В и к т о р. Ясно. Поднимаем производительность труда!
Мать уходит.
(Олегу) А ты, кореш, силен! Благодарность тебе перед строем. Давай пять!
О л е г. Обойдется.
В и к т о р. Скромность или не желаешь? В таком случае, может, тебе в награду — краткосрочный отпуск домой? Я не возражаю.
О л е г. Эх, ты… товарищ чересчур младший лейтенант! (Ушел.)
Б о р и с (смеется). Козлы! Оба козлы!
В и к т о р. Легкая перестрелка перед наступлением… Пора на вокзал. Хорошо бы по пути цветов купить.
Б о р и с. Сообразим что-нибудь. (Достал из буфета бутылку коньяку, два стакана.) Не откажешься?
В и к т о р. Где это видано, где это слыхано!..
Выпили.
Слушай, а тебе не приходило в голову, что он… отец, в смысле… может не вернуться? Ведь сколько лет прошло!
Б о р и с. Приходило.
В и к т о р. И что?
Б о р и с. Поживем — увидим.
В и к т о р (не сразу). Хуже нет, если ждешь чего-то, настраиваешься на веселую музыку, а тебе вдруг — трах по голове! И все опять по-старому.
Б о р и с. По-старому не будет. Если на то пошло — у матери право есть потребовать, что ей причитается.
Входят М а т ь и О л е г.
М а т ь. Мучитель ты мой! Тебя хлебом не корми, только дай помастерить.
О л е г. Ведь лучше же будет, сами увидите. Только рычажок: быстро-медленно…
Б о р и с. Ну что, мать? Вроде пора идти встречать. (Поцеловал ее.) Садись у окошка и жди. Как увидишь нас издали, давай сигнал, чтоб скатерть-самобранку готовили… Пошли, Виктор!
Борис и Виктор ушли.
М а т ь. А ты разве не с ними?
О л е г. Чего я там не видел?
М а т ь. Марийка же…
О л е г. Там и без меня народу хватит.
М а т ь. Ну, как хочешь, конечно, дело твое…
О л е г. И переключатель этот тоже больше никому не нужен.
М а т ь. Как? Сам только что уговаривал…
О л е г. Мало ли что… Все равно вам машина больше не понадобится.
М а т ь. Не понимаю тебя.
О л е г. Не будете вы больше шить. Зачем? Думаете, я не знаю? Мне Борис говорил.
М а т ь. Ну-ну, что же ты знаешь? Что он тебе говорил? Расскажи, я послушаю.
О л е г. Чего тут рассказывать? И так все ясно. Вы уедете отсюда. И Марийка завод бросит. Какая вам выгода оставаться в нашем захолустье? Теперь будет на что его поменять. И Марийке не придется больше на заводе рук марать. Не так, да?
М а т ь. Странно ты заговорил, но я тебя все равно слушаю, продолжай.
О л е г. А чего продолжать? Разве ей плохо на заводе? Хуже она от этого стала, что ли? И какое у нас тут захолустье? Чего зря врать? Город как город, и живут люди!
М а т ь. Да с кем ты споришь-то?
О л е г. Ни с кем не спорю… Нет, вы, конечно, поезжайте! Разве можно? И Марийка тоже пусть бросает завод. Я ничего такого не говорю. Наоборот, за вас только рад буду.
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а (в дверях). Очень красиво, молодой человек! (Она стояла там и слышала, что говорил Олег.) Просто превосходно!
О л е г. А что такое?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Верочка, милая, оставьте нас, пожалуйста, двоих. Это совершенно необходимо!
М а т ь. Олежка, Олежка… (Ушла.)
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Я давно наблюдаю за вами, и у меня столько накопилось всего, что я буквально клокочу, как вулкан!
О л е г. Не надо, Людмила Леопольдовна…
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Во-первых, я всегда просила вас называть меня своим именем. Своим!.. Не своим, разумеется, а моим. И во-вторых, слушайте меня. Вы их знаете только год, а я — с сорок второго. Для вас это история, а для меня нечто гораздо большее! До них я полагала, что моя жизнь больше всего нужна мне самой, чтобы жить. А выяснилось, что жить — это значит быть нужной другим. И когда это кончается вдруг — душа становится безлюдной, как необитаемый остров. Вы даже представить себе не можете, как это будет для меня печально и непоправимо, если они уедут отсюда. Но боже вас упаси в эти дни не радоваться вместе с ними, боже упаси!
О л е г. Я радуюсь!
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Таким образом? Нет, это немыслимо! С минуты на минуту сюда войдет Марийка, а вы… вы похожи на гимназистку, молодой человек! Ваше счастье, что вы воочию не видели таких гимназисток!
О л е г. Что же — хохотать, раз они уезжают?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Вы же любите ее!
О л е г. Кого?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Дульсинею Тобозскую!.. Вы испепеляете взглядом ее профиль, когда она не видит этого, а когда она взглянет на вас, преспокойно удаляетесь паять мои кастрюли! И вы считаете, что это любовь? Это не любовь, это — жидкий молочный кисель, да, да!.. Фу, у меня даже бьется сердце… А теперь — пожалуйста, идите! Я вас больше не держу, вы мне больше не нужны!..
Олег пошел к двери.
И он преспокойно пошел! Стойте!.. Неужели вам не стыдно! Вам должно быть стыдно! Да, не спорю — у вас золотые руки, но если при таких руках какое-то, пардон, цыплячье сердце, то это ненормально! Ваши мысли и чувства должны быть достойны вашего высокого труда! Я говорю уже не персонально о вас, я говорю это обо всех вас, вместе взятых!
О л е г. Какие еще вместе взятые?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Если это не ясно и не убедительно, можете в любой библиотеке взять любую книгу Карла Маркса и Фридриха Энгельса и прочитать там о себе: всю жизнь эти авторы писали только о вас, молодой человек!..
Г о л о с м а т е р и. Можно к вам?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Нужно, Верочка!
Входит М а т ь.
Я ему высказала все, что думала!
Олег молча ушел.
М а т ь. Куда же он?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Перерождаться!
М а т ь. За что вы его так?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Он, кажется, понял за что. Но это еще не все. Я запру его в своей комнате и буду нарочно дразнить, как тореадор, пока он не кинется на меня с кулаками! Люди не имеют права жить тихо, как мыши! Им надо мешать так жить! (Идет к двери.) Какая все-таки несправедливость, Верочка, что я стара и уже разваливаюсь на ходу. Мне бы сейчас, сейчас быть молодой! Ах!.. Пойду готовить салат. (Ушла.)
М а т ь у окна, смотрит на улицу. Быстро входит В и к т о р.
В и к т о р. Чепе, Вера Платоновна! На базар бежать уже не успею, а на углу ни одной бабы!
М а т ь. Какой бабы?
В и к т о р. Да с цветами! Хотел для Марийки цветов приобрести… Можно взять хотя бы вот эти? (Вынимает букет из вазы.) Только по секрету, идет? И бегу!
М а т ь. Погоди, Витя… Что я хочу сказать тебе…
В и к т о р (показывает на часы). И так опаздываю!
М а т ь. Видишь ли… Вы ждете двоих. А вернется она одна. Понимаешь?
В и к т о р. Отставить, Вера Платоновна! Встречать надо двоих.
М а т ь. Пойми, я не за себя… За Марийку сердце болит.
В и к т о р. Не слу-ша-ю!
М а т ь. Она жила этой надеждой. Верила, что иначе быть не может…
В и к т о р. Вы что-нибудь узнали?
М а т ь. Откуда же? Узнала она. Вот я и прошу — встреть ее, успокой, поддержи. Боря — что он сделает?
В и к т о р (несколько растерян). Ну что вы! Все будет в ажуре!
Решительно входит О л е г.
