Друзьям-товарищам Проходит всё, пройдёт и это. Когда-нибудь пройду и я. Но здесь о тех, кто, канув в Лету, При жизни были мне друзья. Мои соратники, коллеги И собутыльники – не без — Теперь покой нашли навеки В пространствах ада иль небес. Быть может, где-то в круге первом, Где асфодель и полумрак, Мы скоро встретимся, наверно, Поговорим: «Что дальше? Как?». А может, это всё пустое, И нет бессмертия души? И без того я удостоен. И сколько б я ни ворошил Воспоминаний рой гудящий, Но мне по жизни много раз Везло в друзьях намного чаще, Чем я заслуживал подчас. Не потому, что я везучий, Сам факт нетрудно объясним: Я был не хуже и не лучше, Такой же точно, как они. И я не хвастаюсь, понеже Всегда, в любые времена — Как в нынешние, так и прежде — Не видел, не искал, не знал, Ни в молодых летах, ни после Неподходящих мне людей. Их избегал вдали и возле, В их направленьи не глядел. Всех тех, кто был по мне не очень-то, Я обходил всегда обочиной. Надежда Он говорил, ученики Ему внимали осторожно, Что человеку за грехи Спастись нельзя, но Богу всё возможно. Ну как так можно в точку мысль свести И, всё вторичное отринув, В единой фразе донести Всю христианскую доктрину? Бог сделал нас из мяса и кости́, И нас по жизни мнози борют страсти. Над нами, как ты ни пости, У чёрта много власти. Но коль родился, так живи. Греши, но верь. И Богу Молись, а чёрта не гневи: Не заступай дорогу. Я греховодил много лет Любил и верил ложно, Теперь другой мне веры нет, Как вера в милость Божью. Подходит моё времечко, Как пред лицом Всевышнего Мне избежать конфуз. Дано мне Веры с семечку, Дано Любви мне с вишенку, Надежды же – с арбуз. Мы Наверно, мы не лучше всех других, Возможно, что кого-то и похуже. Сведём проблему на свои круги И глянем на неё конкретнее и уже. Мы, не как боши глубоки мошной, Не как пиндосы мы непобедимы, Не как французы широки душой, Не так улыбчивы, как шведы или финны. Нам в лица глянешь: вроде белый цвет, Да только не в ладах мы с белой расой. Типичных признаков её в нас просто нет, Мы исторически сложились в расу красных. Мы в этом мире – как эксперимент. Господь нам выдал от своей планеты Под этот опыт континент И тихо ждёт, чем кончится всё это. Добру нас учит Запад, да не впрок, Упёрто подрывая их устои, Мы с их «добром» знакомы. На порог Мы их «добро» не пустим: мы – изгои. Мы не они: мы тип иной и класс, Иное тело и умосложенье. Они же строят выводы о нас По меркам своего воображенья. А мы – лишь зубчики, шурупчики простой, Как вечный двигатель, России, мы – запчасти. Мы – русские! Какой восторг! Мы – русские! Какое счастье! Эволюция
Не опровергну я гипотезы железной (Куда уж мне – такому гному), С гигантом мысли спорить бесполезно, Но кое-что я понимаю по-иному. Antropos связан с обезьяной, без сомненья, Но я бы сделал уточненье. Позвольте высказать соображения свои: Antropos изначально происходит от свиньи. Роднит нас многое. Давайте по порядку: И поросячий взгляд, и свинские повадки, И формула зубов, давление и пульс. И пусть мне говорят и возражают – пусть. Возможно, мысль моя не без изъяна, Но, думаю, от человека происходит обезьяна. В моём подъезде их произошло уже По две на каждом этаже. (Мутации и в наши дни имеют место быть. За их примерами недалеко ходить). Затем, уже в сюжете серии второй, Из этой обезьяны вышел наш герой. Вот только тот неандерталец был, а он На свет явился у местечка Кроманьон. И понеслась: ни дать ни взять — Селекционная работа, так сказать. Суть эволюция. Перемешались в ней Потомки обезьян с потомками свиней. И получилось то, что есть — То, что живёт сейчас и здесь. Вот это водевиль, мон шер, смотри сюда. А ты мне: «Дарвин». Дарвин – ерунда. Преображенское Промышленные выбросы планету Когда-то доведут, а с ней и нас. По жизни не видал такого лета. И это, видно, не в последний раз. Ещё недавно летняя погода Варила, парила, но сроки так малы. Лимит тепла, отпущенный для года, Верблюдом протащить через ушко иглы. Сегодня к нам своею лучшей частью Природа повернулась, и пора — Прекрасная, как жизнь, короткая, как счастье, — Установилась в скверах и дворах. Фаворским светом дарит это время — Какая светлая красивая печаль, Как грёза об утраченном Эдеме — Не выразить её, не замолчать. Не наглядеться, не натешить зренье: Некстати время, как всегда, спешит. Не удержать прекрасное мгновенье, Хоть поручись спасением души. Пора сменяется и дарит нам иное. Летит планета, не остановим Отток тепла в её приземном слое, И все явленья, связанные с ним. Всё глубже дыры в кронах лип, всё шире щели. Непоправимее разруха каждый час. Вот-вот у алтаря Зимы, в её приделе Отходную споют ветра на шёстый глас. На день по восемь раз изменится погода, И первого весеннего тепла Придётся ждать не меньше чем полгода Или побольше, чем… Такие вот дела. |
