Максвелл в ужасе смотрел, как Лука схватил волосы Элейн в кулак и ударил ее головой об стол, когда она не ответила достаточно быстро.

— Я не знаю! —Струйка крови потекла из ее ноздрей. — Я больше не готовлю!

Максвелл потерял контроль над своим вновь полным мочевым пузырем и описался, когда Лука повернулся к нему.

— Рецепты Ланы в шкафу у плиты.

Когда Лука отошел от них, Максвелл повернул шею и увидел, как Лука достает из шкафа коробку с рецептами. Затем он наблюдал, как бугимен перебирает рецепты, пока с улыбкой удовлетворения не нашел тот, который искал, положил остальные рецепты обратно в коробку и оставил ее на прилавке.

Когда он вернулся и встал рядом с ними, слезы жгли лицо Максвелла. Даже его жена начала плакать, когда Лука срезал одну из молний с ее руки, а затем повернулся, чтобы сделать то же самое с одной из рук Максвелла.

— Слушайте сюда: я буду говорить свои инструкции только один раз. — Лука отошел в сторону, открывая портфель.

Если бы он еще не обмочился, Максвелл бы упал при виде того, что было внутри. Его жена плакала так же сильно, как и он сейчас.

Лука нажал на кнопку, в результате чего лампочка загорелась с красного на зеленый. Закрыв кейс, он покрутил крошечные цифры на ручке.

— У вас есть пять минут, чтобы освободиться. Затем позвоните Хлое: у нее есть комбинация. Если у вас не хватит времени, чтобы снять все галстуки, Хлоя - ваш единственный шанс. — Он положил одноразовый телефон на кейс.

Никто из них не повернулся посмотреть на Луку, когда он ушел с рецептом. Максвелл уже начал пытаться снять галстук со своей свободной руки. Когда ему это удалось, он быстро бросился к телефону, все еще застегнутому на лодыжках.

Схватив трубку, он набрал номер Хлои, затем неуверенно поднес ее к уху. Он слышал один звонок за другим, гадая, возьмет ли она когда-нибудь трубку. Блядь, ответь!

Наконец, когда на звонок ответили, они оба выкрикнули ее имя:

— Хлоя!

Смертоносный голос прозвучал в трубке, заставив Максвелла потерять контроль над всеми своими телесными функциями.

— Извините, Хлоя занята.

Его глаза устремились на чемодан, когда пламя охватило его кожу.

Максвелл продал душу своей дочери дьяволу, чтобы избежать ада, но бугимен отправил его прямо в ад в огненном шаре.

***

Голый мужчина в углу комнаты медленно поднялся, используя трубу, к которой был прикован, и гримасничая при этом.

Лука подошел ближе к окровавленному мужчине, его глаза сканировали сотни порезов, нанесенных ему ножом.

Каждая метка, которую он ставил Хлое, означала для него пятьдесят.

— Ты сделал это, не так ли? —Черные глаза Люцифера осмотрели его одеяние. — Ты убил ее родителей.

Лука кивнул.

— Ты был прав: они отдали ее тебе.

От маниакального смеха у Люцифера кровь хлынула изо рта, прежде чем его зловещий взгляд вернулся к Луке. — Это помогло?

— Немного, — признал Лука. — Но мы оба знаем, что она никогда не насытится.

— Нет, это не так. Не для таких, как мы. — Люцифер лукаво улыбнулся, явно вспоминая приятные воспоминания.

Глядя на шрам, который почти лишил дьявола глаза, Лука восхищался тем, как он подобрался ближе, чем думал, не забрав его.

— Я до сих пор помню этот день, как будто это было только вчера - день, когда ты проявил себя и стал полноправным. Это был первый раз, когда я увидел тебя в костюме. — Люцифер улыбнулся, вытирая кровь со рта и размазывая ее по губам. — Сначала я думал, что Данте сошел с ума, позволив тебе попытаться выудить информацию из той крысы, которая украла наши деньги. Но потом, когда я посмотрел в твои глаза, я увидел это... Тьму, скрывающуюся за ними. Для своих семнадцати лет ты показывал неплохие результаты.

— Представь, как быстро я смог заставить его говорить, — сказал Лука.

Видя, что это займет больше времени, чем ожидалось, он достал сигарету и прикурил ее.

— Знаешь, что я подумал, когда ты с ним закончил? — спросил Люцифер.

Он глубоко выдохнул, дым заполнил комнату, и он спросил:

— Что?

— Я бы хотел, чтобы он был моим сыном, — сказал дьявол. — Мы могли бы вместе править этим городом.

Лука улыбнулся, присев на корточки, и остановился на уровне глаз с безумными черными глазами.

— Да... с твоим сыном.

— А, великий Сальваторе! — Дьявол поднял руку, словно это имя было написано на рекламном щите. — Сын, которого твой отец украл у меня.

— Ты имеешь в виду сына, который умер бы от голода, если бы ждал, пока ты поймешь, что он гений?

Люцифер пожал плечами.

— У него нет нашей черты, хотя. Я и ты, мы могли бы сделать несколько великих вещей вместе, если бы ты просто родился на противоположной стороне путей.

Ожог от сигареты отразился от его лица, когда он резко вдохнул.

Черные глаза сверкнули на него.

— Каково это - знать, что однажды ты можешь стать мной?

— Ты знаешь, что это неправда. Больше нет. — Лука уставился на безумного человека перед собой, зная, что это вполне могло быть зеркало между ними, показывающее ему, как бы он выглядел много лет спустя, если бы не встретил Хлою. — Я встретил ее до того, как слишком долго шел по этому пути в одиночестве... В отличие от тебя.

Маниакальное лицо Люцифера сменилось лицом ревности.

— Я сделал ее красивой!

— Нет, ты просто обрамил ее красоту, чтобы я увидел.

Ревность в его глазах усилилась.

— Я все еще касался ее…

Схватив его за лицо, Лука зажал дьяволу рот, засунув дымящуюся сигарету ему в горло и заставив проглотить ее.

Люцифер закашлялся, выдыхая дым, пока горячая, обжигающая палочка скользила внутри. Затем снова раздался маниакальный смех.

— Когда ты это сделаешь? Когда я буду служить цели бугимена, чтобы ты мог наконец отправить меня в ад?

Теперь уже Лука откинул голову назад в маниакальном смехе, вставая с земли.

— Оглянись вокруг, Люцифер. — Он раскинул руки в стороны. — Ты в Аду, и это моя последняя цель.

Впервые с тех пор, как он попал сюда, в черных, бездушных глазах Люцифера появилась хоть капля страха, когда он смотрел, как бугимен уходит.

Отодвинув огромную раздвижную металлическую дверь, Лука прошел через нее, оказавшись по другую сторону. Когда он заговорил, сам дьявол похолодел, а металлическая дверь стала задвигаться на место.

— И мы только начинаем, мать твою.

Сорок девять

В прекрасную, темную бездну

Когда Лука поднялся по лестнице, сердце Хлои подпрыгнуло при виде его полностью черного костюма. Настолько, что у нее буквально перехватило дыхание.

— Ты рано вернулся, — сказала она, крепко сжимая в руке музыкальную шкатулку.

— Я рано закончил. — Сократив расстояние, он опустился перед ней на колени, уставившись на потрескавшуюся золотую шкатулку. — Ты никогда не показывала мне этого, дорогая.

Хлоя открыла изящную коробочку, показывая ему, что она больше не играет.

— Это принадлежало моей тете. Она родила меня для моей матери, но... она умерла в процессе. Она вспомнила слова, которые однажды услышала от своей матери, сказанные отцу: «Ты можешь поблагодарить свою дочь за то, что убила ее».

— Мне жаль, что ты так и не смогла встретиться с ней, дорогая. — Он откинул ее волосы назад, чтобы лучше видеть ее лицо. Казалось, он уже знал, что она ему говорит.

Я тоже.

— Я думаю, она должна была быть очень милой. Я думаю, мой отец был влюблен в нее.

— Я уверен, что любил. — Он провел рукой по трещине на коробке, как всегда делал с ее шрамами. — Как она разбилась?

Сделав глубокий вдох, она сказала ему правду.

— Мой отец разбил ее однажды ночью после того, как слишком много выпил. Я слушала ее каждую ночь, снова и снова, позволяя колыбельной петь мне на сон грядущий, как мать поит своего ребенка.

Лука молчал, продолжая теребить коробку пальцами, давая ей возможность закончить рассказ.

— Я искала целую вечность, пытаясь найти другую, чтобы снова услышать мелодию. И вот однажды мне это удалось. Тогда я пошла в маленький магазинчик и смогла услышать ее еще раз. — Хлоя положила коробку ему в руки. — Теперь я счастлива, что он ее разбил, потому что она привела меня к тебе.