Кузин кивнул, давая понять, что главное он усвоил и ведомственная принадлежность полковника сомнения у него не вызывает.

— Чем обязан? — спросил он.

— Нам есть о чём поговорить, — заявил полковник, пряча удостоверение во внутренний карман.

— О чём, позвольте узнать? — нимало не смутившись необычностью ситуации, поинтересовался Алексей Борисович и, решив заодно прощупать собеседника на предмет выдержки, не без язвы прибавил: — Ума не приложу, чем же это я смог прогневить ваше ведомство?

Обычно, даже при малейшем намёке на свободное обращение по отношению к себе любимым, конторские имеют привычку пресекать вольности на корню. Алексей Борисович проверял уже это на себе. Свежи ещё были в памяти воспоминания о последствиях его нелестного отзыва по поводу планируемой комитетчиками мудрёной оперативной комбинации, в которой группе розыскников во главе с Кузиным, вроде как, предстояло играть первую скрипку, а по сути стать в итоге мальчиками для битья. Он тогда прямо заявил инициатору мероприятия, гэбэшному майору, что при таком раскладе ничего путного не выйдет и предложил кое-что подкорректировать. Как тот взвился! Да что вы о себе возомнили, операция одобрена на высочайшем уровне, ваше дело — исполнять, и прочая, и прочая… Ну да бог бы с ним, с тем майором — дело прошлое. А тут целый полковник, значит, и гонору может быть поболе…

Вопреки его предубеждению, Мазуров отреагировал вполне адекватно.

— Напрасно вы ершитесь, Алексей Борисович, — примирительно сказал он с полуулыбкой. — Я пришёл с миром и, можно сказать, полуофициально. Хотя, мог бы выйти на контакт с вами, как полагается, через руководство вашего главка. И тогда вы сейчас стояли бы передо мной навытяжку в кабинете, ну, например, генерала Бугаева и в его присутствии отвечали бы на мои вопросы…

Если в его словах и присутствовала угроза, то довольно мягкая. Скорее всего Мазуров таким образом просто пытался наладить контакт, а фамилию заместителя начальника ГУВД по оперативной работе упомянул лишь для того, очертить круг своих возможностей, если Алексей Борисович паче чаяния по доброй воле на этот контакт не пойдёт… Сразу видно, полковник, что ни разу ты не опер, снисходительно подумал Кузин, наблюдая за сдержанной реакцией Мазурова. Чересчур интеллигентен. Другой бы принялся меня за дерзость в бетон закатывать. Стращать. Понаобещал бы с три короба страшных кар, причём не каких-то абстрактных небесных, а вполне себе земных и крайне неприятных. Другой вопрос, что из обещанного он смог бы воплотить в жизнь…

— Вам оно надо? — задал комитетчик риторический вопрос: — Вот и мне ни к чему. Я просто хочу кое-что выяснить.

— Что именно?

— Причину вашего визита в Институт биологической физики, — просто ответил Мазуров.

— Оперативно! — ухмыльнулся Кузин. — Левон Михайлович доложился?

— А как иначе! — чуть иронично, но в общем-то, подтвердил его предположение Мазуров. — Мы же стоим на страже интересов государства и обязаны опекать от несанкционированного постороннего любопытства учёных, занимающихся серьёзной проблематикой. Вы поставьте себя на место Чайлахяна, — как бы оправдывая учёного предложил полковник. — Они там в Институте не в бирюльки играют — проводят серьёзные закрытые исследования. Тут вдруг по протекции заявляется сотрудник уголовного розыска и задаёт вопросы по одной из актуальных на сегодняшний день тем… Объяснитесь! — потребовал комитетчик.

— Да не собирался я лезть в его и ваши тайны, — не особо-то скрывая закипающее раздражение, огрызнулся Кузин.

— Если можно, без эмоций! — вежливо попросил полковник. — Мне необходимо знать причину вашего интереса к теме клонирования, и только.

Рассказать всё как есть или не стоит? Можно, кончено, попробовать отделаться общими фразами, рассуждал про себя Кузин, но убедительно едва ли получится. Усомнятся — вцепятся. Начнут копать. Чего доброго, выйдут на сына Котовского и Феоктистову, станут им нервы трепать. Некрасиво получится… Проще выложить всё начистоту, тем более что угрозой государственной безопасности в моём приватном расследовании даже не пахнет.

— Моя группа занималась бригадой «Беса»… — начал было Алесей

Борисович, но прервался, поняв, что Мазуров вовсе не обязан быть в курсе ментовских дел. — Вам это о чём-нибудь говорит?

Кэгэбэшник кивнул в ответ.

— Прежде чем встретиться с вами, я, разумеется, поинтересовался, чем вы занимались в последние месяц-два.

— Ну, значит, вам известно и то, что на днях мы взяли их при попытке ограбления казино «Савой».

Последовал второй утвердительный кивок.

— Главарь при задержании был застрелен. Трое из четырёх членов преступной группы арестованы. Личности всех, кроме самого «Беса», установлены, а мне очень хотелось бы выяснить, кто он такой.…

И Алексей Борисович с чувством, с толком, с расстановкой изложил, всё что ему удалось разузнать на сей счёт, не утаив ничего — даже о предположительном владении «Бесом» молдавским языком упомянуть не забыл.

— То есть, по вашему мнению, «Бес» может быть клоном Григория Котовского? — как бы подводя итог услышанному, с нескрываемым удивлением спросил Мазуров.

— Других вариантов просто не остаётся, — жёстко констатировал Кузин, потом прибавил с усмешкой: — Хотя, нет. Один всё-таки напрашивается: «Бес» — сам Котовский собственной персоной, который переместился к нам сюда из прошлого. Правда, по дороге он подрос на несколько сантиметров, перестал заикаться и лишился метин от пулевых ранений — утверждать не берусь, но вроде бы у него их было по меньшей мере три…

— Давайте всё-таки оставаться реалистами. — Не принял шутливого тона полковник. — А вас не смущает, что нашим учёным — взять хотя бы того же Чайлахяна, который в этом толк знает, — до клонирования человека ещё очень и очень далеко?

— А вы не допускаете мысли, что эту проблему давным-давно решил кто-то из не наших учёных? — резко оппонировал ему Кузин.

Мазуров как-то странно посмотрел на него, потом отвёл взгляд и с минуту напряжённо думал, затем задал вопрос, который Кузин на днях уже слышал от сына Котовского, да и сам себе задавал неоднократно:

— Чего ради тратить столько сил и времени, чтобы установить, кем был какой-то убитый бандит? Зачем вам это?

И снова Алексей Борисович не нашёлся с ответом.

— В банду «Беса» был внедрён наш сотрудник — совсем молодой парень. Он погиб. Погиб, в общем-то, случайно… До сих пор провожать в последний путь коллег не доводилось… — попытался объяснить свои побудительные мотивы видавший виды опер, но, как и раньше, не смог, поэтому честно признался: — Вразумительного ответа у меня нет, просто мне необходимо знать, кто он?

— Что ж, — в задумчивости протянул полковник. — Не вижу оснований полагать, что вы были нечестны со мной. И, вполне вероятно, у меня найдётся ответ на ваш вопрос.

— С чего вдруг? — Насторожился Кузин и без околичностей, напрямик, резанул правду-матку: — Чтоб представитель вашей конторы да поделился информацией? Ой ли! В чём подвох?

Мазуров понимающе ухмыльнулся в усы.

— Никакого подвоха. Похоже, вы только что дали мне подсказку в решении одной старой задачки, а долг платежом красен… — ничего толком не прояснив, пояснил полковник. — Мне сперва нужно кое-что уточнить, и, если моя догадка подтвердятся, то в ближайшее время я с вами свяжусь, и мы вернёмся к этому разговору.

— Очень хотелось бы, — выразил надежду Алексей Борисович, которому было ну очень любопытно, что же такое его визави собрался уточнять.

— Желательно, чтобы о сегодняшней нашей встрече не знал никто, кроме нас с вами, — не потребовал, попросил Мазуров.

Кузин воспринял это, как условие, при соблюдении которого, он может рассчитывать на выполнение данного полковником обещания насчёт удовлетворения его оперского любопытства, а потому согласно кивнул.

— И, пожалуйста, не предпринимайте больше никаких шагов по установлению личности вашего «Беса»… Поверьте, у меня для этого возможностей значительно больше, — добавил Мазуров напоследок.