

Он протянул руки и взял ее косы. Они тяжелой волной упали ей на грудь. Он пропускал пряди сквозь пальцы, осторожно распуская заплетенные волосы. Кончики пальцев коснулись ее груди, и Изабелла задрожала, шепнув его имя.

Он больше не мог дожидаться ее согласия. Зарычав, он увлек ее на постель и лег сверху. Обнял ладонями лицо и прошептал:

– Говорите же.

– Джордан, мы не можем…

– Нет, мы отлично можем. – Он провел языком по ее шее и улыбнулся, почувствовав, как она дрожит. – Скажите же «да».

Он начал ласкать ее, налегая на нее все сильнее. Изабелла вдруг обвила его руками, прижавшись к нему всем телом. Какое сладостное, пронзительное ощущение! Он был околдован ее ответным порывом. Ладони Изабеллы легли ему на спину, а его пальцы описывали прихотливую дорожку между ее грудей. Затем Джордан прильнул к нежному изгибу, виднеющемуся в вырезе платья, и девушка застонала, уступая всепоглощающему желанию.

– Да, Джордан, да…

Самые чудесные слова на свете. Он завладел ее губами, не давая ей возможности отступить. Сжимая мягкое тело, он чувствовал, как ее пальцы впиваются ему в спину. Она хотела слиться с ним не меньше, чем он жаждал стать с ней одним целым. Страсть захлестнула его с головой, когда он услышал ее судорожный вздох и ощутил ее язык меж своих губ. Каждое касание зажигало его яростным огнем. Еще ни одной женщины он не жаждал так сильно. Никому еще не удавалось зажечь его таким пламенем. Скорее разделить с ней блаженство…

Джордан развязал ленты ее платья, снял корсаж. Теперь на ней оставалась лишь льняная сорочка. Когда его пальцы легли ей на грудь, соски напряглись, поднимая ткань. Он провел пальцем по восхитительному крутому подъему, и она стала извиваться под ним, а он смотрел ей в лицо. Сейчас оно выражало ту же муку отчаянного желания, которая изводила его с того самого момента, как он взглянул в ее бездонные глаза.

– Скажите, что вы этого хотите, сладкая моя, – прошептал он, перекатываясь на спину.

Ее грудь выскользнула из выреза сорочки, а волосы окружили его золотой волной.

– Вас – вот чего я хочу. – Он едва расслышал ее шепот за бешеным стуком собственного сердца.

Ее рука принялась гладить его грудь.

Она прижалась ртом к его губам, и каждый ее вздох зажигал в нем бурю. Ее руки не останавливались – теперь они исследовали его талию, спускаясь все ниже. Ему пришлось схватить ее запястья.

Его разорвет на части, если она дотронется до него прямо сейчас! А ему хотелось пробовать ее снова и снова, прежде чем уступить самой последней ласке. Один миг – и он снял с нее платье и сорочку, бросил их на пол. Приласкал груди большим пальцем, а потом прильнул языком к теплой ложбинке между ними. Дрожа всем телом, Изабелла шепнула:

– Сейчас. Пожалуйста.

– Нет. Не теперь. – Джордан сел и сбросил одежду, а затем снова лег.

Изабелла осторожно устроилась сверху. Каждый дюйм ее тела кружил голову, словно изысканная пряность.

Изабелла что-то тихо проворковала, и ее губы двинулись вниз по его шее. Ее ласки отдавались в нем огненными сполохами. Она гладила ногами его бедра, а поцелуи спускались все ниже, на грудь, на живот. Пальцы девушки с неожиданной храбростью сомкнулись на его плоти. Теперь пришел его черед сходить с ума от желания.

– Хочу, чтобы это было во мне, – шепнула Изабелла, поглаживая его пальцем. – Пожалуйста. Прямо сейчас.

Джордан посмотрел ей в глаза – они были как два бурных озера. Ее ласки, каждое нежное прикосновение заставляли сердце биться все сильнее. Он больше не мог ждать.

Застонав, он бросил ее на постель и навалился сверху. Й все-таки даже в безумии страсти он помнил, что следует быть осторожным. Она тихо вскрикнула, но он зажал ей рот новым поцелуем. Ему пришлось собрать все силы, чтобы выждать, пока она не привыкнет к ощущению его в себе.

Он начал учить ее ритму любви – бережно, медленно. Ее руки гладили его спину, а потом сжали его бедра, помогая проникнуть в себя еще глубже. Ее страсть смела последний барьер. Последнее, что он слышал перед тем, как броситься в омут наслаждения, был ее судорожный вскрик. Он получил то, о чем мечтал. И даже больше.

Изабелла заплела волосы в косу и уложила ее вокруг головы. Заколола косу, вскинула на плечо котомку. За ее спиной леди Одетта громко сетовала на неловкость служанки.

Жалобы леди ничего не значили – Изабеллу переполняло счастье. Невероятная ночь. А она еще не рассказала Джордану о своем открытии. Интересно, обрадуется ли он также, как она? Нарико бы обрадовалась. Не важно, что открытие было сделано случайно. «В бою нельзя отступать, – учила она. – Не сдавайся, ставь опыт за опытом!» Теперь, после долгого блуждания в потемках, Изабелла доказала, что является достойной воспитанницей аббатства Святого Иуды.

– Вы уже собрались? – спросила леди Одетта, когда Изабелла забросила котомку на плечо и направилась к двери.

– Мы собирались выехать пораньше.

– Я еще ничего не ела. – Леди Одетта погладила белку по голове. – И Пеппи не может ехать дальше, пока не позавтракает.

Белка проверещала что-то в ответ.

– Тогда встретимся внизу.

Изабелла была рада найти хоть малейший предлог, чтобы уйти. Прошлой ночью ей не хотелось возвращаться к себе. Но что, если леди Одетта вдруг проснется и не найдет ее в комнате? Вопросам не будет конца. А ей вовсе не хотелось на них отвечать. Она просто была счастлива.