— Не до того было. Водкой поверх шампанского стелить — тяжко… Но точно на Островитянова. Если приспичит, думаю, найду… Только фигли напрягаться, если у меня телефон его есть?
— И что думаешь делать? — Алексей Борисович хотел сперва выслушать мнение самого Олега.
— Я без понятия, — Пожал плечищами старший Закупра. — Только предполагаю, что от тех шальных бабок за версту криминалом несёт. Думал ты чего присоветуешь.
— Надеюсь, ты у него перед носом по пьяни ксивой не размахивал?
— Обижаешь, начальник! — делано возмутился молодой опер. — Наплёл, что работал на северах в геологической партии. Вернулся. Теперь в поиске. Про брата прогнал, что тот типа подался в Сибирь пушнину добывать… А что, правдоподобно! Опять же если случайно засветится где в Москве, всегда можно отбрехаться, что тока-тока оттуда… Нормальная легенда.
— Молодец. Предусмотрительный, — похвалил его Кузин и принялся рассуждать вслух: — Конечно, всё это даже не вилами по воде, но прощупать твоего Витька не помешает. Что ты о нём знаешь, кроме того, что вы в одном батальоне служили, да и то в разное время? Вот именно, что ничего. Так вот, для начала выясни кто он, что он — учить тебя что ли… На досуге обмозгуем… Но имей в виду, первым номером у нас идёт «Бес», а это так — факультатив.
На том и порешили.
Прошла неделя. Алексей Борисович почти позабыл о том разговоре, когда Олег сам напомнил о нём, принеся справку с прикреплённой с ней копией фотографии, добытой, вероятнее всего в паспортном столе.
— Вот!
Кузин сперва взглянул на снимок — обычная, ничем не примечательная физиономия, — затем пробежал справку глазами, бубня себе поднос:
— Чекменёв Виктор Васильевич, 12.01.1966 года рождения, уроженец
Челябинска… Неполная семья… Радиотехнический техникум… В 1983 году проходил по делу о серии уличных грабежей, совершённых группой лиц, задержан, освобождён за недостатком улик… Далее Советская армия… Афганистан… Радист-разведчик… В марте 1985-го комиссован по ранению… Челябинский радиотехнический завод… В 1987-м — как интересно! — подозревался в участии в нападении на инкассаторскую машину… И снова доказухи не хватило… — скептически хмыкнул Алексей Борисович и, укоризненно покачав головой, проложил чтение. — В Москве с сентября 1988-го. Проживает на съёмной квартире адресу: Островитянова, 23, корпус 1, квартира… Понятно. Телефон… Тоже понятно. В поле зрения московской милиции не попадал… По всему судя, это, таки, — наш клиент. Во всяком случае, парень непростой. — подытожил Кузин, возвращая справку Олегу.
— Ещё какой непростой! — поддержал его тот. — Я вчера позвонил. Напомнился.
— И? — Напрягся Кузин.
— Пересеклись. Посидели в кабаке. Я на безденежье поплакался, ну он мне с барского плеча работёнку и предложил, — конспективно отчитался Олег.
— В каком качестве? — поинтересовался Кузин.
— Ему нужен подрывник, — обыденно сообщил парень.
Алексей Борисович даже слегка опешил.
— Подрывник? — переспросил он, лихорадочно перебирая в уме варианты, кому и зачем мог понадобиться подобный специалист здесь, в столице, и не найдя подходящего ответа, задал оправданный в подобной ситуации вопрос: — А ты что, в минном деле шаришь?
— Что б ты понимал, Борисыч, мы в Афгане, не столько разведкой, сколько диверсиями занимались… — снисходительно объяснил Олег, что к чему. — То есть, ребята — на все руки! Рукопашка — это, само собой. Ну, ты в курсе… Но была и кое-какая специализация. Серёга вон — стрелок тотменный… — он кивнул на брата, который, хотя конечно же и был в курсе происходящего, но в разговор не вмешивался, потому как сосредоточенно крапал какую-то справку, — … и очень даже недурственно управлялся с эсвэдэшкой, а я — со взрывчаткой не хуже… — и поставил Кузина перед свершившимся фактом. — Короче, я уже кивнул.
Вот, так значит? Подполковник недовольно поморщился. Это называется, поперёд батьки. Не предупредил, не согласовал — куда там, мы же сами с усами! Хотя, всё правильно: ковать надо, пока не остыло. Сразу не согласишься, другого случая может и не представиться… Да и почему нет? По основной теме всё равно пока затишье, а тут кто-то что-то взрывоопасное затевает…
— Где, что, когда, он случайно не намекнул? — в слабенькой надежде хоть на какую-то конкретику спросил Кузин.
Старший Закупра отрицательно помотал головой, но обнадёжил:
— Завтра в восемь вечера встречаемся возле ЦУМа. Обещал всё объяснить на месте.
— Они часом не планируют взрыв в центре города с массовыми жертвами? — вскинулся Алексей Борисович. — Да ещё и прямо завтра?
— Да нет, — отмахнулся Олег. — Ничего такого. Если я правильно понял, речь идёт о какой-то стенке… И насчёт того, чтобы прямо завтра, едва ли. Такие вещи требуют подготовки. Надо сперва прикинуть что и сколько закладывать. Скорее всего завтра он только покажет саму стенку…
— Ладно, — буркнул Алексей Борисович, выбираясь из-за стола. — Пойду к Симакову. Жди.
Вернулся он минут через сорок, с порога оповестив братьев:
— Таможня дала добро! — И обрушил на Олега град уточняющих вопросов: — Что Чекменёву о тебе известно?
— Да ничего. Я для него — Олег и всё. Он даже фамилию-то мою вряд ли знает.
— Значит, через адресное бюро он тебя пробить не мог, — резонно рассудил Кузин. — Ты ему свой домашний телефон оставил?
— Нет.
— Он знает где ты обитаешь?
— Нет.
— Это правильно! — Одобрительно кивнул Кузин. — Конечно, предъявить документы тебя едва ли попросят, но подготовиться не помешает… Симаков уже с адресным все вопросы решил. На тот случай, если вздумают тебя проверить на вшивость, ты уже два года как прописан на Шипиловской 51 в квартире 39… Штамп в паспорте сейчас проставим… — пообещал он и пояснил: — Это наша отдельская коснпиративка. Какая-никакая меблировка, посуда и даже чистое постельное бельё там найдётся. Сегодня же собери шмотки и перебирайся туда. На вот держи!
Он протянул Олегу ключи и листок с записанной на нём цепочкой из цифр, пояснив:
— Твой новый номер телефона. Можешь смело давать его Чекменёву для связи. Теперь по поводу завтра… Мы с Юр Санычем порешили провести твоего Витька предполагаемой связью «Беса». Так, если что, меньше проблем будет и с «наружкой», и с ОМОНом — под «Беса» нам их без разговоров выделят. А там уж, как пойдёт…
Алексей Борисович прервался, подумав: ну и работёнка — никогда не знаешь заранее, что чем закончится. Потом продолжил:
— Твой с Чекменёвым контакт Егоров санкционировал. Удостоверение и оружие оставишь в сейфе. На Петровку пока ни ногой. Связь поддерживаем по телефону… На завтрашней встрече, уж извини, тебя прикрывать никто не будет — вдруг они контрнаблюдение выставят. Всё должно пройти чисто и гладко — чтоб никаких лишних глаз или ушей поблизости. После встречи отзвонись, как только появится возможность. По результату определимся с дальнейшим… Вопросы есть?
— Да какие на хрен вопросы, — несколько мрачновато откликнулся Олег. — Всё ясно.
— Ты чего такой смурной вдруг сделался? — спросил Кузин, заметив, что настроение у парня буквально на глазах испортилось.
— Да что-то мне муторно… — с сомнение в голосе протянул Олег. — Только сейчас дошло… Человек мне доверяет, а я его… Не по-людски. Он ведь свой — тоже «за речкой» побывал…
Понятно, боевое братство, своих не сдаём и всякое такое. Нетрудно было догадаться, что творилось сейчас на душе у парня. Кузин к таким вещам относился с уважением.
— Ты совесть-то поуйми. Своими вы были «за речкой». Там не тут. Здесь жизнь другая, — тщательно подбирая слова, чтоб ненароком не обидеть парня, напомнил он. — Возвратились, и каждый своей дорожкой пошёл. Не твоя вина, что он кривую выбрал. К тому же ты сам справку составлял, знаешь, что у Витька твоего тяга к криминалу не вчера прорезалась…
Сложно сказать, подействовало ли внушение, но, чтобы окончательно отвлечь Олега от мрачных мыслей, Кузин скомандовал:
— Иди-ка ты лучше в адресное, да проштампуй паспорт! Задницу прикрыть никогда не лишне, Штирлиц ты наш!
