В течение следующих десяти минут Страйк был предоставлен сам себе и наслаждался своим бургером. Наконец, закончив есть, он достал свой мобильный и перезвонил в Штырю.

— Я хочу отследить звонок, который получил Рини перед передозировкой. Не знаешь ли ты каких-нибудь криминальных авторитетов в Бедфорде?

— Всегда есть гнутые винты, Бунзен, — сказал Штырь, как всегда цинично.

— Пятьсот тебе и пятьсот им, если они смогут дать мне хоть какую-то достоверную информацию об этом звонке, — опрометчиво сказал Страйк, — в частности, номер, с которого он был сделан.

Глава 71

Даже среди опасностей наступают периоды покоя…

Если у нас достаточно внутренней силы, мы воспользуемся этими интервалами…

И-Цзин или Книга Перемен

Несмотря на осторожные расспросы Робин, Цзян ничего больше не рассказал ни о Дайю, ни о Джейкобе во время их поисков перламутровой рыбы Мазу, как и о том, кто якобы вновь появился на ферме Чепменов после долгого отсутствия. Все, что ей удалось выяснить, — это то, что во внутренней жизни Цзяна преобладали две заботы: чувство обиды, что его брат так далеко продвинулся в церкви, в то время как он был низведен до статуса работника фермы и шофера, и навязчивый интерес к сексуальной жизни других членов церкви, который, похоже, проистекал из разочарования, которое он испытывал из-за своего собственного исключения из Комнат Уединения. Однако их встреча в лесу определенно заставила Цзяна отнестись к Робин более благосклонно, чем раньше, и это утешало, поскольку Робин чувствовала, что ей нужны все союзники, которых она может получить.

Она не сомневалась, что Бекка спрятала рыбу Мазу под матрасом. Робин видела выражение растерянности и злости Бекки, когда рыбу нашел в длинной траве торжествующий Уолтер, и ее немедленный обвиняющий взгляд на Робин. Что именно спровоцировало Бекку на попытку уличить ее, Робин не знала, но, по ее предположению, Бекка, как и Тайо, подозревала, что между Эмили и Робин в Норвиче был заключен какой-то союз, и поэтому была полна решимости добиться того, чтобы Робин была опозорена, наказана или даже переехала с фермы Чепменов.

Бекка была грозным врагом. Робин опасалась, что если Бекка потребует от них какой-либо уличающей информации о Робин, то Лин, Цзян или Вивьен не смогут не нарушить молчание. Несанкционированные походы в лес, владение фонариком, тот факт, что она назвалась своим настоящим именем: Робин достаточно уважала интеллект Бекки, чтобы понять, что ей не понадобится много времени, чтобы догадаться, что “Ровена” — это следователь под прикрытием. В последнем письме Робин рассказал Страйку о кулоне, но при этом снова опустила упоминание о том, что Лин обнаружила ее в лесу, и о ее глупом промахе перед Вивьен.

Как будто этого было недостаточно для беспокойства, Робин также осознавала, что с каждым днем, пока она не шла к Тайо с предложением секса, ее положение на ферме Чепменов ухудшалось. Тайо издалека поглядывал на нее, когда она обходила ферму, и она уже начала опасаться открытых требований духовной связи, что, в случае отказа, непременно приведет к какому-нибудь кризису. И все же час за часом, день за днем Робин держалась, надеясь, что ей все же удастся выведать у Эмили или Цзяна больше информации или найти возможность поговорить с Уиллом Эденсором.

Тем временем на ферму съехались Ноли Сеймур, доктор Чжоу и остальные главы церквей. Из подслушанных разговоров Робин поняла, что Манифистация Утонувшего Пророка, которая быстро приближалась, обычно собирала весь Совет в родовом поместье церкви. В то время как доктор Чжоу оставался в своем роскошном кабинете, а Джайлс Хармон продолжал проводить большую часть дня, печатая на машинке в своей спальне, видимый каждому, кто пересекал двор, Ноли и несколько мужчин оделись в белые спортивные костюмы, как обычные члены Совета. Хотя они не опускались до того, чтобы спать в общежитиях, всех троих можно было видеть передвигающимися по ферме, выполняющими различные работы, причем каждый из них с видом сознательной добродетели, а зачастую и с неумелостью, которая вызвала бы яростную критику на любого другого члена церкви.

Однажды вечером, после долгого занятия по церковной доктрине, которое вела Мазу, Робин, все еще находившаяся в странном пространстве между высокопоставленным рекрутером и подсобным рабочим, была послана помочь приготовить ужин. Войдя на кухню, она увидела Уилла Эденсора, нарезающего кучу лука. Надев фартук, она, не дожидаясь приказа, направилась помогать ему.

— Спасибо, — пробормотал он, когда она присоединилась к нему.

— Нет проблем, — сказала Робин.

— Со мной всегда так бывает, — сказал Уилл, вытирая рукавом глаза с розовой поволокой.

— Если их сначала заморозить, будет проще, — сказала Робин.

— Серьезно?

— Да, но сейчас уже поздновато пытаться это сделать. Полагаю, нам придется работать быстро.

Уилл улыбнулся. На какое-то мгновение он выглядел гораздо моложе, чем обычно.

Шум на кухне стоял непрекращающийся: грохот огромных кастрюль, шипение вентилятора над промышленными духовками, бульканье и плевки обычных консервированных овощей, готовящихся на нескольких газовых плитах.

— Как давно ты в церкви, Уилл? — спросила Робин.

— Гм… четыре года или около того.

— Значит, столько времени я должна быть здесь, чтобы знать доктрину так же хорошо, как ты?

Она думала, что этот вопрос либо польстит ему, либо спровоцирует на лекцию, и в любом случае даст возможность надавить на него в вопросе о его верности ВГЦ.

— Ты просто должна учиться, — уныло сказал он.

Заинтересовавшись, не потому ли он стал менее категоричным, что его беспокоят глаза, или по какой-то более глубокой причине, она сказала:

— Значит, ты здесь уже четыре Проявления Утонувшего Пророка?

Уилл кивнул, затем сказал:

— Но я не могу говорить об этом. Чтобы по-настоящему понять, нужно это пережить.

— Мне кажется, что во время сеанса “Откровения” я получила своего рода превью, — сказала Робин. — Дайю пришла в храм. Она заставила сцену подняться.

— Да, я слышал об этом, — сказал Уилл.

— Я знаю, что заслужила это, — сказала Робин, — так что, наверное, я должна быть рада, что это случилось. Как ты сказал мне на овощной грядке, нет никаких “неприятностей”, правда? Это все укрепляет.

Минуту или две Уилл молчал. Затем он сказал:

— Ты уже была в библиотеке?

— Я просто искала там рыбу Мазу, — сказала Робин. — Я не использовала ее должным образом.

Несмотря на прекрасную обстановку, столы из красного дерева и латунные светильники для чтения, в библиотеке было немного книг, и половина из них была написана Джонатаном Уэйсом. Остальной фонд составляли священные тексты всех основных религий. Хотя Робин была рада провести тихий час в библиотеке, она сомневалась, что сможет долго сосредоточиться на “Гуру Грантх Сахиб” или Торе, не заснув.

— Ты читала Библию? — спросил Уилл.

— Эм… кусками, — осторожно сказала Робин.

— Я вчера читал. Иоанн, глава первая, стих 4:1: “Возлюбленные, не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, ибо много лжепророков вышло в мир”.

Робин взглянула на него. Она могла ошибаться, учитывая его покрасневшие, опухшие глаза, но ей показалось, что он выглядит обеспокоенным.

— Господи, мне нужна помощь, — произнес громкий женский голос. Робин и Уилл оглянулись. На кухню только что вошла Ноли Сеймур в безупречно белом спортивном костюме и с комичным выражением прижала руки к лицу. — Я ужасно готовлю! — сказала она, оглядываясь по сторонам. — Кому-то из вас, экспертов, придется мне помочь!

Если предполагала, что на ее призыв о помощи сбежится толпа, или что работники кухни будут очарованы ее признанием беспомощности, то она просчиталась. Уставшие и потные, никто из них не улыбался, хотя Сита протянула ей фартук. Робин предчувствовала, что сейчас произойдет, и, конечно, одна из пожилых женщин направила Ноли к куче лука, с которым возились Робин и Уилл, полагая, что именно здесь она может причинить наименьший вред. Ноли была достаточно искусной актрисой, чтобы изобразить энтузиазм.