Уехать?
Здесь ее дом, ее земля… и вообще – почему она должна это делать? Жизнь прожита, чего трепыхаться? Хотя… пожить бы еще! Лет двадцать так… лучше – тридцать. Она может, ведьмы живут долго…
Сеньор Хуан опередил отказ.
– Если они сразу тебя найдут, да и спросят – быстрее потом поиски начнут. А вот если девочка уехала, а потом, спустя какое-то время, и ты… не к ней ли?
Долорес задумалась.
– Могут и так подумать.
– И за тобой кинутся. Давай попробуем путешествовать? Неужели тебе никогда не хотелось увидеть другие страны?
Долорес фыркнула.
– На какие шиши, старый?
– Не такой уж я и старый, – степенно ответствовал сеньор, поглаживая бородку клинышком. – На пропитание нам заработаю, а там и на домик, с Божьей помощью найдется…
Долорес покачала головой.
– Приросла я здесь.
– Ради девочки можно бы и оторваться ненадолго? Разве нет?
Долорес вздохнула.
– Ну…
– Опять же, два трупа… я совершенно не хочу давать разъяснения властям…
Долорес оставалось только вздохнуть. Вот ей тоже эти разъяснения давать не хотелось. И трупы в ее возрасте таскать-закапывать тоже…
Не молоденькая уже! Вот когда б ее в лесу подкараулили – дело другое! Там и закопать можно, а то и дикое зверье бы постаралось…
– Что ты предлагаешь?
Предложение Долорес не понравилось. Но зато оно было рабочим…
Спустя два дня вся округа знала, что старая ведьма сгорела в своем доме.
Засиделись старики до полуночи, винцо попивали, да много ли ей с соседом надо? Напились, уснули, уголек-то и выпади из очага… конечно, угорели.
А поскольку коронер в провинции бывал в трактире куда как чаще, чем на работу захаживал, акт он подписал без малейших сомнений.
Пропала травница Долорес Делия Веско? Пропал картежник Хуан Амон Мартель? И что? Значит, их скелеты на пожарище и найдены.
А что там было вовсе даже два мужских скелета… и собаки там не было…
И кого это волнует?
Сказано – Долорес Делия Веско и Хуан Амон Мартель – значит, так тому и быть. И точка!
Глава 2
Солнечный зайчик пощекотал нос Антонии.
Вчера девушка устала настолько, что уснула, не задергивая штор. Вот и пришла расплата – на рассвете. Комната была ориентирована окнами за восток, и солнце сработало не хуже будильника.
Антония открыла глаза, чихнула и окончательно проснулась.
Потянулась, вспоминая вчерашние события.
Что ж.
Пока ее не выгнали. А если еще и завтраком накормят – будет вообще великолепно. Но пока… пока ей лучше не дергаться. Умыться, принять душ, привести себя в порядок…
Антония закрутилась по комнате.
Вскоре черные волосы были расчесаны и крепко стянуты светло-серой лентой. Светло-серое же утреннее платье неплохо сидело на фигурке. Правда, оно было перешито из маминого, но фигуры у Даэлис и Антонии были похожи.
Обе среднего роста, обе скорее худощавые, а в лиф хорошо бы что-то подложить. Потому как выпуклости там есть, но – маловыразительные. С другой стороны, это платье было самым простым и удобным из всех имеющихся у Антонии. До середины икры, юбка в складочку, талия перехвачена ремешком, лиф на пуговицах, аккуратный воротничок.
И цвет ее любимый, серо-стальной.
Украшения?
Откуда бы! Единственное, что было у Тони – «траурные» вещи, и те – мамины. Ониксовая брошь Даэлис, простой серебряный медальон с двумя локонами – ее и отца, крепко сплетенными в косичку, тяжелый гребень для волос, к которому должна крепиться вуаль. Все достаточно дешевое. Пропить у отца рука не поднялась… а может, и поднялась бы, но Антония вовремя утащила их и спрятала.
Оставалось ждать.
Антония сидела, смотрела в окно и размышляла.
Ей не рады – это безусловно.
Ее выгонят? Вполне возможно.
Она справится? Антония вздохнула, наворачивая на палец кончик упрямого локона.
Сложный это вопрос. Очень сложный. Чтобы выжить в большом городе, надо иметь хоть какую-то специальность. А что она умеет делать? Всю работу по дому? Безусловно. Но прислуга… это вопрос сложный.
Как объяснил ей милейший сеньор Хуан, хороший приятель Долорес, в служанки лучше идти не с ее внешностью и возрастом. Женщина ее не наймет – кому ж нужно искушение рядом с мужем или сыном? А та, которая наймет, может нанять как раз с этой целью. Вряд ли Антонии хочется ложиться с кем-то в постель. А от этого еще и дети бывают…
Антонии не хотелось.
Ни постели, ни детей. Последних пока особенно.
А какая-то специальность… что она еще умеет? Готовить? Но не так, чтобы хорошо, в кухарки ее точно не возьмут. Все, что она съела вчера в этом доме, все выше ее скромных способностей. Ей так не приготовить. Не дано.
А что она еще может?
В принципе, она неплохо знает травы. И может попробовать получить место в аптеке. Или в подручных у аптекаря. Вот это возможно. Надо будет обойти аптеки и поинтересоваться.
Увы, список женских профессий был удручающе низок.
Можно пойти работать в лавку. Платят там немного, но с голоду она не помрет, а торговать у нее должно получиться. Правда, она благородного происхождения. А для дам торговать считается унизительно… ага, а помирать с голоду не унизительно? Антония оставила для себя это на крайний случай. Авось да пригодится.
Рукоделие?
Вот с этим у Антонии все было плохо. Шитье, починка вещей, раскройка и прочее… на практике она могла заштопать дыру на одежде. Но и только. От вида спиц, пряжи, коклюшек, иголок, ниток у нее просто нервный тик начинался. Жуть же жуткая!
Стирка?
О, это требуется всегда. Но Антония, увы, не могла этим заниматься. Щелок мгновенно разъедал кожу на руках, спину сводили судороги… а зимой, когда она попробовала отбелить белье на снегу, она простудилась и чудом не умерла. Даже отец вышел из запоя и за ней ухаживал…
Нет, это она не сможет. Тяжелая физическая работа просто не для нее. Можно, но – недолго. А потом она помрет мучительной смертью.
Зато быстро, и мучиться не будет. Но жить хотелось…
Актерство? Пение? Художества?
Нереально. По той простой причине, что у нее должен быть покровитель. Где его найти, и как удерживать внимание мужчины… в теории Антония это все понимала. На практике?
Пусть кто-то другой в этом практикуется. На панель она всегда успеет.
Переписывать тексты? Переводить их?
Надо знать языки и иметь неплохой почерк. Антония не могла похвастаться ни тем, ни другим. Почерк у нее был не особо разборчивый, после маминой смерти ее некому было усаживать за уроки. А что до языков…
Антония хмыкнула.
Ругаться она могла. А вот что-то еще – сомнительно. Чему научил сеньор Хуан, тому и научилась. А умел старик достаточно многое. Но… специфическое.
Вот в карты Тони играла хорошо. Осталось придумать, как этим заработать.
В кости… даже плутовать могла.
Казино?
Не хотелось бы, все же это сложный мир, со своими законами и порядками. Но если придет край – лучше продавать свой разум и свои руки. А не свою… женскую суть.
Замуж?
Замуж Антония вообще не хотела. Но подозревала, что говорить это окружающим не стоит. Так и Долорес наставляла.
Запомни, детка, – она задумчиво попыхивала трубкой, сидя у очага. И Тони сидела рядом, а очаг дарил тепло. Или это было тепло двух одиноких сердец? Робкое, неумелое, откровенно трусоватое…
И все же оно было!
– …почему-то считается, что женщина не может жить без мужчины. Без мужа, сына, вообще без штанов в доме. Якобы мы глупые, бесполезные, мы пропадем одни… Это глупость, конечно. Но миром правят мужчины. И если не хочешь подохнуть в сточной канаве…
Антония не хотела.
– …научись притворяться. Что ты тоже слабая. Что ты в ком-то нуждаешься. Что ты – такая же, как все.
– Я не как все. Я Лассара.
– И что это значит? Кроме фамилии?
Антония пока не знала. Ей казалось, что некроманты… ну, это такое… ну такое…
