— Вы столько наших положили, суки! Хер вам! — выкрикнул лейтенант.

— Мак, — обернулась Алиса к другу детства, — позаботься об Эспене.

— Разумеется, — кивнул зверолов.

— Весьма глупо с вашей стороны, — опустил голову командир отряда жнецов. — Самсон, моя правая рука, разберись с ними.

Из строя вышел громадный воин, покрытый толстой бронёй. Несмотря на то, что он был нелюдем, сила тёмной энергии Тельмуса пылала в нём ярче, чем у иных «праведников». Голова существа принадлежала варану, в руках адепт держал исполинскую глефу.

— Кошмар Адепта! — раскрутил он над головой могучее оружие и выстрелил потоком бесформенной тьмы. Техника превращала буквально всё, что попадалось на пути в пыль.

Даже Яхтир удивился: он никогда не видел, чтобы у тьмы были когти и зубы, способные разорвать человека в миг. А из-за площади атаки, даже стань они с Големом живыми щитами — остальных бы это не спасло.

— Вот же… — прошептал лейтенант, приготовившись к неотвратимому.

— Я бы поспорил, кто здесь глупец! — раздалось над головами и прямо на пути у «Кошмара Адепта» возник всадник на Кровавом Мустанге. Раздался взрыв двух потоков противоположной энергии: тьмы и жизни.

В поднявшемся вихре пыли и мусора сверкнул одинокий серебряный зрачок.

— К-капитан?! — приподнял брови лейтенант.

— Дядюшка! — радостно воскликнула Алиса.

Вслед за Людвигом на поляне возникло полсотни уцелевших рейнджеров. И учитывая их качество, ситуация для культистов оборачивалась если не проигрышной, то уж точно не такой, в которой они могли бы диктовать свои условия.

И только Эспен не спешил радоваться. Всё время пути до укрытия аммастцев его не покидало чувство, что за ними наблюдает пара глаз. И сейчас оно достигло пика.

— Алиса-а-а… с-сзади-и-и! — прохрипел Эспен, но было поздно.

За спиной у воительницы возникла потрёпанная гоблинская морда с жёлтыми глазами и кривыми, смердящими зубами. Рыжеволосая не успела среагировать, копьё было выбито из её рук, а крис Смрадазуба приставлен к горлу.

— Ситуацыя и правда забавная! Хи-хи-хи! А-ха-ха-ха!

Глава 33. Возврат долгов

Это было похоже на начало затёртого до дыр анекдота. Армия культистов с головами и лапами зверей готовилась броситься на рейнджеров, вооружённых пищалями и кремниевыми пистолями. В центре, между молотом и наковальней, расположилась Белогривая Лютоволчица, арбалетчик-зверолов, бессмертный кочевник, оживший Голем, раненный паразит и правая рука Жнеца Таверн.

Но отнюдь не они были третьей стороной в этом конфликте.

— Ни саветую дьоргаца, челавеки, хе-хе! — прохрипел Смрадазуб, прижимая кинжал к горлу Алисы.

— Подонок… — вырвалось с кашлем из лёгких Эспена.

Гоблин выглядел не лучшим образом. Его рана на груди не была смертельной, но поскольку нанёс её вендиго — она так и не закрылась. Отчего началось заражение. До битвы с культистами, Смрадазуб держался на старинных рецептах своего народа, но когда реагенты закончились, зараза взяла своё. Боль и гноение одолевали с каждым часом, под глазами появились чёрные круги, руки и ноги истончились. Но сомневаться в том, что тот в один миг перережет горло амзаонке не приходось.

— Вы всикда ришали канфликты путьом силы, челавеки и бывшые челавеки, — сказал синекожий. — Но мой малачислиный народ был вынуждин прибигать к абхадным путям, хе-хе!

— Клянусь, паскуда! Я выпотрошу каждую клеточку твоего тела, — рявкнул Людвиг и протянул двуручник.

— У миня есть придлажение, как — кха-кха! — абайтись без крови и разайтись васваяси каждай из старон, хе-хе!

— Что же ты такой надумал? — презрительно фыркнул Говорящий с воронами, но приказа к началу атаки не отдал.

— Ани, — кивнул Смрадазуб рейнджерам, — заынтирисованы в бабе, а вы — в ньом, — взгляд жёлтых глаз прошёлся по скрюченному Эспену.

«Ублюдок, неужто он клонит к тому, чтобы обменять Алису на меня, а меня на… думаю, ему недолго осталось, если не помочь! Аргх! Я едва могу дышать! — мозг Эспена почему-то зацепился за это слово. — Дышать… Дышать я всё ещё могу!»

— Пусть атдадут мне этава паринька и я атпущу бабу. А патом я отдам ийо вам, а вы спасьоти мне жызнь. И никто ни астаница в дураках! — предложил гоблин.

Все резко замолчали, уставившись на командиров двух армий: Людвига и Говорящего с воронами.

— Меня устраивает любой вариант, при котором этот червяк окажется в руках у нашего Господина, — вздохнув, ответил Говорящий с воронами.

Тогда, адепты резко сфокусировались на Людвиге. Опытные рейнджеры, коим и удалось пережить первую стычку были в курсе, кем рыжеволосая копейщица приходится их капитану. Впрочем, никто не сомневался и в том, что Жнец Таверн предпочтёт вылизать все сапоги в казарме и съесть весь навоз в конюшнях, чем соглашаться на сделку с фанатиками, вне зависимости от того, кому те молились.

Людвиг всегда относился к богам и идолам со скептикой.

И поэтому никто не знал, что произойдёт дальше. Какое их начал капитана возьмёт верх? Количество крови, что прольётся сейчас (а может и не прольётся вовсе), зависело лишь от него одного.

— Думой, капитан! — произнёс Смрадазуб. — Если ана умрьот — битвы ни ызбижать и ты рискуиш патирять всех сваих людей.

«Сколько же здесь тёмной энергии, — напряг ощущения Эспен. Сотни трупов аммастцев из которых вышла их жизненная сила заставляли округу светиться сиренью, если смотреть через Тельмус. — Нужно лишь каким-то образом пропустить всё это дерьмо через искалеченные лёгкие!» — выругался он.

Вдох. Боль. Вдох. Много боли. Ощущения были не сопоставимы с теми, что он испытывал на уровне «дохляка» или даже «зверя». Тёмная энергия спокойной проходила по каналам, насыщая их силой, однако акупунктурные точки буквально ревели от боли, стоило ей коснуться.

А учитывая, что Эспен ещё даже их не пробурил в лёгких — можно было только представить, какую боль испытывал паразит. И тем не менее, у него не было выбора.

Тело соблазняло разум прервать пытку, прервать мучительную процедуру, и вдвойне сложно было с работающим на полную животным инстинктом самосохранения, который превосходил человеческий. Но Эспен продолжал терпеть боль. Он пытался напевать услышанные им когда-то песни бардов, считать до бесконечности — делать всё ради того, чтобы отвлечься от неё.

И первые результаты появились незамедлительно. Кожа приобретала более живой оттенок. Раны медленно, но верно затягивались.

— Ну, капитан! — недовольно рыкнул Смрадазуб.

— Я… согласен! — прохрипел Эспен.

— Что?! — удивились рейнджеры.

— Ты ведь только что… — обомлел Яхтир.

— Помоги встать… — махнув, прервал его Эспен.

— И мы позволим ему это сделать? — крикнул лейтенант Людвигу.

Капитан и сам не знал, как поступить. А после столь самоотверженного поступка паразита и вовсе не желал думать об оставлении кого-то из своих. Вот только начать бойню он также не мог. И дело даже не в гибели остальных рейнджеров. Просто оставить Моди без матери…

— Вот уш ат каво ни ажыдал! — мерзко хрюкнул гоблин.

— У тебя ведь есть план? — обеспокоенно спросил Яхтир, помогая Эспену слезть с Фелуции.

— По правде говоря… нет. Я в херовой форме и повязан клятвой. Идиот… я тогда совсем забыл, что Говнорот должен был принести мне такую же, — прокряхтел Эспен.

— Быть может, я или Мак попробуем его убить? — спросил Яхтир.

— Не думаю, что Смрадазуб не использует какой-нибудь защитный амулет гоблинов… Другое дело, — задумался Эспен, медленно перебирая ногами, — ты можешь рассечь меня вместе с ним при помощи своих мистерий, но… я не хочу, чтобы остальные узнали, что я на самом деле паразит.

— Учти, если ты сейчас что-то не придумаешь, мне придётся так поступить, — предупредил Яхтир.

— Я знаю, друг мой, хех! Постараюсь сообразить на ходу…

— Челавек с узкими глозами, стой! — рявкнул Смрадазуб, когда между ним и Яхтиром оказалось шагов десять. — Дальше пусть сам кавыляит!