Он позавтракал в номере, вполуха слушая инфомат; ему интересно было узнать, что говорят об облаве на Семейства. Но интерес этот был скорее отстраненный – мысли его уже занимало другое. Только теперь он понял, что было бы ошибкой пытаться вновь связаться с Семействами, – черт побери, даже к лучшему, что никто не сможет как-то ассоциировать его нынешнюю личность с этой компанией.
Внимание его привлекла фраза:
– …включая Заккера Барстоу, который считается их вождем. Задержанные доставлены в резервацию в Оклахоме, возле руин города Окла-Орлеан примерно в двадцати пяти милях от мемориального парка Гарримана. Главный провост называет ее «малым Ковентри» и приказал всем воздушным судам облетать ее на расстоянии в десять миль. С администратором связаться не удалось, но обычно надежный источник внутри администрации сообщает, что массовые аресты были совершены с целью ускорить расследование, посредством которого администрация рассчитывает получить «секрет Семейств Говарда» – их технологию неограниченного продления жизни. Предполагается, что арест и транспортировка в одно место всех членов незаконной группировки должны возыметь целительное воздействие, преодолев сопротивление их лидеров законным требованиям общества. Им должно стать ясно, что права благопристойных граждан не могут использоваться в качестве завесы, под прикрытием которой наносится вред обществу в целом. Движимое имущество и денежные средства членов преступной группировки переданы в распоряжение Главного хранителя на время лишения свободы…
Лазарус выключил инфомат.
«Проклятье! – подумал он. – Не стоит переживать из-за того, чему не можешь помочь». Естественно, он ожидал, что арестуют его самого… но ему удалось бежать. Что случилось, то случилось. Если бы он сдался, Семействам это все равно бы ничем не помогло – к тому же он ничем не был им обязан. Вообще ничем, черт возьми.
Так или иначе, даже лучше, если их арестуют всех сразу и быстро поместят под стражу. Если бы их вылавливали по одному, могло случиться что угодно – суды Линча, даже погромы. Лазарус знал по собственному нелегкому опыту, что даже самое цивилизованное общество легко превращается в готовую линчевать толпу. Именно потому он посоветовал Заку подстроить все именно таким образом – Зак и администратор должны были собрать Семейства в одну компактную группу, чтобы у них появился хоть какой-то шанс реализовать их план. Так оно и вышло… а у него пока что даже волос с головы не упал.
Лазарусу, однако, было интересно, как сейчас дела у Зака и что тот думает о его, Лазаруса, исчезновении. И что думала о нем Мэри Сперлинг – для нее наверняка было шоком, когда она увидела его в облике проктора. Он надеялся, что сумеет с ней объясниться.
Но сейчас не имело значения, кто и что по этому поводу думал. Очень скоро они либо окажутся во многих световых годах отсюда… либо умрут. И вопрос будет исчерпан.
Повернувшись к видеофону, он позвонил на почту.
– Говорит капитан Аарон Шеффилд, – заявил он и назвал свой почтовый номер. – В последний раз регистрировался в почтовом отделении космопорта Годдард. Не могли бы вы переслать мою почту на… – Наклонившись, он прочитал кодовый номер почтового приемника в номере.
– Мое почтение, – послышался голос служащего. – Сейчас, капитан.
– Спасибо.
Потребуется часа два, подумал он, – полчаса на доставку и еще втрое больше на прочие мелочи. Можно подождать прямо здесь… наверняка его уже перестали искать, но в Уокигане ему делать было особо нечего. Как только придет почта, он возьмет напрокат тачку и махнет…
Куда? Что ему, собственно, теперь делать?
Перебрав в уме несколько вариантов, он в конце концов пришел к выводу, что во всей Солнечной системе нет ничего такого, чего ему бы по-настоящему хотелось.
Мысль эта слегка его испугала. Когда-то он слышал – и склонен был верить, – что утрата интереса к жизни означает поворотный пункт в борьбе между анаболизмом и катаболизмом, а именно старость. Внезапно он позавидовал обычным короткоживущим людям, – по крайней мере, они могли стать обузой для своих детей. Семьяне не отличались сыновней привязанностью – поддерживать отношения в течение века с лишним было просто нереально. Да и дружба, за исключением дружбы между семьянами, вынужденно рассматривалась как нечто преходящее и поверхностное. Не было ни одного человека, с кем Лазарусу хотелось бы увидеться.
Погоди-ка… как насчет того фермера на Венере? Того, который знал много народных песен и вел себя столь забавно, когда бывал пьян? Надо бы его разыскать. Хоть Венера и не нравилась Лазарусу – почему бы не развлечься?
Внезапно он похолодел, вспомнив, что не видел того человека… сколько лет? В любом случае того наверняка уже не было в живых.
«Либби был прав, – мрачно подумал он, – когда говорил, что долгоживущим нужны новые воспоминания». Он надеялся, что парень доведет до конца все необходимые исследования и найдет ответ, прежде чем Лазарус деградирует настолько, что начнет считать на пальцах. Пару минут поразмышляв, он вдруг вспомнил, что вряд ли когда-нибудь снова увидится с Либби.
Пришла почта, в которой не оказалось ничего важного. Его это не удивило – личных писем он не ждал. Реклама отправилась в мусоросборник; он прочитал лишь одно письмо от ремонтной корпорации «Пан-Терра», где сообщалось, что ремонт его прогулочного катера «Я – шпион» закончен и тот перемещен в парковочный док, за аренду которого начато взимание платы. В соответствии с указаниями они не притрагивались к астронавигационным приборам корабля – не изменил ли капитан своего мнения на этот счет?
Он решил забрать корабль сегодня же и отправиться в космос. Все лучше, чем торчать на Земле, сознавая, что умирает от скуки.
На то, чтобы расплатиться и взять напрокат ракетомобиль, ушло меньше двадцати минут. Взлетев, он направился в сторону космопорта Годдард, держась в самом нижнем эшелоне для местного движения, чтобы избежать проверок. Он не специально избегал встречи с полицией, поскольку вряд ли у него имелись основания полагать, что они станут искать «капитана Шеффилда», но это уже попросту вошло у него в привычку.
Однако задолго до того, как Лазарус добрался до космопорта Годдард, пролетая над восточным Канзасом, он решил сесть. Для посадки он выбрал аэродром в столь маленьком городке, что вряд ли там имелся работавший на полную ставку проктор, а затем нашел видеофонную будку подальше от аэродрома. Стоя внутри ее, он поколебался. Как позвонить самому главному человеку во всей Федерации – и чтобы при этом с ним соединили? Если он просто позвонит в Башню Новака и попросит администратора Форда, его не только с ним не соединят, но и переведут звонок на департамент охраны правопорядка, где его будут ждать неприятные вопросы, – что было столь же неизбежно, как уплата налогов.
Что ж, выход имелся только один – позвонить в департамент самому и каким-то образом связаться с главным провостом, а затем решать проблемы по мере поступления.
– Департамент охраны правопорядка, – ответил голос. – Чем могу помочь, гражданин?
– Мое почтение, – командным тоном заговорил Лазарус. – Я капитан Шеффилд. Дай-ка мне вашего шефа.
Он даже не демонстрировал власть – повиновение подразумевалось само по себе.
Последовала короткая пауза.
– По какому вопросу?
– Я же сказал – я капитан Шеффилд.
На этот раз в голосе Лазаруса прозвучало едва скрываемое раздражение.
– Я соединю вас с заместителем шефа, – после очередной паузы с некоторым сомнением проговорил голос.
На этот раз экран ожил.
– Да? – спросил заместитель, окидывая взглядом Лазаруса.
– Дай мне шефа, и побыстрее.
– По какому вопросу?
– Господи… да дай же мне шефа! Я капитан Шеффилд!
Вряд ли стоит винить заместителя в том, что он соединил Лазаруса со своим начальником; он давно не спал, и за последние сутки случилось много такого, что он с трудом мог воспринять. Когда на экране появился главный провост, Лазарус заговорил первым:
