Разумеется, сами потребители не всегда проявляют то чувство ответственности, которого следовало бы от них ожидать. Один гражданин из Леннепа жаловался, что ему пришлось заплатить за починку сиденья стула и ручки на плетеной корзинке 50 нем. марок, и заклинает мое министерство и меня, что пора, наконец, снова ввести ограничения цен. Из последующей переписки явствовало, что здесь была проявлена величайшая беззаботность. Как можно было давать заказ на починку совершенно незнакомому проезжему ремесленнику, не справившись даже предварительно о цене, которую придется заплатить? И подобных примеров можно привести множество.

Мой призыв не принимать любую запрошенную цену вызвал многочисленные отклики. Так, один клиент Немецкого общества спальных вагонов и вагонов-ресторанов сообщил мне в письме от 14 мая 1956 года подробные сведения о недавно произведенном повышении цен, что дало моему министерству повод вступить с обществом в переговоры, увенчавшиеся успехом.

В другом письме один инженер из северной Германии рассказывал, как он справлялся о цене темных очков одной определенной фабричной марки в разных магазинах и установил разницу в ценах от 2,5 до 6 нем. марок.

Владелец одного небольшого предприятия со средним годовым оборотом в 60.000 нем. марок сообщал, что он «не повысил цен, несмотря на троекратное вздорожание сырья». «Я считаю, что объединение всех коммерсантов, честно поддерживающих Ваши устремления, могло бы быть Вам полезным».

Магазин готового платья в Баварии прислал объявление и листовку, распространявшиеся им в сотнях тысяч экземпляров. В них всем клиентам гарантировались цены с 1 ноября 1955 года до Пасхи 1956 года:

«Кто-то должен начать – это потребовал немецкий министр хозяйства Эрхард от ответственных хозяйственников во время заседания Бундестага в Берлине. Он имел в виду прекращение повышения цен! Наша фирма берет на себя почин. Мы обязуемся до Пасхи 1956 года не повышать цены на женскую и детскую одежду».

Один гражданин из Билефельда переслал мне 1 апреля 1956 года починенную оправу для очков вместе с письмом починочной мастерской, из которого явствует, что за починку была назначена цена в 6.50 нем. марок.

«Обращаюсь непосредственно к Вам, как к управляющему хозяйством. Прежде всего приношу Вам, уважаемый господин министр, мою сердечную благодарность за проделанную Вами работу по восстановлению нашего отечества. Вам, безусловно, лучше, чем кому-либо, должно быть известно, куда приведет нас – правда, медленно, но верно – эгоизм наших дельцов, жажда наслаждений широких слоев народа, в особенности же тех нуворишей, которые бессовестно спекулируют на бедственном положении своих соотечественников…»

Из многих писем видно, насколько целесообразно, чтобы каждый участник хозяйственного процесса критически относился к ценам, отказывался принимать их на веру. Последующее письмо служит тому примером. Отправитель, проживающий в Хеймбах-Вейсе, заказал какой-то клапан, како­вой и был ему доставлен вместе со счетом в 74,20 н. м. После тщательной проверки, в ходе которой велась переписка с фабрикантом, выяснилось, что нормальная цена клапана «в розничной продаже должна быть на уровне 35,40 н. м„но не свыше 40 н. м.“. Далее он пишет:

«После того, как я узнал эту цену от фирмы, а поставщик продолжал настаивать на цене в 74,20 н. м., я отказался платить и вернул ему клапан».

Один вюртембержец из Лангенау в середине марта 1956 года обращал внимание на то, что продавцы все чаще прибегают к «аргументу»: «Покупайте, ибо цены повысятся!» И есть немало бессовестных людей, которые распространяют этот в высшей степени вредный «аргумент».

Но часто бывает и так, что отдельные граждане ошибаются в своих жалобах и основывают обвинения на собственных заблуждениях. Так, один житель Людвигсбурга жалуется, что цена на лезвия для бритв одной известной фирмы поднялись с 1,50 н. м. до 2,00 н. м. Он вопрошает: «Неужели нельзя тут ничем помочь; ведь иначе наши сбережения будут таять, никто не станет вносить денег на книжку».

Этот случай – равно как и ряд других аналогичных случаев – был по моему распоряжению тщательно расследован. По данным этой, пользующейся мировой известностью, фирмы лезвий для бритья, подтвержденным подлинниками расценочных листов, выяснилось, что никаких изменений цен произведено не было, напротив, цены оставались неизменными с 1949 года.

Другие жалобы могут быть удовлетворены. Так, один домовладелец из Вестфалии заявил протест против повышения платы за чистку дымохода с 3,62 н. м. на 5,53 и. м. Помогло вмешательство «регирунгспрезидента» в Мюнстере. Оказалось, что тарифная плата за чистку дымоходов была самовольно превышена районным трубочистом. Переплаченные деньги были возвращены.

По аналогичной причине один восторженный приверженец Кнейпа, из Ашаффенбурга, прислал 11 мая 1956 года длинное письмо, в котором он смело выступает против «недавнего чрезмерного подорожания целебных средств Кнейпа».

Много писем говорит о скрытых изменениях цен. Так, один клиент, годами покупающий один и тот же сорт таблеток, с возмущением сообщает, что количество таблеток в нормальной коробке неожиданно уменьшилось с 51 до 40. Переписка моего министерства с фабрикантом, изготовляющим эти таблетки, привела к тому, что фабрикант открыто признал, что для сохранения своей клиентуры он предпочел пойти на скрытое 20-процентное подорожание вместо того, чтобы прибегнуть к повышению цены, в данном случае неизбежному.

Аграрная политика, или, вернее, критическое отношение к требованиям «зеленого фронта», служит постоянным поводом для реакций со стороны населения. Количество писем, посвящаемых этой проблеме, необычайно велико. Несколько примеров:

«Господин профессор, доктор Эрхард! На Вас обращены взоры широких народных масс! Просим Вас, ведите бескомпромиссную борьбу с Вашими врагами, которые противодействуют Вашим усилиям снизить цены и стремятся, наоборот, поднять их».

Домохозяйка пишет:

«… С огромной радостью узнали мы, домохозяйки, из газет о Вашем намерении добиться снижения цен на продукты питания… Добиться снижения цен не так уж трудно, и нужно начинать, помоему, с сельского хозяйства. Следовало бы проверить размеры прибылей мясников, молочников и торговцев. Цены на убойный скот время от времени понижаются, а цены на мясо и колбасу остаются неизменными. Зато каждый мясник разъезжает в своем „Опель-капитэн“ или „Мерцедес“… Господин министр, снижением цен Вы приобретете неоценимые заслуги, и мы, домохозяйки, будем Вам особенно благодарны.

Желаем Вам успеха!»

С возмущением отзывается один гражданин из Штутгарта-Дегерлоха на неудачу первоначального плана, который предусматривал, что 30-процентное снижение таможенных пошлин распространится и на сельское хозяйство:

«В результате, как всегда, пострадает потребитель; это испытанное средство свалить всю тяжесть на него. Собаки всегда кусают последнего в ряду!»

На ту же тему высказывается архитектор из небольшого местечка в Оденвальде:

«К вопросу о 30-процентном снижении таможенных пошлин разрешите мне сообщить Вам из собственного опыта следующее: у меня есть дача в… деревне с… домами. Известно, что этот район северного Оденвальда слывет за бедный. Тем не менее почти каждый второй крестьянин этой деревни возвел за последние четыре-пять лет новые хозяйственные постройки и дома и – это можно только приветствовать – обзавелся всяческими хозяйственными новшествами. А каждый крестьянский сын приобрел себе мотоцикл… Я от всего сердца радуюсь успехам этих крестьян, с которыми у меня лично отношения превосходны, но, с другой стороны, совершенно не понимаю воплей о том, что сельское хозяйство якобы находится на краю гибели и не сможет выдержать снижения пошлин».

Конечно, скептические замечания раздаются не только по адресу сельского хозяйства. Во время переговоров о снижении таможенных пошлин на сельскохозяйственные продукты поступает возмущенная телеграмма: