Шарлотта, напротив, была глубоко несчастна, и Страйк подозревал, что он единственный человек, который по-настоящему знает глубину ее страданий. Внешне жизнь Шарлотты выглядела гламурной и легкой, поскольку она была необычайно красива и происходила из богатой семьи, о которой много писали, но настоящая ее ценность для колонок сплетен заключалась в ее нестабильности. В прошлом Шарлотты было несколько попыток самоубийства, и она долгое время проходила психиатрические обследования. Он видел в прессе ее фотографии с мертвыми глазами в красном платье-футляре, и единственной мыслью было, что она, вероятно, приняла что-то, чтобы пережить еще одну ночь веселья. И это предположение подтверждалось тем, что она позвонила ему в офис в полночь той же ночи, оставив на автоответчике бессвязное сообщение, которое он удалил прежде, чем его услышали другие.

Страйк прекрасно понимал, что Люси и некоторые его друзья считали его вечно запертым в тени, отбрасываемой двумя мрачными женскими фигурами, Ледой и Шарлоттой. Они хотели, чтобы он вышел на солнечный свет, наконец-то освободился, нашел менее сложную женщину и любовь, не омраченную болью. Но что делать мужчине, если он решил, что наконец-то готов к этому, а уже слишком поздно? Единственная из женщин, вторгавшихся в его мысли, Робин, вызывала теплые чувства, хотя и с оттенком горечи, которую не легче было переносить, поскольку она была направлена на самого себя. Он должен был высказаться, должен был заставить их поговорить о своих чувствах, пока Райан Мерфи не налетел и не унес приз, который Страйк самодовольно считал своим.

К черту.

Небо за окном стремительно темнело. Он встал из-за стола, прошел в спальню, вернулся на кухню с записной книжкой и ноутбуком и открыл их. Работа всегда была для него самым большим убежищем, и появление наверху списка входящих письма от Эрика Уордла с информацией о переписи населения было для него наградой за то, что он отказался от алкоголя и вернулся к расследованию.

Уордл заставил его гордиться собой. Были приложены данные трех последних переписей населения фермы Чепмен: 1991, 2001 и 2011 годов. Страйк напечатал краткое сообщение с благодарностью Уордлу, затем открыл первое вложение и изучил список имен.

После полуторачасового поиска в Интернете и обнаружения бонуса в виде интересной статьи о церкви, датированной 2005 годом, наступили сумерки. Страйк налил себе вторую порцию виски, сел за стол и задумался над непосредственными результатами своих поисков: списком имен, только одно из которых пока имело адрес.

Он уставился на свой мобильный, вспоминая те дни, когда время от времени звонил Робин домой, пока она еще была замужем. Он знал, что эти звонки иногда приводили к неприятностям, учитывая недовольство Мэтью растущей преданностью работе своей жены. Был субботний вечер: Робин и Мерфи могли быть в ресторане или снова в этом чертовом театре. Страйк сделал еще один глоток виски и нажал на номер Робин.

— Привет, — сказала она, ответив на второй звонок. — Что случилось?

— Есть минутка поговорить? Я выуживаю информацию из переписи.

— О, отлично — Уордл прислал?

Страйк услышал грохот, как ему показалось, кастрюли.

— Ты точно не занята?

— Нет, все в порядке, я готовлю. Райан придет на ужин, но его еще нет.

— У меня есть пара зацепок. Есть женщина по имени Шейла Кеннетт, которая жила на ферме Чепмен со своим покойным мужем до девяностых годов. Она уже немного не в себе, но у меня есть ее адрес в Ковентри. Хотел спросить, не могла бы ты съездить туда и взять у нее интервью. Старушка — лучше уж ты, чем я.

— Нет проблем, — сказала Робин, — но это должно быть на следующей неделе, потому что Мидж уезжает со среды, и я ее подменяю.

— Я нашел статью, написанную журналистом Фергусом Робертсоном, который заставил бывшего члена ВГЦ анонимно поговорить с ним в 2006 году. Там много “якобы”: насилие над членами организации, хищение средств. Они защищают свои источники, журналистов, но я подумал, что, возможно, есть материал, который Робертсон не может опубликовать, опасаясь судебных разбирательств. Не хочешь пойти со мной, если он согласится поговорить?

— Смотря когда, — сказала Робин, — у меня тяжелая неделя в связи с новым делом о преследователях, но — ой…

— Ты в порядке?

— Обожглась — извини, я… подожди, это Райан.

Он услышал, как она направилась к двери. Слегка презирая себя, Страйк не вешал трубку: ему очень хотелось, чтобы Райан Мерфи приехал и застал Робин, разговаривающую с ним по телефону.

“Привет”, — услышал он ее слова, а затем раздался приглушенный голос Мерфи и безошибочно узнаваемый звук поцелуя. “Ужин почти готов”, — сказала она, Мерфи что-то сказал, Робин засмеялась и ответила: “Нет, это Страйк”, а ее партнер-детектив сидел, нахмурившись, перед ноутбуком.

— Извини, Корморан, — сказала Робин, снова прижавшись губами к трубке, — продолжай.

— Я пока не нашел контактных данных всех, кто жил на ферме Чепмен, но я продолжу поиски и отправлю тебе все, что найду, — сказал Страйк.

— Сегодня субботний вечер, — сказала Робин. — Отдохни. Нет! — добавила она, смеясь, и он решил, что это адресовано Мерфи, чей смех тоже был слышен. — Извини, — повторила она.

— Нет проблем, я тебя отпущу, — сказал он, как и она ранее, и, прежде чем она успела ответить, повесил трубку.

Донельзя разозлившись на себя, Страйк захлопнул ноутбук и встал, чтобы изучить содержимое своего забитого полезными для здоровья продуктами холодильника. Когда он достал упаковку того, что уже начал называть “еще одной гребаной рыбой”, чтобы проверить срок годности, зазвонил его мобильный. Он вернулся к столу, чтобы проверить, прежде чем ответить, потому что, если это был еще один звонок, переадресованный с рабочего телефона, он не собирался отвечать: последнее, что ему сейчас было нужно, — это Шарлотта. Вместо этого он увидел незнакомый номер мобильного телефона

— Страйк.

— Привет, — сказал смелый, хриплый голос. — Сюрприз.

— Кто это?

— Бижу. Бижу Уоткинс. Мы познакомились на крестинах.

— О — сказал Страйк, воспоминание о декольте и ногах вытеснило мрачные мысли, и это, по крайней мере, было приятно. — Привет.

— Наверное, у тебя есть планы, — сказала она, — но я уже одета, а мой друг, с которым я должна была встретиться сегодня, болен.

— Откуда у тебя мой номер?

— Илса, — сказала Бижу с тем же смехом, который он помнил по кухне Гербертов. — Я сказала ей, что мне нужен детектив для дела, над которым я работаю… Думаю, она мне не поверила, — добавила она с очередным смешком.

— Нет, ну, она хорошо соображает, — сказал Страйк, держа мобильник чуть дальше от уха, отчего смех стал чуть менее резким. Он сомневался, что сможет долго это выдержать.

— Итак… хочешь выпить? Или поужинать? Или еще чего-нибудь?

Он посмотрел на целлофанированного тунца в своей руке. Он вспомнил про декольте. Он отказался от курения и еды на вынос. Робин готовила ужин для Райана Мерфи.

— Да, он сказал. — Почему нет?

Глава 13

Девять в начале означает:

Следы идут крест-накрест.

И-Цзин или Книга Перемен

Крайняя неразговорчивость Клайва Литтлджона, нового субподрядчика агентства, начинала раздражать и других людей, кроме Робин.

— С ним что-то не так, — сказал Робин в среду утром коллега Литтлджона по субподряду Барклай, когда они сидели и наблюдали из машины Барклая за входом в многоэтажку в Бекслихите.

— Лучше он, чем Моррис или Натли, — сказала Робин, лояльно повторяя слова Страйка.

— Это низкая планка, блин, — сказал Барклай.

— Он хорошо справляется с работой, — сказала Робин.

— Он просто блядь, смотрит, — сказал Барклай. — Не моргает. Как чертова ящерица.

— Я уверена, что ящерицы моргают, — сказала Робин. — Подожди — это один из них?

— Нет, — сказал Барклай, наклоняясь вперед, чтобы прищуриться через лобовое стекло на человека, который только что вышел из здания. — Он толще нашего.