Робин покончила бы с собой из-за тебя?

Конечно, нет. У нее, черт возьми, больше здравого смысла.

Все, что у нас было, все, что мы делили, и ты хочешь кого-то разумного? Тот Корморан, которого я знала, посмеялся бы над идеей о том, что ему нужен кто-то разумный. Разве ты не помнишь? Солнце всходит и заходит, но для нас есть один короткий день и одна вечная ночь. Так что поцелуй меня тысячу раз…

Я был непутевым пацаном, когда цитировал тебе это. Теперь я не такой. Но я все равно предпочел бы, чтобы ты жила и была счастлив.

Я никогда не была счастлива, сказала Шарлотта, которая иногда была жестоко честна, когда ничего не помогало, и очередная жестокая сцена оставляла их обоих без сил. Иногда забавлялась. Счастлива — никогда.

Да, я знаю.

И он повторил слова доброго человека в велосипедных зажимах.

Тем не менее.

Он снова открыл свои влажные глаза, чтобы посмотреть на крест на алтаре. Он мог не верить, но крест, тем не менее, что-то значил для него. Он символизировал Теда и Джоан, порядок и стабильность, но также и непознаваемое и неразрешимое, человеческую тягу к смыслу в хаосе и надежду на что-то за пределами мира боли и бесконечных стремлений. Некоторые тайны вечны и неразрешимы для человека, и в принятии, признании этого факта было облегчение. Смерть, любовь, бесконечная сложность человеческих существ: только глупец может претендовать на полное понимание любого из них.

И сидя в этой скромной старой церкви с круглой башней, которая при ближайшем рассмотрении теряла свой зловещий вид, он оглядывался на подростка, который оставил Леду и ее опасную наивность только для того, чтобы влюбиться в Шарлотту и ее не менее опасную утонченность, и впервые окончательно понял, что больше не является тем человеком, который жаждал их обеих. Он простил подростка, который преследовал разрушительную силу, потому что думал, что сможет приручить ее и тем самым исправить вселенную, сделать все понятным и безопасным. В конце концов, он не так уж сильно отличался от Люси. Они оба стремились переделать свои миры, только делали это совершенно по-разному. Если повезет, у него было еще полжизни, и пора было отказаться от вещей куда более вредных, чем курение и чипсы, пора было признаться себе, что надо искать что-то новое, а не то, что вредно, но привычно.

Добродушный человек с кроткими глазами снова появился. Возвращаясь по проходу, он неуверенно остановился рядом со Страйком.

— Надеюсь, вы нашли то, что вам было нужно.

— Да, — сказал Страйк. — Спасибо.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

К’уэй/Оппозиция

Вверху — огонь, внизу — озеро:

Образ ПРОТИВ.

Так среди всего общения

Высший человек сохраняет свою индивидуальность.

И-Цзин или Книга Перемен

Глава 65

Линия уступчива и находится между двумя сильными линиями; ее можно сравнить с женщиной, потерявшей чадру и, как следствие, подвергающейся нападкам.

И-Цзин или Книга Перемен

Поскольку Страйк не видел причин сообщать Робин в следующем письме ни о самоубийстве Шарлотты, ни о его поездке в Сент-Джон Баптист, она знала только, что он ездил в Кромер, чтобы взять интервью у Хитонов. Узнав, что ее партнер проезжал в миле от фермы Чепменов по пути на побережье, Робин почувствовала себя еще более одинокой. Она вспомнила два приморских городка, которые они посетили вместе в ходе предыдущих расследований, особенно ужин в Уитстейбле: белые кораллы на каминных полках на фоне грифельных стен, смеющийся Страйк напротив нее в обрамлении окна, через которое она наблюдала за тем, как море становится индиговым в угасающем свете. К счастью, усталость сдерживала склонность Робин зацикливаться на этих воспоминаниях и анализировать их.

При свете фонарика она трижды перечитала его рассказ о беседе с Хитонами, желая быть абсолютно уверенной, что запомнила все, прежде чем порвать его. Теперь, еще более преисполнившись решимости узнать как можно больше о смерти Дайю, Робин решила возобновить свои попытки подружиться с Эмили Пирбрайт, что было гораздо легче спланировать, чем выполнить. В течение следующих нескольких дней она безуспешно пыталась оказаться поблизости от Эмили, пока через неделю после получения последнего письма Страйка не представилась неожиданная возможность.

За завтраком к Робин подошел молодой человек с короткими дредами и сообщил ей, что она присоединится к группе, которая в то утро отправится в Норвич собирать деньги для церкви.

— Приведи себя в порядок, — сказал он ей. — На твоей кровати будет лежать чистый спортивный костюм. Микроавтобус отходит через полчаса.

Робин привыкла к случайным упоминаниям о сроках, которые невозможно измерить обычным членам церкви, и поняла, что безопаснее всего считать, что указание означает “сделать это как можно быстрее”. Поэтому она проглотила остатки каши, не пытаясь, как обычно, растянуть ее надолго.

Когда она вошла в общежитие, то увидела, что на кроватях лежат свежие спортивные костюмы, уже не алые, а белые. Из этого Робин сделала вывод, что церковь перешла в сезон Утонувшего пророка. Затем она заметила Эмили, которая снимала с себя красную кофту.

— О, ты тоже идешь, Эмили? — удивленно спросила Вивьен, войдя в общежитие через пару минут после Робин. Эмили бросила на Вивьен недружелюбный взгляд и отвернулась, натягивая чистую кофту.

Робин намеренно вышла из общежития вместе с молчаливой Эмили, надеясь сесть рядом с ней в микроавтобус, но они прошли всего несколько метров, когда Робин услышала мужской голос: — Ровена!

Робин повернулась, и ее настроение упало: на ферму вернулся Тайо. Он тоже был одет в чистый белый спортивный костюм и, похоже, хоть раз помыл голову.

— Привет, — сказала Робин, стараясь выглядеть счастливой, когда Эмили шла дальше, опустив голову и сложив руки.

— Я выбрал тебя для сегодняшней встречи с группой по сбору средств, — сказал Тайо, приглашая ее пройти с ним через двор, — потому что я думал о тебе, пока меня не было, и решил, что тебе следует дать еще несколько возможностей продемонстрировать изменение своего мышления. Кстати, я слышал, что ты сделала пожертвование в пользу церкви. Очень щедро.

— Нет, — сказала Робин, которая не собиралась попадать в ловушку, которую церковные старейшины регулярно расставляли для несмышленышей, — это не было щедростью. Ты был прав, мне следовало сделать это раньше.

— Умница, — сказал Тайо, протягивая руку и массируя ей затылок, отчего по спине и рукам Робин снова побежали мурашки. — Что касается другого вопроса, — сказал он более низким голосом, его рука все еще лежала на ее шее, — я буду ждать, когда ты придешь ко мне и попросишь о духовной связи. Это будет свидетельствовать о реальном изменении отношения, об отказе от эгоизма.

— Хорошо, — сказала Робин, не в силах смотреть на него. Она увидела, как Эмили оглянулась на них, ее лицо ничего не выражало.

Коробки с товарами ВГЦ и коробки с логотипом ВГЦ в виде сердца уже загружались в микроавтобус Цзяном и несколькими другими мужчинами. Когда Робин вошла в автобус, она обнаружила, что Эмили уже сидит рядом с Амандипом, и решила сесть рядом с Уолтером, а Эмили — прямо напротив прохода.

Было еще очень рано, и небо над головой отливало перламутром. Когда микроавтобус проехал по подъездной дорожке и выехал через электрические ворота, Робин почувствовала прилив восторга: она была так же взволнована возможностью снова увидеть внешний мир, как если бы садилась в самолет, летящий в сказочный отпуск. Она заметила, что правая нога Эмили нервно подпрыгивает вверх-вниз.

— Так, — сказал Тайо, выступая из передней части автобуса, за рулем которого находился его брат Цзян. — Пару слов для тех, кто еще не собирал для нас деньги. Некоторые из вас будут работать в киоске, продавая товары, а остальные будут пользоваться ящиками для сбора средств. Кто интересуется церковью, дайте им брошюру. Сегодняшний взнос будет разделен между нашим молодежным центром в Норвиче и нашей программой по информированию об изменении климата. У нас есть плакаты, но будьте готовы ответить на вопросы.