(Вышеприведенные данные вычислены на основании статистики налога с оборота за 1950 и 1954 гг., а также на основании текущих статистических данных Федерального статистического бюро).

Мне кажется значительно более важным предоставить каждому торговцу реальные возможности к увеличению его оборота в процессе нормального хозяйственного развития, нежели защищать его при застое в делах от конкуренции.

После всего вышесказанного не требуется особого обоснования для пояснения моего отрицательного отношения ко всем законам, определяющим время закрытия магазинов, и ко всем требованиям регламентации и ограничения времени торговли. Все это лишь средства к тому, чтобы устроиться поудобнее и иметь возможность вести при растущих доходах обеспеченную жизнь.

Их философия исходит из желания поменьше трудиться и из вздорного представления, что каждый сможет тогда жить еще лучше[55]. Я не скрываю своего отношения к подобным стремлениям, в моем сердце нет им сочувствия. Я не могу соглашаться с такими законами, потому что я при всех хозяйственно-политических рассуждениях прежде всего думаю о потребителе.

Торговля должна служить потребителю. Я не могу себе представить, чтобы рабочий мог высказаться за то, чтобы в субботу после обеда магазины были закрыты, во всяком случае, он будет против этого до тех пор, пока он не будет располагать полностью свободным субботним днем. Было бы совершенно противоестественным, если бы рабочие не желали использовать свое единственное свободное послеобеденное время для того, чтобы вместе со своей семьей делать покупки. Никому не придет в голову, например, нелепая идея о том, чтобы в субботу после обеда прекратилось движение поездов, чтобы не разносилась почта или закрывались рестораны. В жизнеспособном хозяйстве само собой разумеется, что некоторые профессии в интересах общественности должны считаться с известной перенагрузкой.

Конечно, каждый имеет право на свободное послеобеденное время. Против этого нельзя возражать. Однако 50 миллионов потребителей заинтересованы в том, чтобы иметь возможность спокойно производить покупки в свое свободное время. Надо же считаться с тем, что немецкий потребитель не ложится спать в субботу после обеда, что в это время он тратит деньги. Из этих соображений я выступаю за то, чтобы в субботу магазины были открыты целый день.

В США я разговаривал с розничными торговцами, именно из-за того, что эта тема меня интересует. Они уже слышали о требовании на свободное послеобеденное время в субботу. Их мнение можно сформулировать примерно так: «Однако, вашим розничным торговцам живется хорошо, если они согласны отказаться от торговли в субботу после обеда!»

Ошибочным было бы указание на то, что закрытие магазинов в послеобеденное время по субботам не вызывает уменьшения оборота. Это совершенно неверный расчет! Предполагать, будто потребности 50 миллионов потребителей являются величиной постоянной, определяемой рациональным расчетом, – неправильно[37]. Люди, желающие что-либо купить и очутившиеся перед закрытым магазином, не вернутся тогда, когда торговец будет готов удовлетворить их желание. Поэтому мы должны стремиться к тому, чтобы не проводились меры, в результате которых сократятся обороты розничной торговли.

Почти ни в одной другой стране часы торговли не совпадают с часами работы в производстве или с рабочим временем иных занятий, и непонятно, почему это так должно быть в Германии[50]. И пусть тогда розничные торговцы не жалуются, если другие формы торговли, как, например, рассылочные магазины, заводские лавки, торговые точки в учреждениях, начнут играть все большую роль.

Конечно, совершенно иначе обстоит дело со справедливыми требованиями работников розничной торговли об установлении дней, когда они на полдня освобождаются от работы, и о введении разумно составленного расписания рабочего времени. Я не скрываю, что выполнение этого требования вызывает очень сложные проблемы в розничной торговле. Но и другие хозяйственные отрасли были поставлены перед необходимостью справиться с задачей, заключающейся в том, что необходимо отказаться от установки, будто рабочее время самого предприятия должно совпадать с рабочим временем отдельных, занятых в нем рабочих или служащих. Все это возможно.

Если здесь более подробно разбирались отдельные, частные вопросы, то не ради того, чтобы критиковать именно эту хозяйственную отрасль, но для того, чтобы показать на очевидном примере сложность затрагивающей значительно более широкие круги проблематики.

Если я до сих пор разбирал претензии некоторых хозяйственных кругов средних классов населения, то это не означает, что наша промышленность всегда занимает правильные позиции. Не раз в течение последних лет создавалось впечатление, что промышленность тяготится рыночным хозяйством и непрочь, хотя и втихомолку, от него избавиться. Единственно верной, является, конечно, противоположная точка зрения. Промышленные круги должны были бы решительно признать, что они из внутреннего убеждения безоговорочно поддерживают принципы свободного рыночного хозяйства.

Там, где рыночное хозяйство при выполнении им своих функций наталкивается на препятствия, нужно требовать создания условий для более свободной деятельности. Промышленность вправе требовать, чтобы государство не ограничивало искусственно или чрезмерно свободу предпринимателя, чтобы налоговая политика оставляла ему достаточно капитала для выполнения предпринимательских задач в интересах народного хозяйства. Только в том случае, когда промышленные круги именно таким образом ведут борьбу за свои интересы, эта ее борьба может быть признана вернонаправленной. В этом случае она может рассчитывать на любую поддержку с моей стороны.

Из всего вышесказанного вытекает, что представление о соблюдении отдельных, частных интересов в экономике лежит вне сферы моего образа мышления; да, это утверждение должно быть особенно подчеркнуто, тем более, – чтобы привести сказанное к общему знаменателю, – что в моем мироощущении, а также в моем политико-экономическом представлении, в центре всего происходящего стоит человек. Все принимаемые мною политико-экономические меры исходят из соображений о том, как будут на них реагировать люди, какие выводы они сделают из изменившихся экономических условий[47].

Считая, что все успехи, которые были достигнуты благодаря моей экономической политике, основываются в конечном счете на трудовой деятельности людей, я и не склонен к признанию понятия «немецкое чудо». То, что произошло в Германии за последние девять лет, было чем угодно, только не чудом. Это было всего лишь результатом честного усилия всего народа, которому были предоставлены основанные на принципах свободы возможности снова прилагать и применять инициативу и энергию человека. Если этот немецкий пример должен иметь значение и за пределами границ собственной страны, то только в том смысле, что он должен показать всему миру, каким благом является свобода человека и свобода экономического развития[39].

Понятие «социальное рыночное хозяйство» приобрело всеобщее признание теперь не только в Германии. Даже противники моей экономической политики вынуждены считаться с этой формулировкой. Но экономическая политика может называться социальной только в том случае, если она способствует тому, что хозяйственный прогресс, повышение производительности и увеличение продукции идут на пользу потребителю[36].

Наилучшим средством для достижения этой цели в рамках свободного общественного строя была и остается конкуренция; она является главным устоем этой системы. Социальное рыночное хозяйство обязывает меня поэтому обратить все мое внимание на тенденции к объединению в картели так же, как и на различного рода стремления, направленные на ограничение конкуренции, и объявить им борьбу.