(– Конечно, близняшка… только Джо позволил им наблюдать за своей работой, после того как Гиги удостоверилась, что вы не возражаете.

– Юнис, теперь нам надо заботиться об этом мужчине.

– О, бедняжка! Самый лучший способ распалить мужчину, это дать ему понять, что вы заглядываетесь и на других мужчин. Все-таки какая вы еще пуританка, девочка!

– Что за пуританка? Где? И почему я не заметила? С Джейком этот трюк не пройдет. Он еврей. Кстати о Джейке, он заметил недостающую деталь в вашем наряде? И почему нас еще не изнасиловали?

– Вряд ли он заметил. А что касается второго, то у меня еще есть надежда.)

– Джоанна Юнис, вы обратили внимание на то, что это точная, как мне кажется, репродукция нательной росписи, какая однажды была на Юнис?

– Конечно, помню. Она была в той росписи здесь… и я еще был не настолько мертв, чтобы не смотреть на нее. Я не мог понять, были ли это настоящие морские раковины или лишь краска. Теперь я знаю. Джо хотел убедиться, что вы видели Юнис в этом наряде. Я сказала ему, что почти уверена, что вы в тот день были здесь.

– Да, я зашел на минутку. Поэтому я и узнал этот наряд.

– Да? А мне казалось, я вспомнила, что в тот день вы отвозили Юнис домой. Хм?

– Джоанна, вы слишком любопытны.

– Да.

– Женщина, я не стану удовлетворять твое похотливое любопытство.

– А как насчет того, чтобы удовлетворить мою похоть?

– Это другое дело.

– Интересно. До сих пор вы меня даже не поцеловали. Может быть, мне сперва принять душ? Или нет, я задам вопрос по-другому. Юнис сперва смывала краску?

– Я отвечу. Замолкни и закрой фонтан, и чтоб больше ни одного слова, пока я не разрешу.

– Слушаюсь, сэр. Некоторое время она молчала.

– А теперь можно говорить?

– Да, если вы ограничитесь вежливыми словами и заискиванием. Некоторые из ваших спонтанных замечаний были сделаны в неподобающей для леди манере.

– Это потому, что я совсем не леди. Джейк, дорогой, из меня не получилось леди. Но я буду стараться изо всех сил вести себя как подобает леди в обществе и быть достойной Юнис.

– Джоанна Юнис…

– Что, сэр?

– Юнис вела себя именно так. Совершенная леди в обществе… и абсолютно незакомплексованная с близкими людьми. Это составляло большую часть ее очарования. Некоторые из ее спонтанных реплик в такие минуты были гораздо более смелыми, чем те, которые употребляли вы.

– Правда, Джейк? Неужели она знала что-то такое, чего я не знаю? И вам нравились эти реплики?

– Хм, вряд ли она знала их больше, чем вы; просто она с большей легкостью их употребляла, когда стала доверять мне. Да, они мне нравились, когда она говорила их спонтанно.

– Джейк, я вам безгранично доверяю… и я постараюсь больше не сдерживать мою речь. Я еще не обращала на это внимания. Я только учусь.

– Дорогая девочка, у вас все получается просто замечательно. Ну, а теперь, когда вы доверяете мне «безгранично»… может быть, вы скажете, что произошло у Джо?

– Сэр, дело в том, что, хотя я вам и доверяю – а это действительно так! – я не собираюсь удовлетворять ваше похотливое любопытство.

– Хм… Юнис бы ответила точно так же.

– Лучше скажите мне, что произошло у Джо с вами?

– Кажется, мы зашли в тупик. Давайте смоем эту краску. Неплохо бы было сперва сфотографировать нашу русалку.

– Не беспокойтесь, Джейк, мой дорогой. Джо сделал несколько снимков, они у меня в сумочке. Для вас. И у меня есть две фотографии Юнис в этом же наряде… одна для вас, другая для меня. Кроме того, Джо подарил мне огромное изображение Юнис в виде ныряющей русалки. Она там в этом же наряде, но без морских раковин.

– Вы удивитесь, если я скажу, что уже видел их? Просто у меня не хватило наглости просить их у Джо.

– Нет, я не удивлена. Но я не давила на него, Джейк; он сказал, что хочет сделать мне подарок, и отдал мне эти фотографии. Я должна была отказаться? Ну нет. И я собираюсь нанять сыщиков, чтобы они выследили для меня человека, который купил эту картину. Я хочу ею владеть. За ценой я не постою.

– Ваши деньги не помогут вам, мисс Смит. Вас удивит, если я скажу, что оригинал принадлежит мне? Он в Гибралтарском клубе.

– Грабеж! Джейк, вы грязный бандит. Я забираю назад десять процентов от каждого комплимента, которые я вам сказала.

– О'кей; я все равно не верил им больше, чем на девяносто процентов. Но если вы будете себя хорошо вести, я подарю вам эту картину.

– Я принимаю! Но… тогда вряд ли стоит открывать эти упаковки. Вы будете разочарованы.

– Хотите, чтобы я вас отшлепал?

– Да.

– Я слишком устал. Давайте откроем упаковки.

– Хорошо… мы могли бы открыть ту, которая поменьше. Посмотрите, как выглядит Гиги, если вы уже не помните. На нее стоит посмотреть.

– Мы откроем обе.

– Сперва помыться?

– Пожалуй, да.

– Хорошо… но давайте все-таки, откроем их по-быстрому и не будем делать из этого китайскую церемонию.

Джоанна Юнис настояла на том, чтобы сперва раскрыли «Поет Билитис».

– Ну как, Джейк?

– Парень настоящий гений.

– Да, а я об этом не подозревала. Но вы уже знали.

– В общем-то, да. Его решение использовать яркий солнечный свет, чтобы выделить цвет кожи, просто замечательно.

– Особенно если принять во внимание то, что у него нет солнечного света… один лишь свет из северного окна, и тот такой блеклый из-за смога, как старые простыни. Этот яркий свет – фотографическая вспышка. Он сфотографировал нас вечером, а на следующий день нарисовал. Хотя он изменил позу. Как он изменил освещение, я не знаю. Я ведь, к сожалению, не гений.

– А что в большой упаковке?

– Откройте ее.

Картина называлась «Три грации» – и все три были Джоанной Юнис.

– Джо называет это халтурой, Джейк – он сфотографировал меня три раза, вернее, тридцать три раза, на нейтральном фоне, затем сделал композицию из тех фотографий. Гиги тоже позировала. Обнимала меня за талию и тому подобное, словно змейка, не нарушая моей позы. Если бы он не «схалтурил», то ему пришлось бы рисовать намного дольше. Не правда ли, эти ямочки у меня на ягодицах просто прелесть?

– Женщина, ты ужасно самодовольна.

– Я не самодовольна, Джейк. Я не была красивой в молодости. Я знаю, чей это красивый зад. Ну, дорогой? Я хотела взять «Билитис» себе, а «Граций» отдать вам, но вы можете сами выбрать.