— Она была нужна для моей цели. Да чёрт, Ада! Понравилась она мне, вот и всё. Что, я не имею на это права? — вдруг вспыхнул экзистенциалист.

— Ты исказил её, чтобы она подпустила тебя к себе? Да?

— Да! Да!

— Может, вы не будете обо мне в третьем лице? — промямлила Майя. — Хотя я всё равно ничего не понимаю, мне неприятно.

— Идиотизм. Льё, почему ты не мог сказать раньше? — во мне кипела злость, он мимоходом просто воспользовался благосклонностью Майи, планомерно, целенаправленно затягивал её в свою паутину, как беспечную и глупую мушку.

— Я знал, что ты будешь злиться, — спокойно ответил Ужас, осторожно убирая мою ладонь.

— Ещё бы! Это ведь…

— Мерзко, да?

— Я не знаю, Льё… Мерзко. Противно. Нечестно. Но я понимаю тебя. Ты ведь просто…

— Хотел, чтобы меня любили. Именно. Просто попробовать это чувство на вкус. Каково это, когда на тебя смотрят так, как ты на Денеба? Каково проснуться рядом с той, которая видит в тебе своё будущее, своё счастье и спокойствие? Я безнадежен, Ада…

— Льё использовал меня, да? — снова встряла Майя, она всё ещё пыталась обратить на себя внимание.

— Ты просто дурак! Нельзя так с людьми, нельзя! — я пихнула его в плечо, но тут же уцепилась и потянула к себе. — Вспомни грозу в Будапеште. Ну! Почувствуй разницу! Искаженная Майя и настоящая я! Чувства нельзя подделать.

В комнату вошёл Ден, прокрался чуть ближе и жестом показал в сторону двери. Похоже, нас там поджидали.

— Пока вы тут треплетесь, на лестнице наш давний друг Герша притаился, Феникс недоделанный. Пару раз из тени вышел, наверняка собирался дверь атаковать, но не решился.

— Да Герша всегда был трусом. Прорвемся, я его ещё в колледже уделать могла, а сейчас и подавно, — мне не терпелось уехать отсюда. Спрятаться, освободиться от всего. Я злилась на Льё, а в груди трепыхалась едва зародившаяся жалость к Майе и раздражала меня.

— Выходим. Майя, ты идёшь за мной. Ни шагу в сторону, если хочешь жить, — строго сказал Льё и вручил ей рюкзак.

— Я никуда не хочу идти! Объясните толком, — запротестовала она.

— Твой бывший, как его там… — начала я, схватив её за плечи.

— Глеб.

— Да, Глеб. Он не Глеб вовсе. Герша его зовут. Он тоже Феникс, как и я. Только слабый, вот и сидел в архиве, идиот. С моим учителем заодно. Он, кстати, старый извращенец. В общем, либо ты идëшь с нами, либо я тебя тут первую прикончу. И плевать на план Льё и всё остальное.

— Ада, спокойно… — попробовал утихомирить меня Ден, но внутри что-то словно сорвалось с цепи, и я готова была идти всё равно куда, главное — положить конец всему. Правда, неизвестно, чему.

Я отпихнула Денеба, и распахнула входную дверь, моментально выйдя из тени. Герша прятался в небольшой нише за поворотом к лестнице. Дурацкое, детское убежище. Я собрала огоньки на кончиках пальцев и швырнула ему под ноги, побуждая выйти.

— Герша! — крикнула я. — Выходи. Не будь трусом. Ты же знаешь, что я сильнее. Зачем пришёл?

— Остановить тебя, Ада, — показался он из-за угла. — Марсель будет в городе через час, вам некуда бежать.

— Ты же предан учителю, или боишься запачкаться теперь?

— Ты не понимаешь! Льётольв использует тебя! Сёртун хотел спасти свою лучшую ученицу!

— Странные у него методы спасения, — я медленно двигалась вперёд, собирая силу. Крылья за спиной дарили ощущения всемогущества, пьянящего, сладкого, невероятно желанного. Я и не догадывалась, что чувство собственного превосходства такое потрясающее!

— Не лучше, чем у экзистенциалистов, — буркнул Герша, тоже готовясь к бою. — Майю верните!

— Ты же сам её жёг.

— И что? Не искажал ведь в собственных целях, тем более таких примитивных.

— Скажи, почему Марсель не хочет, чтобы мы выбрались из буфера?

— Я тебе больше скажу! Дело не только в Марселе. И Мот, и Истиль — все против вас. Вы заперты в буфере, смиритесь.

— Герша, ты ослеп? Видишь мои крылья? Думаешь, кто-то способен меня остановить?

— Ада! Ты одержима! Тебя исказили и приворожили эти двое! Вам ни за что не справиться с комплексным влиянием! Никогда! Это передел власти, слышишь?!

— Пусти, — злобно шепнула я, устав слушать пустой примитивный трёп Герши, и метнула в него огромный огненный шар.

Он уклонился, но не так быстро, как мог бы, — даже я не ожидала от себя такого мощного потока. Гершу отбросило на лестницу, и он шумно покатился вниз. Из-за моей спины выскочил Денеб, бросившись следом за Фениксом, Льё тащил за руку перепуганную Майю: для неё всё выглядело так, будто я просто легко махнула. Волшебство, ага. Может и хорошо, что эта мышь не могла ничего видеть вне тени, с ума бы сошла от ужаса. Ден вывернул руки Герше за спину и поволок вниз по ступенькам.

Мы вышли на улицу, привлекая к себе излишнее внимание прохожих. С помощью Льё, Ден затолкал Гершу в машину и запер там. Его руки почернели, темнота переползала на стёкла автомобиля, и через пару минут внутренности скрылись. Никто не увидит, кто спрятан внутри. Я постучала по стеклу — оно отозвалось металлическим эхом.

— Ден, ты замуровал его? — схватила за руку Денеба. Она оказалась такой же холодной, гладкой и твёрдой, как металл.

— Немножко. Чтобы не выбрался раньше времени.

— Скорей, — Льё подтолкнул нас к такси, которое успел поймать, пока Ден разбирался с Гершей.

Кое-как разместившись в салоне, мы примолкли. Майя сидела бледная и крепко держалась за руку Льётольва, смотря перед собой как зачарованная мумия. Кажется, мы так толком ничего ей и не объяснили. Но как рассказать человеку о том, кто такие экзистенциалисты, откуда берутся сущности и чем занимаются Фениксы?

Я посмотрела на эту серую мышь: на самом деле она довольно милая, если бы держалась чуть смелее могла бы сойти за красивую девушку. Но ей никогда не стать такой, как я. Она слишком правильная, слишком… Цельная. Такие никогда не сомневаются в своём выборевыборе: не могу представить её лежащей между Деном и Льё, и решающей, с кем быть. Нет. Она скорее наступила бы себе на горло, осталась бы одна, только чтобы не рисковать, не совершать того, на что была готова я.

Руки. Невольно мой взгляд зафиксировался на руках Майи и Льё. Кроме того, что она крепко держала его, изящная ладонь экзистенциалиста прикрывала руку мыши сверху. Он тихонько поглаживал пальцами крошечные, до белых костяшек сжатые пальчики. Мило. И больно. В груди заныло ревностное желание отпихнуть Льё, забрать его в свои объятия.

Почему я раньше не подумала о том, каково было Денебу видеть, что происходит между мной и его другом? И каково было Льётольву? Но ни один из них до поры до времени так ни разу и не показал своей ревности или обиды, если не считать тот день, когда Ужас рисовал на стене. Да и если судить по тому, что произошло между нами, они не испытывали ничего подобного или победили разрушающие чувства, и действительно не собирались меня делить. Может ли быть так, что это потому, что я для них не более чем игрушка, инструмент, и меня просто нужно удержать рядом? Я помотала головой, отбрасывая безобразные мысли. Нет, не может такого быть. Они совершенно искренние в своих порывах. Я должна верить в это.

А Льё… Он просто успокаивает Майю, он как и я, возможно, пытается сделать выбор. “Выбери меня”, — хотелось шепнуть ему на ухо, прижаться со всей силы и слушать, как бьётся спокойное экзистенциальное сердце. Стоило только подумать об этом, представить в мельчайших подробностях, как к горлу подступили слёзы. Да, я сделала выбор, но я не хотела его. Перед глазами всё поплыло, а в груди горело. Я с силой пихнула водителя в плечо и попыталась на ходу открыть дверь. Меня тошнило, мутило так, что страшно было дышать. Такси остановилось на остановке, и я почти выпала на асфальт.

Не слыша окриков, добралась до травы и рухнула на колени. В ушах шумело, руки дрожали, а земля под ними медленно тлела. Шум перешёл в дикий звон, меня душил кашель. Сквозь пелену слёз, я видела, что снова выдыхаю дым, серый, горячий и едкий.