Все годы учебы мы переписывались по сложившемуся принципу «письмо на письмо», а иногда и чаще, «на встречных курсах». Во время отпусков, в которых, по меткому замечанию друга-моряка, время прёт, как танк, – напропалую и безостановочно, довелось встретиться лишь трижды, и то накоротке. Причина банальна: служба! То у Димы корабельная практика или дальний морской переход, то у меня войсковая стажировка на границе или сухопутные учения.
Туманность Андромеды
С первого дня морской службы Димка и меня пытался уговорить идти служить после выпуска на флот, тем более что в нашем военном училище такая возможность выдержавшим конкурсные испытания на озере предоставлялась.
Увлеченный астрономией, курсант-тихоокеанец писал мне, «сухопутчику», с долей иронии:
«Повезет – сходишь на каком-нибудь гвардейском корабле с дружеским визитом куда-нибудь на Кубу или в Индию. Может быть, тебе на роду написано увидеть созвездия Южного полушария. При этом не забывай, что звезды падают не только с неба».
Вообще-то небесные светила – Димкин хлеб. Оказавшись как-то раз на практике на подводной лодке, он принялся изучать радиосекстаны – мощные и незаменимые в современном морском походе инструменты. Заодно просвещает меня в сложной морской науке:
«С помощью этих устройств штурман должен уметь определять координаты по излучению Солнца, Луны, планетам и звездам-квазарам, даже если те не видны, например закрыты тучами. Из подводной лодки на поверхность моря поднимается наподобие перископа специальное выдвижное устройство оптического или радиосекстана».
Картина со слов одноклассника рисуется идеальная: сиди, дави на кнопочки в штурманской рубке на пультах, снимай из-под воды нужные тебе звезды.
Интересуюсь по поводу предстоящего похода. Дима, не опережая событий, отвечает иносказательно:
«Куда пойдем – туманность Андромеды. Версии самые разные. Факультетский замполит толкает тему про море Фиджи, но даю руку на отсечение, что это низколетящая “утка”». Всего скорее, плачет по нам Вьетнам, а то и просто прогулочка по океану без каких-либо заходов».
На втором курсе бывалый моряк вразумляет меня:
«О флоте у тебя расхлябанные представления. Мол, болтаются где-то на волнах, как щепки, железные коробки. Советую представлять боевой крейсер, на полном ходу рассекающий штормовые волны. Современные корабли – это сгусток мощного оружия, средств радиоэлектроники и т. д., и т. п., короче – результат гения человеческого, побеждающий морскую стихию…»
Бывали, как молвят на флоте, нештатные ситуации:
«Неожиданно в ночь с субботы на воскресенье сыграли тревогу, и никто не мог понять, что к чему. Вызвали всех офицеров. Оказывается, сигнал был объявлен по всему флоту и связан с заходом в Японское море ударных военно-морских сил вероятного противника во главе с ядерными авианосцами и кораблями охранения. Каждый из них внушителен по размеру, имеет энергетические установки и несет по сотне единиц авиации. Сила, безусловно, ощутимая, но куда они на рожон лезут?..»
Сон в летнюю ночь
Часто, особенно на первом курсе, Димке снился родной дом и забайкальская природа. Щучье озеро, палатка на берегу, ночная рыбалка в Затоне, танцы в городском саду, отцовские «Жигули», на которых катил с ветерком в тайгу за кедровыми шишками…
Затем сны стали профессиональными, морскими, но без суши, оказалось, никак не обойтись, привязаны мы к ней, родимой, как пуповиной. Вот рассказ об одном таком сновидении:
«Ты можешь представить, что такое страшные штурманские сны? Это когда плавсредство идет по скалам, по земле и т. д. Мне же приснился сон, будто бы веду свой авианосец по маленькой речушке – типа той, что бежит вдоль железной дороги у нашей станции, причем иду на приличной скорости. С высоты ходовой рубки обозреваются бескрайние поля, леса, горы, озера, деревни… А сам думаю: какой я ловкач! А тут команда “подъем” прозвучала. Я проснулся, вспомнил сон и потом долго посмеивался над собой, так как под конец из-за сопки показались Ямаровский мост и школа. Жаль, до конца не досмотрел, а то, может быть, и родной городок посетил бы… на авианесущем крейсере».
Байка о гайке
Друг продолжает живописать о своих океанских походах и морских прогулках. Не служба, а сплошная романтика! Однако случались и каверзные ситуации:
«Как-то раз маневрировали на акватории Амурского залива, затем вышли в море и ближе к обеду пришвартовались к заброшенному пирсу на острове Рикорда. Вдруг курсанты услышали, как на соседнем катере командир распекает моториста за какую-то ржавую деталь и отсутствие на ней гайки. Матрос, как потом оказалось, недолго думая, отчистил невесть откуда взявшийся болт, нашел подходящую гайку и привинтил ее хорошенько.
Весело отобедали и, не мешкая, по команде снялись со швартовов. Все катера отчалили и уже вышли на акваторию, а тот как будто бы приклеился к пирсу. За его кормой виден бурун от работающих винтов, только с места он не сдвигался. Потом, когда добавили оборотов, чуть полборта себе не вырвали…
Когда разобрались, оказалось, что этот злополучный катер при швартовке напоролся на какую-то металлоконструкцию и торчащим из стенки штырем с резьбой, на котором раньше крепился кранец, проткнул себе борт. Дело было выше ватерлинии, поэтому никто ничего не заметил. На учебных катерах всегда поддерживался образцовый флотский порядок, поэтому командир поделом отчитал моториста за неисправность. Матрос же так постарался, что прикрутил корабль… к причалу. Бедный моторист! Он не знал куда деться, везде его на смех поднимали».
Юмор и флот – понятия по вековой традиции неразделимые. Даже в серьезных вещах моряки всегда сотворят шутку:
«Учеба дается легче, если преподаватель – понимающий. А еще лучше, если прикольный, любитель анекдотов и “суворовских” вопросов. Один такой ученый в погонах, например, поднимет кого-нибудь из курсантов и объявит неожиданную вводную: “Вы – вахтенный офицер. Корабль в океане. Следует доклад – танки противника на юте. Ваши действия?”
Если курсант начинал мямлить, что такое невозможно, то сразу получал “неуд”. Кто же принимался докладывать первичные действия вахтенного офицера при внезапном обнаружении сил противника, например объявить боевую тревогу, доложить и т. п., удостаивался положительной оценки, что вполне заслуженно встречало одобрение однокурсников. Короче, все довольны, все смеются…»
Штурман – человек на флоте не только незаменимый, но и самокритичный. Поведал как-то раз мне Дима грустный и, наверное, правдивый анекдот:
«Возвращается корабль после успешного проведения учений. Командование поощрило всех. Командира, старпома, замполита представили к награде, командиров БЧ-2 и БЧ-3 поощрили ценными подарками, командирам БЧ-5, БЧ-7 и начальнику РТС объявили благодарности, штурмана – не наказали…»
Бегущие по волнам
Второй курс училища, по признанию Дмитрия, – золотое время! На всю жизнь остаются в памяти впечатления от выхода в море:
«Вчера вшестером были направлены работать на шлюпочную базу и уговорили дежурного по дивизиону малых учебных судов отпустить нас покататься. Мичман, видно, бывалый. Он имеет полное право запретить нам эту “художественную самодеятельность”, но поручает старшекурснику Олегу Байкину – члену сборной команды училища по морскому многоборью, опытному яхтсмену – взять над нами шефство. Вдохновленные, под его руководством мы уходим в море.
От волнения и отсутствия должной сноровки вначале теряемся: выходя из гавани, едва не врезались в пирс, отталкиваясь от него, сломали багор. Только вышли – наскочили на неизвестно откуда взявшуюся льдину. Двое чуть за борт не вылетели, повисли на вантах. Сижу на руле, впередсмотрящий докладывает, что прямо по курсу наблюдает рыбака. А мне был виден другой, немного левее, думал, про него идет речь. Наяриваю по прямой на попутном ветре. Поравнялись, смотрю, кто-то на веслах улепетывает от нас, кулаками машет, кричит… Потом решили блеснуть морской лихостью перед толпой на набережной. Стали делать резкий поворот на обратный путевой угол. Тут нас чуть не перевернуло. Крен на повороте был критический, и чтобы его выровнять, все члены экипажа бросились на противоположный борт и повисли…»
