– Но ты действительно должен. Ты должен убедить Совет. Они совершают ошибку, трагическую ошибку. Пытаясь принуждать силой этих несчастных, они ничего не добьются. Никакого секрета нет!

– Что? Ты чересчур взволнована, дорогая. Ты пытаешься спорить с лучшими умами планеты. Поверь мне, мы знаем, что делаем. Жесткие методы нравятся нам не больше, чем тебе, но общее благо превыше всего. Послушай, мне жаль, что я вообще затронул эту тему. Естественно, ты мягкая и добросердечная, и именно за это я тебя люблю. Почему бы тебе не выйти за меня замуж и не забивать себе голову проблемами публичной политики?

– Замуж – за тебя? Никогда!

– Мэри, ты пребываешь в расстроенных чувствах. Назови хоть одну причину, почему нет?

– Я скажу тебе почему! Потому что я одна из тех, кого вы собираетесь преследовать!

Последовала новая пауза.

– Мэри… похоже, ты плохо себя чувствуешь.

– Плохо себя чувствую? Да я чувствую себя не хуже, чем любой человек в моем возрасте. Послушай меня, придурок! У меня есть внуки вдвое тебя старше. Я уже жила на этом свете, когда Первый Пророк захватил страну. Я жила на этом свете, когда Гарриман запустил первую ракету на Луну. Ты тогда не был даже орущим младенцем – твои родители вообще еще не познакомились, когда я уже была взрослой замужней женщиной. И теперь ты стоишь тут передо мной и бойко предлагаешь применить жесткие меры, может даже пытки, ко мне и мне подобным. Выйти замуж за тебя? Скорее я выйду за одного из собственных внуков!

Лазарус переступил с ноги на ногу, сунув правую руку под полу килта, – похоже, стоило ждать неприятностей. Порой, подумал он, у женщин сносит крышу в самый неподходящий момент.

Он ждал. Ответ Борка был холоден – отвергнутую страсть в его голосе сменили властные нотки.

– Успокойся, Мэри. Сядь. Я о тебе позабочусь. Сперва нужно дать тебе успокоительное, а потом я приведу лучшего психотерапевта в городе – во всей стране. Все будет хорошо.

– Убери от меня руки!

– Послушай, Мэри…

Лазарус шагнул в комнату, нацелив на Вэннинга бластер.

– Эта обезьяна тебя вконец достала, сестра?

Вэннинг резко повернул голову.

– Ты кто такой? – негодующе вопросил он. – Что ты тут делаешь?

Лазарус продолжал смотреть на Мэри:

– Скажи только слово, сестра, и я порежу его на мелкие кусочки, так что никто его не найдет.

– Нет, Лазарус. – К Мэри вновь вернулось самообладание. – Но все равно спасибо. Убери, пожалуйста, свою пушку. Не хочу, чтобы что-нибудь случилось.

– Ладно. – Лазарус убрал оружие в кобуру, но ладонь его осталась на рукоятке.

– Ты кто такой? – повторил Вэннинг. – Что означает это вторжение?

– Я как раз собирался тебя об этом спросить, приятель, – спокойно ответил Лазарус, – но не стану. Я тоже из тех самых старикашек, которых ты ищешь… таких же, как Мэри.

Вэннинг пристально посмотрел на него.

– Интересно… – проговорил он, затем снова перевел взгляд на Мэри. – Этого не может быть, это какой-то абсурд. И все же… не помешало бы подробнее выяснить насчет тебя. У меня хватит оснований для того, чтобы тебя арестовать, – в любом случае никогда еще не встречал столь антиобщественного поведения. Да ты самый настоящий пережиток прошлого!

Он шагнул к видеофону.

– Лучше отойди от телефона, приятель, – быстро сказал Лазарус, затем добавил, обращаясь к Мэри. – Я не притронусь к своей пушке, сестра. Воспользуюсь ножом.

Вэннинг замер.

– Ладно, – с досадой бросил он, – убери свой виброкинжал. Я не стану отсюда звонить.

– Посмотри-ка получше. Это не виброкинжал. Это сталь. И она весьма неприятна.

Вэннинг повернулся к Мэри Сперлинг:

– Я ухожу. Если тебе хватит ума – ты пойдешь со мной. – Мэри молча покачала головой. Раздраженно пожав плечами, Вэннинг бросил Лазарусу Лонгу: – Что касается вас, сэр, ваши первобытные манеры грозят вам серьезными проблемами. Скоро вас арестуют.

Лазарус взглянул на потолочные ставни.

– Напоминает мне одного клиента в Венусбурге, который тоже хотел меня арестовать.

– И что?

– Я слегка его пережил.

Вэннинг открыл было рот, собираясь ответить, но внезапно повернулся и вышел столь быстро, что внешняя дверь едва не прищемила ему нос.

– Самый трудный в общении человек из всех, кого я встречал за многие годы, – задумчиво проговорил Лазарус, когда дверь закрылась. – Могу поспорить, он ни разу в жизни не пользовался нестерилизованной ложкой.

Мэри удивленно взглянула на него и хихикнула. Он повернулся к ней:

– Рад видеть, что тебе снова весело, Мэри. А то уж я подумал, ты совсем расстроилась.

– Ну да. Я не знала, что ты все слышишь. И мне приходилось импровизировать на ходу.

– Я тебе помешал?

– Нет. Я рада, что ты вошел. Спасибо. Но теперь нам нужно спешить.

– Пожалуй. Думаю, он говорил всерьез, и скоро меня станут разыскивать прокторы. Может, и тебя тоже.

– Именно это я и имела в виду. Так что давай сматываться.

Через несколько минут Мэри уже была готова, но, когда они вышли в общий коридор, им встретился мужчина, чья нарукавная повязка и чехол с инъектором выдавали в нем проктора.

– Мое почтение, – сказал он. – Я ищу гражданина, составившего компанию гражданке Мэри Сперлинг. Не могли бы вы подсказать мне, где его найти?

– Конечно, – кивнул Лазарус. – Она живет вон там.

Он показал в дальний конец коридора. Когда блюститель порядка взглянул в ту сторону, Лазарус аккуратно стукнул его слева по затылку рукояткой бластера и подхватил тело, когда оно начало оседать.

Мэри помогла Лазарусу затащить безвольную тушу в свою квартиру. Присев над полицейским, он пошарил в его чехле, извлек заправленный инъектор и ввел лежащему дозу.

– Ну вот, – сказал Лазарус, – теперь он проспит несколько часов. – Лонг задумчиво посмотрел на чехол и снял его с ремня проктора. – Может, еще пригодится. В любом случае забрать не повредит.

Сняв с проктора повязку, он тоже сунул ее в сумку на поясе. Вновь покинув квартиру, они спустились на уровень парковки. Когда они катились по пандусу, Лазарус заметил, что Мэри набрала код Северного побережья.

– Куда едем? – спросил он.

– В резиденцию Семейств. Единственное место, где нас не станут искать. Но нам придется где-то укрыться до наступления темноты.

Как только машина перешла на автоматическое управление и устремилась на север, Мэри попросила ее извинить и задремала. Лазарус на протяжении нескольких миль созерцал окружающий пейзаж, потом тоже начал клевать носом.

Их разбудил резкий звук сигнала тревоги. Автомобиль замедлил ход и остановился. Мэри протянула руку и выключила сирену.

– Всем машинам перейти на ручное управление, – произнес монотонный голос. – Направиться на скорости двадцать миль в час к ближайшей башне службы дорожного контроля для проверки. Направиться на…

Мэри отключила и голос.

– Что ж, это по нашу душу, – весело сказал Лазарус. – Есть мысли?

Мэри не ответила. Выглянув в окно, она посмотрела вокруг. Ярдах в пятидесяти справа от них тянулся стальной забор, отделявший высокоскоростное контроль-шоссе, на котором они находились, от полосы местного движения, но по крайней мере на милю вперед забор не прерывался ни одним переходным пандусом, – естественно, в том месте, где пандус все-таки был, должна была стоять башня, где им предписывалось пройти проверку. Вновь тронув машину с места, Мэри перешла на ручное управление и начала лавировать среди стоящего или медленно движущегося потока, постепенно набирая скорость. Когда они оказались возле барьера, Лазарус почувствовал, как его вдавило в подушки; машина взмыла в воздух, миновав барьер на расстоянии в несколько дюймов. Мэри вновь опустила машину на землю по другую его сторону.

С севера приближался автомобиль, которому они мчались наперерез. Скорость его составляла не более девяноста миль в час, но водитель оказался застигнут врасплох – он никак не мог ожидать, что перед ним на пустой дороге словно ниоткуда возникнет другая машина. Мэри пришлось нырнуть влево, потом вправо, потом снова влево; машину занесло, и она встала на дыбы, сопротивляясь стальной хватке гироскопов. Мэри с трудом сумела ее выровнять под аккомпанемент зубовного скрежета геркулена по стеклу, пока задние колеса пытались вновь обрести опору.