Маленький рост усложняет задачу. Кто вообще крепит пожарные лестницы так высоко?

Подтягиваюсь, игнорируя боль в мышцах.

Ну почему я бросила спорт? А начинала ли?

Забираюсь на первую ступень и поднимаюсь выше. Грязно-белые жалюзи показываются из открытого окна. До него около метра. Упираюсь носами кроссовок в криво сваренный стык между ступенькой и водосточной трубой. Протягиваю руку, пытаясь ухватиться за угол рамы, но касаюсь ее лишь кончиками пальцев.

– Черт. – шепчу, вставая на ступеньку поудобнее.

Маме нужно вылечить кота. Я обещала привезти ей хлебопечку. Нужно купить лекарства от её вечных болей в суставах. Она достойна лучшей жизни после всего, что ей пришлось пережить.

Отталкиваюсь от лестницы и повисаю на деревянном подоконнике. Белая краска растрескалась и больно впивается под ногти. Поднимаю тело и заползаю, переваливаясь внутрь. Пыхчу, давясь еще холодным воздухом. Руки горят огнем, а ткань водолазки, надетой под жилет, прилипает к телу от пота, как вторая кожа. Поправляю жалюзи, пытаясь высмотреть кого-нибудь на улице, но там пусто. В окнах близлежащий домов тоже никого.

Конечно, ведь нормальные люди в это время на работе!

Оглядываюсь по сторонам. Серые стены тупика выглядят как больничные. Зловеще. Подхожу к щитку, висящему совсем близко, и, открыв дверцу с громогласным «Не влезай! Убьет!», выключаю каждый из нескольких десятков переключателей.

Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Вскоре коридор, что раскинулся передо мной, полностью лишенный окон, погружается во тьму. Тусклый дневной свет подгоняет меня в спину. Я быстро иду вперед, опираясь одной рукой о холодную отштукатуренную стенку. Тело переполняет адреналин, иначе не могу объяснить внезапно охвативший меня приступ уверенности в своей безнаказанности. Стараюсь шагать бесшумно, чувствуя пыль со стены на пальцах. Тьма впереди сгущается. Лестница. Едва не убиваюсь на первой же ступени, когда нога соскальзывает в пустоту. Я лечу вперед, но, в какой-то момент все же ухватываюсь за перилла. Меня мотает то вперед, то назад. С трудом удерживаю рот на замке и обхожусь без воплей. Замираю, тяжело дыша и прислушиваясь. На миг мне кажется, будто я уже умерла. Кругом непроглядная темнота и настолько тихо, что у меня перехватывает дух.

Последний раз и мне больше никогда не придётся этого делать.

Продолжаю идти, замедлив шаг. Я оказалась на узкой площадке между вторым и первым этажом. Где-то совсем недалеко слышится телевизор. «Обстановка на севере ухудшается. Из-за землетрясения пострадало свыше двухсот человек.» Иду на звук и вновь чуть не падаю со ступеней, но вовремя отскакиваю назад.

Закрыть дверь на ключ.

Достаю его из кармана и до боли сжимаю в руке. Каждый последующий шаг тише предыдущего. Звук телепередачи все громче, а значит я – ближе к своей цели. Голоса телеведущих скрипучие и надменные. Впереди, из небольшой щели между полом и дверью виднеется легкое сияние.

Запри его. Скорее.

Приоткрыта. Плохо. Всего на пару сантиметров, но я едва не взвываю от досады.

«Гуманитарная помощь была отправлена незамедлительно. Власти региона выразили благодарность нашему президенту, отметив, своевременность и оперативность…» Медленно прикрываю дверь, затаив дыхание. Миллиметр за миллиметром. Она не издала ни единого звука. Запираю ее на ключ, оставив его в замочной скважине. Быстро шагаю по лестнице вниз. Ноги подкашиваются от страха вперемешку с радостью. Состояние на грани истерики. Цокольный этаж. Двигаюсь наугад в темноте подвала, пока не вспоминаю о фонарике в кармане. Белесый луч пляшет по стенам, натыкаясь на межкомнатные двери со вставками из стекла посередине полотен. Случайно натыкаюсь на нужную мне, едва припоминая нарисованный на салфетке план подвала.

Надо было изучить бумажку более детально.

Отпираю замок одной из самых незамысловатых отмычек.

Всё не может быть так просто.

Воздух пыльный и сухой. Луч света рассекает мрак, попадая на деревянные ящики и сейфы, растянувшихся внушительными рядами вдоль стен. На каждом из них маркировки из букв и цифр. Взгляд бесцельно мечется между белыми бумажками с непонятными обозначениями. Иногда на глаза попадаются совсем громоздкие вещи, бережно накрытые бежевой тканью. Наверное, мебель.

– Я это сделала. – не веря самой себе шепчу, истерично усмехаясь. Дальше все как в тумане: вскрываю сейфы и ящики набором самодельных отмычек и судорожно распихиваю увесистые старые украшения по карманам. Камни блестят в свете фонарика, а их обрамление из драгоценных металлом приятно позвякивает руках. Не вычурные идеально огранённые бриллианты, как в ювелирных. Крупные рубины, шпинель чуть меньше глазного яблока, морганит в форме сердца карат на пятнадцать, сапфиры, изумруды, такого глубокого болотного цвета, что глаз не оторвать. Лица с картин, приставленных к стенам и сейфам, глядят с презрением.

Я бы присмотрела себе парочку для спальни, но меня не интересует искусство. Я родилась не в том времени и не в том месте для этого.

Опьяненная ощущением победы я позволяю себе ненадолго расслабиться. Все заканчивается, когда я слышу шаги на лестнице.

Так не должно было быть.

Человек спешит, чертыхаясь. Мужчина. Шаг тяжелый. Незнакомец либо высокий, либо грузный.

Беги.

Сердце проваливается в пятки, а слюна встает комом поперек горла. Прикрываю дверцу сейфа настолько тихо, что собственное дыхание кажется оглушающе громким. Металл холодит кончики вспотевших от паники пальцев, когда я бросаюсь вперед, протискиваясь между коробками и ящиками. На середине пути мне приходится выключить фонарь, чтобы не привлекать к себе внимание.

Может, это просто обход? Внеплановый. Такое бывает.

Я пытаюсь успокоиться, предельно осторожно огибая предметы. Кровь шумит в ушах.

Тупица, и кто же устроит обход, если я заперла дверь?

Ноги то и дело встречают препятствия, к счастью, настолько тяжелые, что я не роняю их с грохотом на пол, а лишь больно ударяюсь сама. Когда мои ладони упираются в громадину, накрытую тканью, внутри трепещет надежда.

Вдруг всё еще обойдется.

Нырнув под полотно, наощупь нахожу пару ручек и замочную скважину. Кажется, это шкаф. Дверцы с резьбой, гладкие и не обработаны скользким лаком. Дрожащими руками впихиваю отмычку в замок.

Чем ближе незваный гость, тем скорее мне придётся поплатиться за то, что я сделала. Мне придётся расплатиться за всё.

Крутанув кусок плотной изогнутой проволоки вправо, понимаю, что это не замок. Во всяком случае, скважина пуста. Без какого-либо механизма. Прячу отмычки в карман и те предательски звенят, ударяясь друг об друга. Дернув на себя витиеватую металлическую ручку, я со всей силы врезаюсь лбом в открывшуюся дверь.

Черт бы тебя побрал!

Тупая боль растекается от лба вниз, по щекам. В кромешной тьме перед глазами пляшут искры. Как звёзды. Или лампочки на ёлке. Жалобно скуля, заваливаюсь внутрь. Торопливо прикрываю за собой дверцу, до боли вцепляясь ногтями в древесину. Кроссовки скользят, когда пытаюсь поджать под себя ноги. Дверь не закрывается до конца.

Ну же, Инесса! Просто закрой эту проклятую дверь!

Притягиваю колени к груди и прижимаюсь боком к внутренней стенке шкафа. Дверца закрывается сама. Прячу лицо в ладони. Голова раскалывается от боли.

Охранник – чахлый дед. Я смогу его обдурить. Нужно только успокоиться.

В ту же секунду незваный гость открывает дверь в зал, слегка закашлявшись. Его неторопливые шаги отдаются эхом в голове. Всё ближе и ближе.

Он идёт сюда? Он идёт сюда. Он, черт бы его побрал, идёт сюда!

От страха или, быть может, от удара головой, всё идет кругом. Едва подавляю рвотные позывы и зажмуриваюсь, будто закрыв глаза я могу обезопасить себя от поимки.

Я не считаю себя хорошим человеком, идущим на преступление во имя благой цели. Скорее, позором, разочарованием. Помогать матери можно было сотней других способов, но я выбрала путь наименьшего сопротивления. И куда он меня привёл?