— Сэр! — обратил на себя внимание один из мужчин в униформе, густо увешанной наградными планками с левой стороны груди. — Вам не кажется странным, что личность обсуждаемого бойца стала достоянием широкой общественности и наших информаторов? Русские всегда тщательно соблюдали инкогнито инквизиторов. Их скрывали не только от иностранной разведки, но и держали в секрете от своих же.

— Это интересный вопрос, генерал! Нам доподлинно известно, что именно благодаря данному субъекту провалилась наша прошлогодняя операция. По докладам внешней разведки он в одиночку задержал ударный отряд нежити. Собственно, с этого момента российский президент его заметил и присвоил звание героя. Не стану скрывать, история там была запутанная. Поступали сведения, что награждение состоялось посмертно. Но спустя несколько месяцев Факел опять попал в поле нашего зрения. Например, он совершенно точно принимал активное участие в освобождении Ершова. Причем, снова сыграл решающую роль, обнаружив и ликвидировав выкормыша безумного доктора Грейси.

— Господин президент, и все же прошу, пояснить, — не успокоился генерал. — Чем вызвано такое пристальное внимание к этому Юрию Жарскому? Да, безусловно, он явственно отличился своими боевыми подвигами. Но почему мы вообще обсуждаем какого-то рядового инквизитора?

— Беда в том, что он медленно, но уверенно превращается в одну из знаковых фигур России. Можно сказать становится живым символом борьбы с неживой угрозой. И само по себе это мало что меняет в наших планах. Однако… — глава Белого дома обвел собравшихся тяжелым взглядом. — Каким-то неведомым образом с увеличением активности Факела у русских наметился серьезный прогресс в нашем негласном противостоянии. Мистер Роджерс, я прав?

— Да-да, господин президент, все верно! — во втором ряду вскочил на ноги сухопарый старик, сплошь покрытый возрастными пятами и морщинистый как шарпей. — Во-первых, несмотря на все наше давление, в России приняли проклятое «Нисхождение!» По странному совпадению, практически сразу после выступления Факела в думе и парламенте. Во-вторых, усложнился процесс получения информации о целях инквизиции. Их планы стали совершенно непрозрачными для нас. Мы упускаем готовящиеся облавы и операции. Что и повлекло для нас «в-третьих». Случилась самая критичная для нас потеря. Русские вскрыли целую ячейку наших инструкторов. Завладели гигабайтами разведданных, практическими наработками и компрометирующими материалами. В том числе на некоторых должностных лиц Москвы. Из информационного поля пропали многие наши надежные источники, которых мы считали неприкасаемыми игроками иностранной системы. Складывается впечатление, что инквизиция открыла настоящую охоту на ведьм. Она хватает любого, не глядя на известность и былые заслуги. По первичной оценке, мы уже лишились около двадцати процентов квалифицированных инфестатов, работающих на чужой территории…

— А я говорил, что это плохая идея командировать ценные кадры во враждебное окружение! — зло воскликнул другой короткостриженый военный с ежиком посеребренных сединой волос. — Работай они удаленно, из наших офисов, то этой бы проблемы не возникло!

— Генерал Ньюман, вы же прекрасно помните доводы экспертов из Бюро! — кинулся отражать нападки пожилой чиновник. — Невозможно эффективно взаимодействовать с одаренными издалека! Часто их приходится направлять, убеждать и даже силой подталкивать к нужным нам действиям!

— Джентльмены, мы отдаляемся от изначальной темы! — призвал к порядку спорщиков американский лидер.

— Приношу свои извинения, господин президент, — покорно заткнулся старик и вернулся на свое место.

— Благодарю. Значит так! Еще раз акцентирую ваше внимание: наша цель — Факел. Этого человека необходимо ликвидировать в кратчайшие сроки. Но первейшая сложность заключается в его профессии. Он инквизитор, и отменно обучен справляться с порождениями некроэфира. Стало быть, действовать придется классическими методами.

— Господин главнокомандующий! Дозволено ли мне спросить? — поднял руку представитель военного ведомства.

— Да, генерал, пожалуйста.

— А что насчет подкупа? Если этот… как его… Jarskiy? В общем, если он настолько выдающийся инфестат, то не лучше ли переманить его на нашу сторону?

— Хм-м-м… а это… вполне может сработать, — задумчиво потер переносицу выступающий. — Что ж, хорошее начало, ведь именно ради этого мы и собрались. Для обсуждения! У кого-нибудь еще есть предложения?

— Прошу-у-у-у! Хва-а-атит! А-а-а-а!!!

Надсадный вопль хриплой сиреной звучал за моей спиной. Но я был настолько сосредоточен на трансформации своего неживого товарища, что практически не замечал его. Это уже второй осужденный, которого я охаживал теневыми щупальцами некроэфира. Первый «сдал» после получаса вдумчивой работы. Его экстренно увезли с симптомами инфаркта. А мне взамен выбывшего привели уже вот этого.

Конвоиры сообщили, что данный гражданин осужден за контрабанду. В прошлом он был владельцем транспортной компании. Но потом вступил в сговор с азербайджанским криминалитетом и принялся ввозить на территорию России кукол и умертвий забитыми под завязку фурами. Посему жалости и сострадания к верещащему подонку у меня не возникало.

Для изменения мертвой плоти требовалось всего три условия. Покойник, некроэфир и человеческий страх. Поэтому, в целях усиления эффективности, заключенного обкололи коктейлем из сильнодействующих психотропных препаратов. Так выходило сделать эмоциональный выброс более мощным. И сейчас пленник, привязанный ремнями к койке, исторгал из себя чистейшую эссенцию ужаса. А я, чтобы не утонуть в буйстве его отчаяния, каждые пару минут закидывал на язык подушечку мятной жвачки. Не могу сказать, сколько длится наша экзекуция. Но у меня во рту уже скопился такой здоровенный ком, что еле челюсти смыкались. Слизистая онемела от нарастающих ментоловых волн. А при каждом вдохе ледяной холодок пробирал до самых легких.

Невесомая черная коса из концентрированного некроэфира почти ласково погладила прикованного человека. И за моей спиной взрывом грянула новая порция завываний. Невидимый моему глазу страх вскружился подобно костру под ураганным ветром. А распростертое предо мной тело старшины Краснова непроизвольно сделало глубокий вдох. Словно бы нежить стремилась насладиться ароматом этой ослепляющей паники.

Наша ментальная связь вибрировала и дрожала. Однако я удерживал ее в активном состоянии, ни на секунду не отпуская концентрации. Инструкции на этот счет некробиологи дали нам однозначные — некроформация окажется провальной, стоит только потерять своего приспешника хоть на секунду. И я имел возможность убедиться в правдивости этой аксиомы. Наш брат с позывным Кроль первым приступивший к попытке создать химеру, уже лишился своего помощника. По началу, конечно, у него все шло прекрасно. Он прочно «заякорился» любимой музыкой и приступил к преобразованию плоти.

Энергия смерти, смешиваясь со страхом, переходила из нематериального плана в мир физический. Она заставляла воскрешенное тело изменяться, подчиняясь воле инфестата. И прямо на наших глазах неживой соратник Кроля менялся, обретая звериные черты. Как потом признался боец, он непрестанно держал в голове конечный образ создания. Тот самый, который до нас довели некробиологи. По их словам, им удалось вывести идеальную и универсальную форму для химеры, способную в теории на все. Ученые предусмотрели миллион нюансов от формы режущей кромки когтей до направлений ребер жесткости на костяной броне. За основу, как признался усатый дядька, с которым у нас возник небольшой конфликт в классе, были взяты химеры Аида. Оказалось, они создавались при активном содействии правительства. И у меня, откровенно говоря, после таких новостей появилось множество вопросов к государственным деятелям того времени. О чем эти придурки думали⁈ Неужели они… Тьфу! Ладно. Чего сейчас-то воздух сотрясать? Сделанного уже не воротишь.