Тишина. Александра смотрит, комкая платочек к руках. Я молчу, улыбаясь. Она берет кувшин — Вина?
Я покачал головой.
…Едва злодей узнал Руслана,
В нем кровь остыла, взор погас,
В устах открытых замер глас,
И пал без чувств он на колена…
Достойной казни ждет измена!..
— Правильно! Изрубить тварь на куски! — на Эмиля зашикали. Получил тычок от Алисы.
…Но, помня тайный дар кольца,
Руслан летит к Людмиле спящей,
Ее спокойного лица
Касается рукой дрожащей…
И чудо: юная княжна,
Вздохнув, открыла светлы очи!
Казалось, будто бы она
Дивилася столь долгой ночи;
Казалось, что какой-то сон
Ее томил мечтой неясной,
И вдруг узнала — это он!
И князь в объятиях прекрасной.
Воскреснув пламенной душой,
Руслан не видит, не внимает,
И старец в радости немой,
Рыдая, милых обнимает…
…И, бедствий празднуя конец,
Владимир в гриднице высокой
Запировал в семье своей.
Дела давно минувших дней,
Преданья старины глубокой.
Я замолчал. Они все смотрели на меня, как будто ожидали продолжения.
— Все друзья мои. Сказочке конец, а кто слушал — молодец! Ну как, понравилось? — Стоял, смотрел на них, ухмыляясь. Ундины подскочили первыми, хлопали в ладоши. Окружили.
— Милорд, а можно Вас поцеловать? Милорд, а еще, такую же сказку? Ну, пожалуйста!
— Спокойно! Поцеловать можно, в щеку. Сказки есть, но не сегодня. В следующий раз!
Неожиданно девушки разошлись, пропуская княгиню.
— Спасибо Лис. Я ничего подобного не слышала. Я ее запомнила, слово в слово. Будет, кому рассказывать. — Поцеловала в щеку. Все чинно и пристойно! — И не забудь, в следующий раз новую сказку рассказать. Ты обещал!
— Не забуду! — Тебя, пожалуй, забудешь. Тогда, лучше к воде вообще не подходить!
Наконец ундины стали покидать сад. Куда-то испарились Анри Хоттабыч с Ондиной. Эмиль с Алисой тоже ушли.
Смотрел на Александру. Она сидела на той же скамеечке, задумавшись. Присел рядом.
— О чем думаешь, юная принцесса?
— Людмиле, так же как и мне семнадцать! — Я кивнул. Смотри как, как ее зацепило. — Ты обещал рассказать, что произошло в тереме!
Вот какая! Думал, забудет. Похоже, у девочки гормоны заиграли! Да еще наслушалась стихов таких. Хотел отделаться шуткой. Но она смотрела требовательно! Так, а что я ей расскажу? Александр Сергеевич, не стал описывать ночь в тереме. Предложил самим пофантазировать! Но она-то этого не поймет. Так, что мы имеем в багаже? Главное не спровоцировать ее на неадекватные поступки. Попробуем:
Она проснулась, после ночи страстной,
С каким-то нереальным ощущеньем,
Она была тиха…совсем безвластна,
С воздушным… невесомым опьянением.
Слегка распухли губы от лобзаний,
Приятно ныла грудь от рук любимых,
Так сладко улыбалась утром ранним,
И кофе был вкуснее,… без причины.
Прозрачнее рассвет был, чем обычно,
Смотрели на нее глаза, ясней, чем прежде.
Пытливо… страстно… даже не прилично,
И не хотелось прятаться… в одежде.
Совсем раскраснелась, глаза блестят лихорадочно. Облизала губы: — Это было утром, а что ночью?
Да что ты будешь с ней делать? Какая настырная! Придвинулась еще, совсем близко, хоть со скамейки падай!
— Александра, ну что там было ночью? Страстные поцелуи и все остальное.
— Нет, ты расскажи! Ты обещал Лис!
— Хорошо, только коротко:
Пол жизни я тебе отдам
За ночь блаженства на постели,
За твой смешной, недолгий страх,
За дрожь, в твоем прильнувшем теле,
За миг, когда бесстыдно платье
Ты снимешь трепетной рукой,
За стон протяжный и глухой.
За в кровь искусанные губы,
За не целованную мной, доселе грудь,
За миг борьбы немой, не долгий,
За поцелуй, что не вздохнуть.
За безутешные страданья
Безумным и горячим ртом,
За власть усталости потом… Вдвоем…
— Это все Александра! — Ее глаза как-то уже, не совсем нормально блестели, учащенное дыхание, губы приоткрыты. Лицо пылает. Все-таки, ты ее спровоцировал, идиот! Чувствую ее дыхание, ее жар. Сердце у самого начинает разгоняться. Кровь приливает к голове и ниже. Она совсем придвинулась близко. Мы почти касаемся лицами. Александра приподнялась. Даже не понял, а она уже расположилась у меня на коленях. Перед глазами ее губы. Положила мне на плечи руки.
— Давай Лис, у нас неоконченный второй урок.
Руки вцепились в скамейку и одеревенели. Даже не вздумай своими граблями прикасаться к ней, зашипела в сознании рыжая лисья морда. Черный лис усмехнулся — расслабь руки, а то лавочку сломаешь. Белый лис скривился, потом показал свой розовый язык — возьми ее и увидишь, что будет!
Я что, уже схожу с ума? Кожей лица чувствовал жар ее дыхания. Она слегка прикоснулась своими губами к моим. Губы пересохли. Хотел смочить их языком, но не успел, это сделала она. Гладит руками меня по ежику волос. Прижимается. Сердце бухало как паровой молот. Тепло стал разливаться по телу. Почувствовал как капелька пота побежала по спине, между лопаток. Жар моего тела и ее схлестнулись, заворачиваясь в спираль. Тоже самое было в лесу. Огромным усилием воли, разжал пальцы, руки оторвались от скамейки. Левая, обхватила ее за талию. Правая, легла на ее ногу, возле щиколотки и поползла вверх, задирая подол платья. Хотел остановиться, но не смог, руки, казалось, жили уже своей жизнью. Или они, на самом деле, мне сейчас не подчинялись? Девушка задрожала, прижалась к губам. Стали ловить губы друг друга. Я ее нижнюю, она мою верхнюю. Отпускали друг друга, что бы опять сойтись вместе. Рука дошла до подвязки. Маленькая полоска кожи и дальше нижнее белье. Попыталась просунуться под него, не получается. Не хотела отрываться от кожи ее ноги. Еще немного и белье треснет.
Она левой рукой накрыла мою правую руку, через подол платья. Стала гладить. Что-то остановило, от того, что бы разорвать ее панталончики. Стал гладить через них. Но становилось только хуже. Жар в груди слился со сладостной истомой. Спираль все больше заворачивалась, захватывая нас обоих. В голове стоял шум, будто били билом по рельсе. Совсем уже ничего не соображал. Мысль была одна, как добраться до ее тела! До ее груди, до бедер, до живота. Попытался повернуть ее так, что бы оказаться между ее ногами. Мешало платье. Черт. Наши губы уже не отрывались друг от друга. Слились во едино. Ее правая рука только крепче сжималась на моей шее.
