Из кромешной тьмы на меня взирают два желтых глаза. Бездушные глаза без зрачков, они смотрят на меня изо дня в день на протяжении… Я уже и не помню, сколько лет я здесь гнию. Меня уже не так сильно пугает внешний вид этого демона, но глаза вызывали страх всегда, как и его голос. Асмодей – князь злости, гнева и мстителей, именно он пытает меня каждый день. Пытки постоянно меняются, для того чтобы тело не привыкало, но к такому привыкнуть нельзя, даже за тысячи лет. Боль забывается, и это главная причина того, что каждый раз ты испытываешь ее как новую…

– Говард, скучал по мне? – прохрипел Асмодей, его мощный голос, который шел откуда-то из глубины грудной клетки, причинял боль сам по себе. Только услышав его, ты чувствуешь, что внутри тебя что-то рвется.

Этот демон был одним из семи сильнейших в Аду. Выглядел он как крепкого телосложения человек под два метра ростом. На нем всегда была одна и та же одежда, похожая на ту, что часто фигурирует в вестернах про Дикий Запад. Ботинки, темные штаны, длинный потертый плащ, шейный платок, металлическая черная маска, скрывающая все лицо, кроме двух омерзительных желтых глаз, на голове – кожаная шляпа, она всегда была чуть наклонена вперед и создавала тем самым пугающую таинственность. Его внешний вид вселял ужас сильнее любого демона, большинство которых выглядели как чудовища, а все потому, что Асмодей похож на человека, и ты где-то глубоко в сознании ощущаешь, что он видит тебя насквозь. Будто бы его голос, желтый свет от его глаз – это все то ужасное, что рвется из любого человека наружу, только человек это чудовище сдерживает, а тут ему дана полная свобода. И ты не знаешь, чего ожидать, ведь нет существа страшнее, чем человек, который выпустил своего демона. Конечно, ты понимаешь и то, что Асмодей – это точно не человек, что, скорее всего, его внешний вид – это оболочка, скрывающая гораздо более омерзительное чудовище, но что забавно, это еще сильнее роднит его с людьми…

– Сегодня не будет ничего особенного, лишь академическая, праведная боль, – медленно произнес Асмодей, и в темном помещении появились два деревянных столба. – Проходи, Говард.

Убежать нельзя, если попытаешься, тебя ждут мучения от всех семи демонов. Ощутить на себе все уровни боли и страдания за один день – это Ад в Аду. Да и куда бежать?

Я прошел к столбам, которые находились в центре зала и словно подсвечивались во тьме, и сразу ощутил холодные цепи на руках. Они обвили меня и растянули к столбам. Темная комната вспыхнула теплым свечением из-за загоревшихся факелов вокруг. На стенах я увидел множество орудий пыток, большую часть из них я уже ощутил на себе раньше.

– Это мы с тобой вроде бы еще не пробовали. – Потирая кусок кожи с крюками, Асмодей снял его со стены. – Не назову это орудие утонченным, но в нем что-то есть. Пытки на Земле чаще всего скучные, ведь человеческое тело слабое, не успеваешь насладиться. Но там, стоит отдать должное, есть ценители боли. Но опять же из-за жалкого тела особо не разгонишься в фантазии. Вот, например, это орудие, оно убьет человека слишком быстро, хоть жертве, конечно, так не покажется. – Асмодей хмыкнул. – Хорошо, что мы не на Земле, да, Говард?

В руках у демона находилась палка с цепью. На конце цепи – прямоугольный кусок кожи, с одной стороны которого располагались сотни изогнутых металлических крюков, размером, может, с полспички. Он любил использовать орудия пыток с Земли, ведь человек настолько извращен в жестокости, что демонам в принципе можно было и не включать фантазию. Но так происходило не всегда, иногда Асмодей устраивал дни настоящего искусства боли, на которые приходило посмотреть множество жителей Ада. Такого на Земле быть не могло. Ему стоит отдать должное, Асмодей – творец и ценитель боли. Но сегодня день земного «наслаждения».

Демон обошел меня сзади, вертя в руках орудие пыток. Раздался свист разрезающей воздух цепи. Крюки впились между ребер, обнимая их холодной сталью. Боль пронзила все тело и отдалась прямиком в мозге. Потом волнами снова спустилась в место ранения. Но я сделал лишь слышимый выдох.

– Как хорошо вошло, – громко смеясь, прохрипел Асмодей и резким движением дернул орудие на себя.

Я стиснул зубы настолько, что один из передних резцов раскололся. Стон вырвался из меня. Жаркий адский воздух пробежал по свежим ранам, что усилило боль в несколько раз.

Кусок кожи свисал с бока, оголив часть ребер, пара ребер были сломаны и торчали в сторону. Снова свист, на сей раз крюки впились по центру спины, рывок – и часть позвоночника уже не была покрыта кожей. От боли я упал на колени. Страшная, всепоглощающая боль и дикий смех позади меня – через это я прохожу каждый день, каждый… Удар, рывок, с плеча падает лоскут кожи. Я уже не могу сдерживать крик, он прорывается сам собой. Подо мной образовалась лужа крови, в которой плавали куски тела, как айсберги в кровавом океане. Кровь… Видя ее, я вспоминаю…

– Как же прекрасно. Говард, тебе нравится? – ехидно спросил Асмодей. – Вижу, что нравится. – Демон нанес очередной удар, оторвав кусок мышц с руки.

Асмодей медленным шагом, как шериф какого-то маленького городка на Диком Западе, подошел и заглянул в мое лицо. Размах – и крюки впились мне в грудь. Рывок – кусок кожи и мышц с несколькими ребрами упали на пол. В бессилии я опустил голову и увидел, как сжимается и разжимается мое легкое. Испытать такую боль, оставаясь при этом в полном сознании… Сил кричать уже не было, приближалась стадия, когда ты остаешься с болью один на один.

– Людей в Аду становится меньше, поэтому очередь за тобой небольшая и у нас есть время побыть наедине подольше. – Присев возле меня, Асмодей поднял своей рукой мою голову, взяв ее за волосы. – Но с тобой невероятно скучно, Говард, ты не умоляешь. Хм. – Демон вернулся в стойку и нанес удар в голову, крюки глубоко вошли в часть черепа, несколько крюков пробили левый глаз, и тот частично выпал из глазницы. – Ты будто бы наслаждаешься или просто терпишь?

– А-р-х-х-х… – выдохнул я. На Земле я бы умер после первого же удара, который, скорее всего, и был бы смертельным, но, к сожалению, это не Земля и таких привилегий у человека тут нет.

– Что ж, Говард, увидимся завтра, завтра я придумаю для тебя нечто прекрасное, лично для тебя, Говард, – сказал Асмодей и дернул орудие на себя. Человеческая голова упала возле его ног. Демон, недолго думая, наступил на нее, и она треснула, окропив ползала своими внутренностями. – Бес, собери все здесь и отнеси в камеру остатки, – приказал демон из ниоткуда появившемуся бесу.

Бесенок ловко собрал все в мешок и отнес его в камеру, где вытряхнул содержимое без остатка.

Куски человеческой биомассы начали потихоньку объединяться…

После пыток человек попадает в камеру восстановления – это сырая темница с тремя стенами из неизвестной мне субстанции, слизистая поверхность которой пульсирует, словно помещение живое, четвертая же стена – решетка из черного металла. Температура в корне отличается от других мест Ада – непривычно холодно. Здесь человек постепенно регенерирует свое тело, по законам Ада. Сначала формируется скелет, потом на нем начинает появляться плоть. Процесс, скажем так, не из приятных, ибо нервная ткань восстанавливается достаточно рано, и все это время ты терпишь невыносимую острую боль даже от малейшего порыва сквозняка. Словно все тело покрыто зубами, у которых оголены нервы. Может ли человек при жизни хоть мельком представить, что это такое? Думаю, нет. Это очередная пытка, которой нет конца. Такой «отдых» нам дают от основных ужасов. Ты испытываешь страшную физическую боль наедине с не менее ужасной болью твоего сознания в этой камере. Поэтому «отдых» – это невыносимое мучение, которое продолжает пытку демона, лишь в конце ты избавляешься от физической боли, когда восстановишься, но внутренняя не уходит.