Литмир - Электронная Библиотека

В другой раз все прошло вполне романтично:

«В воскресенье ходили в море на ялах под парусами. Дух захватывает, когда под свежим бризом выполняешь развороты на галсах. Лодка почти параллельно воде ложится, мачта уже воды начинает касаться, да и скорость приличная. Впечатления превосходнейшие! Подгоняемые крепким ветерком, мы красиво вписались в проход и вырвались в открытое море. А там – волны. Наш парусник понесся вдоль гребня волны плавно, мягко, словно не касаясь воды, и на приличной скорости. Вокруг пароходы, катера прыгают на волнах, а мы летим, как ласточки… Жаль, – заключает будущий штурман современного военноморского флота, – что парусники, под которыми за тысячи миль ходили Колумб и Магеллан, ушли в далекое прошлое. А ведь как приятно выйти в море под полными парусами…»

Морской пейзаж

На старших курсах училища будущего штурмана ждали продолжительные корабельные практики и дальние походы:

«День выдался ясный, погожий. Три учебных катера на акватории Амурского залива отрабатывали совместное маневрирование. Как солдаты на плацу, они осваивали повороты в движении, перестроения из одного вида строя в другой, соблюдая при этом установленные интервалы и дистанции. Все это предварялось расчетами курсов и скоростей на картах и маневренных планшетах, которые выполняли курсанты. Затем следовала подача команд на руль и машинный телеграф.

Полоса тумана наползла на район плавания очень быстро, тем более что катера двигались навстречу пелене. Пришлось перестроиться в строй кильватера. Вдобавок ко всему “эскадра” оказалась в опасном навигационном районе – проливная зона, скалы, мели, течения».

Дмитрий находился на головном катере и в тот момент исполнял обязанности рулевого. При нулевой видимости (есть такое железное правило) нужно обязательно вести навигационную прокладку. Зная это, стажер напросился у старшего начальника выступить в роли штурмана. Получив «добро», спустился с мостика в ходовую рубку.

Вот курсант уверенно включает локатор, делает на карте обсервацию, прокладывает курс и удачно выводит корабли из сложной зоны. Далее задает новые параметры, рассчитывая моменты поворотов. А наверху на мостике однокурсники ждут его расчетов, чтобы идти по ним – в кильватере еще два катера. Капитан второго ранга – преподаватель кафедры кораблевождения не вмешивается в действия стажера. Лишь поглядит на прокладку, сверит счисление с обсервациями и, по выражению экзаменуемого, все это время нем, как рыба. «Значит, все правильно делаю», – думает Дмитрий, а у самого роба в поту.

Как говорится, назвался груздем…

Чем завершится проба сил будущего штурмана? С математической точностью и природной основательностью весь сложный путь наносится не только на карту и измеряется приборами, но и фиксируется на бумаге – простом тетрадном листке:

«Судя по навигационной карте, в районе, где мы шли в тумане, на акватории залива находилось несколько объектов, в том числе и швартовые бочки. Выражаясь морским языком, это неподвижные объекты, стоящие на “мертвых якорях”. На экране радара я наблюдал отметки от них и с большой долей вероятности правильно определил. Однако сомнения остались, вполне себе возможно вместе с бочками (или вместо них) увидеть еще и какие-нибудь маломерные суда, которые могут представлять опасность.

Вдруг флагманский катер вышел из полосы тумана на небольшой участок моря с хорошей видимостью. И вот они, бочки, как на ладошке, причем расположены именно в той конфигурации, как и обозначено на карте. Эти ориентиры вызвали вздох облегчения. Точность всех моих навигационных расчетов подтвердилась очень наглядно».

Оставив по правому борту эту группу швартовых бочек и двигаясь прежним курсом, катера вошли в очередную полосу густого тумана. А дальше, как говорят в подобных случаях моряки и летчики, «видимость – ноль, иду по приборам». Затем погода, показав, как капризная дама, свой характер, смилостивилась. Резко разъяснилось, тумана – как ни бывало. Дмитрий бесподобно передает открывшуюся его взору картину:

«Вечер прекрасен: ласковое море, теплый соленый ветерок, каскад огней и иллюминаций Владивостока, темная громада острова Русский, мигающего разноцветными глазами знакомых маяков и береговых навигационных знаков. Теперь выполняю обязанности вахтенного офицера на мостике. Катера идут под ходовыми огнями в ночи, приближаясь к узкому проходу бухты Новик. Из густых лесов острова исходят дурманящие запахи, у высоких скалистых берегов шумит прибой, а над головой – россыпи ярких звезд!»

В этот миг моряку вспомнился незабываемый отпуск в родном солнечном Забайкалье, где самое высокое и самое синее небо, а ночью звезды горят и мерцают неповторимо, и лишь некоторые стремительно проносятся вниз и сгорают. Очередной отпуск, как та сгоревшая звезда, уже ушел в небытие. И вновь бравого курсанта ждут моря и океаны. По возвращении из похода на подводном крейсере Дмитрий не преминул поделиться впечатлениями:

«Вышли в надводном положении и продолжили следовать заданным курсом. Дело было под вечер. Поднялся проветриться “на улицу”. Ракетоносец мощным корпусом раздвигал валы пучины морской, и было ощущение, что вода вокруг кипит. Неспокойная поверхность придавлена низкими тучами, несущимися над гребнем волн, быстро темнело. Было что-то грандиозное в этом размеренном, мощном ходе корабля с грозным оружием и техникой на борту.

Насладившись пейзажем вечернего предштормового моря, спустился в каюту и заснул крепким сном. А под утро произвели погружение, и лодка на полном ходу, зарывшись носом в пучину, ушла на глубину, унося туда меня и всех находившихся на ее борту моряков. Над нами, как над упавшим камнем, по воде разошлись лишь круги. И снова этот отдаленный район океана стал пустынным. Разве что где-нибудь пролетит одинокий альбатрос или промелькнет спина кита».

В «средиземке»

Отдельная история – дальний поход на океанографическом судне «Башкирия». Белый теплоход, приписанный к Военно-Морскому Флоту, следовал из зимы в лето. Вскоре, как отдали швартовы, перед командой моряков открылись яркие краски доселе невиданных широт с небоскребами Сингапура и экваториальными джунглями. Предстояло пройти с десяток морей и два океана. Конечный порт – Севастополь.

Родившийся в разгар трескучих декабрьских морозов, Димка-сибиряк свою двадцать первую зиму встретил под палящими лучами солнца в тропическом наряде – загорелым индейцем из прерий. Корабельный кок постарался на славу – торт имениннику преподнесли всамделишный. Новый год (тут уж замполит преуспел) тоже по-домашнему отмечали – с настоящей елкой, Дедом Морозом и Снегурочкой, концертом и балом до рассвета.

А какие красивые закаты в «средиземке»! Ни в сказке сказать, ни пером описать:

«Игра красок непередаваемая! Все вокруг в дымке. Шапки кучевых облаков сначала имели розовые оттенки, затем становились сиреневыми и через короткое время горели лиловым цветом. Солнце алым помидором проваливалось в синюю пучину моря. Высокие перистые облака еще долго напоминали угли костра…»

Музыкальный привет

Куда только судьба нас ни бросала! После окончания училища я уже несколько месяцев мотался по среднеазиатским гарнизонам. Дмитрий – пятикурсник, убыл на преддипломную практику. Однажды вечером, замечтавшись, как там мой друг в морских широтах, написал письмо на радиостанцию «Полевая почта “Юности”». Рассказал, как будущий офицер флота, пройдя испытания соленой водой, ракетными стрельбами и дальними переходами, постигает секреты штурманского дела, готовится к самостоятельной службе. Тысяча звезд сошлась, очевидно, тогда на небосклоне.

Корабль, на котором Дмитрий проходил стажировку, вернулся ранним утром во Владивосток и пришвартовался у пирса бухты Большой Улисс – в месте своего постоянного базирования. В каюту, где курсант-дипломник проживал, кто-то из офицеров принес свой радиоприемник. Этот транзистор находился в каюте всего от силы час-полтора. Хозяин должен был унести его после ремонта домой, поэтому решил проверить.

8
{"b":"860881","o":1}