Существование любой системы мироздания (физической, биологической, социальной) представляет собой двуединый процесс сохранения и изменения (сохранения через изменения). Прекращение изменений системы в условиях постоянно изменяющейся среды означает в конце концов гибель системы как таковой. В едином процессе самодвижения, самоорганизации материи, мироздания совершенствуются механизмы адаптации (приспособляемости), «выживаемости» систем, в том числе путем повышения уровня их организованности. Биологические системы несравнимо «выше» (сложнее) по степени организованности, чем физические, а социальные – выше, сложнее, нежели биологические системы. Повышение уровня организованности (уменьшение энтропии системы, рост не-гэнтропии) сопровождается дифференциацией систем (живые организмы и их сообщества значительно дифференцированнее физических систем, а социальные организмы – общества – более дифференцированы, чем биологические). При этом чем «выше», организованнее система (животное, популяция, общество), тем оно дифференцированнее. Дифференциация полов по Геодакяну лишь проявление более общего «принципа сопряженности подсистем»: «любая адаптивная, следящая система, эволюционирующая в изменчивой среде, дифференцируясь на две сопряженные подсистемы, специализированные по консервативным и оперативным аспектам эволюции, повышает свою устойчивость в целом»*.

* Геодакян В. А. Указ. соч. С. 361.

Применительно к рассматриваемым вопросам полового диморфизма, эволюционной роли полов это означает, что женский пол обеспечивает сохранение генофонда, потомства, популяции, отбор и закрепление адаптационно полезных свойств. Образ женщины как «хранительницы домашнего очага» приобретает не только историческое обоснование (женщины берегли, поддерживали огонь, когда мужчины уходили на охоту), но и биологическое, эволюционное.

Мужской же пол «отвечает» за изменения, эволюционные преобразования путем поиска, проб и – ошибок... Вот почему у мужчин выше поисковая активность, исследовательский инстинкт, рискованность поступков. Вот почему «все профессии, виды спорта, игры, хобби сначала осваивали мужчины, потом женщины. Даже социальные пороки (пьянство, курение, наркомания, азартные игры, преступность) были присущи вначале мужчинам, потом включались женщины»*. Но уж то, что оказалось полезным, адаптивным для выживания, сохранения, благополучия семьи и рода, женщины выполняют лучше, совершеннее мужчин. Кстати говоря, мужской пол расплачивается за свою роль авангарда биологической эволюции и социальных изменений... пониженной жизнеспособностью. Так что объективно «слабым» полом является мужской, а не женский. Продолжительность жизни – важнейший индикатор «качества жизни». Так вот, сегодня в мире продолжительность жизни женщин в среднем на 4 года больше, чем мужчин, а в России – на 13 лет!**.

* Там же. С. 369.

** Население России 2001: Девятый ежегодный демографический доклад / Под ред. А. Г. Вишневского. М., 2002. С. 99.

Итак, инновационная «миссия» мужчин (вообще – самцов; не следует забывать, что концепция В. А. Геодакяна распространяется на весь мир живого), их повышенная поисковая активность, более широкий разброс поведенческих форм, включая рискованные в самом широком смысле слова (от альпинизма и мотогонок до наркотиков и преступлений), составляют биологические предпосылки большей, по сравнению с женщинами (самками) амплитуды девиаций (отклонений) в поведении от признаваемой обществом «нормы». В. А. Геодакян в цитируемой работе называет это «двумя зонами патологии», «плюс и минус отклонениями от нормы». Мне представляется предпочтительнее говорить о позитивных и негативных девиациях. Как бы то ни было, но мужчины относительно активнее как в социальном творчестве, так и в социальной «патологии». Женщины же «нормальнее», гармоничнее в своей жизнедеятельности.

Возраст. Чем объясняется повышенная «наркотическая» и вообще девиантная активность подростков и молодежи?

Возраст, взятый сам по себе, отражает лишь длительность индивидуального существования. Однако все природные свойства человека (включая пол, возраст, этническую принадлежность, интеллектуальные и физические характеристики) опосредованы обществом, системой общественных отношений. Нормативность/девиантность поведения существенно зависит от степени социализации индивида, степени его включенности в общественные отношения.

Социализация индивида как функция общества состоит в том, что оно, во-первых, предоставляет своим членам определенный набор социальных позиций (в сферах экономики, труда, политики, образования, быта и досуга). Во-вторых, формирует (путем воспитания, образования) свойства, необходимые для замещения этих позиций и перемещения по ним (карьера). В-третьих, определяет механизм распределения и перераспределения индивидов по социальным позициям*.

* Спиридонов Л. И. Социализация индивида как функция общества // Человек и общество. Л., 1971. Вып. IX. С. 3-43.

Ясно, что степень социализированности зависит, помимо иных многочисленных факторов, от стадий социализации, прохождения индивидом различных возрастных фаз развития*.

* См., например: Гилинский Я. Стадии социализации индивида // Человек и общество. Л., 1971. Вып. IX. С. 44-55; Кон И. С. Социология личности. М., 1967.

Молодость – это период бурного расцвета всех сил и способностей человека: интеллектуальных, физических, волевых, эмоциональных. «Акме» («пик» расцвета) деятелей науки и искусства приходится, как правило, на молодые годы: до 30 лет у химиков, 23 года у математиков, 32-33 года у физиков, около 30 лет у изобретателей, 20-25 лет в хореографии, около 35 лет – в области музыкального и поэтического творчества*. Еще раньше проявляются спортивные таланты. Вместе с тем, на молодые годы приходится и «пик» негативных девиаций.

* Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. Л., 1969.

Нет каких-то особых, специфических «причин» девиантности подростков и молодежи. Но социально-экономическое неравенство, неравенство возможностей, доступных людям, принадлежащим к различным группам (стратам), своеобразно проявляется применительно к подросткам и молодежи.

Во-первых, во всех обществах понятия «старший» и «младший» означают не только возрастные, но и статусные различия. «Понятие "старшинства" имеет не только описательное, но и ценностное, социально-статусное значение, обозначая некоторое неравенство или, по меньшей мере, асимметрию прав и обязанностей. Во всех языках понятие "младший" указывает не только на возраст, но и на зависимый, подчиненный статус»*. Различия возрастные оборачиваются социальным неравенством.

* Кон И. Ребенок и общество (историко-этнографическая перспектива). М., 1988. С. 85.

В российском обществе дети, подростки, молодежь страдают не только от непонятости, заброшенности, репрессивных мер «воспитания», но и от неравенства положения, неравенства шансов – по сравнению со взрослыми – получить жилье, работу, вознаграждение за нее, защитить свои интересы. Подростки отличаются не только повышенной девиантностью, но и повышенной виктимностью (способностью стать жертвой).

Во-вторых, противоречия между наличными (и постоянно растущими) потребностями людей и неравными возможностями их удовлетворения приобретают особенно острый характер применительно к подросткам и молодежи. Бурное развитие их физических, интеллектуальных, эмоциональных сил, желание самоутвердиться в мире взрослых вступает в противоречие с недостаточной социальной зрелостью, отсутствием профессионального и жизненного опыта, невысокой квалификацией (или отсутствием таковой), а, следовательно и невысоким (неопределенным, маргинальным) статусом.