Пауза.
У тебя мать, оказывается, вымпела вышивает. (Взял со стола один из кумачовых треугольников.)
М а р и й к а. Что особенного?
О л е г. Никогда не думал.
М а р и й к а. Кто-то делает деньги, мы не думаем об этом тоже. И ордена делают… Мама как сюда во время войны приехала, так и работает в этой мастерской. Только теперь на дому, по состоянию здоровья… А раньше они знамена чинили простреленные, прожженные, прямо с фронта. Вот был случай, она рассказывала. Привезли один раз такое знамя, заказ был срочный, часть формировалась, нужно было знамя. А привез его солдат, усталый, пожилой. Ему говорят: «Ложись, поспи, пока мы тут справимся». А он отказывается: «Не положено, говорит, я при знамени». А сам еле стоит, и глаза слипаются. Только одно попросил — чтоб его толкали, чтоб сесть не позволяли, а то свалится. Так и простоял на ногах все время, пока знамя чинили… Мне нравятся такие люди. Ты бы как поступил на его месте?
Олег пожал плечами.
А теперь вышивает: «Жить и трудиться по-новому». Что значит «по-новому»? Может, просто по-человечески?.. Вот скажи: ты добрый?
О л е г. Откуда я знаю?
М а р и й к а. А вообще — это хорошо, по-твоему, или плохо?
О л е г (пожал плечами). Зачем тебе?
М а р и й к а. Варя приехала.
О л е г. Какая Варя?
М а р и й к а. Жена Бориса, я тебе рассказывала.
О л е г. А-а… В гости?
М а р и й к а. Барахло свое забрать. Которое осталось… А Борис — деньги присылает. Каждый месяц, как пенсию.
О л е г. А что? Матерям многие присылают.
М а р и й к а. Конечно, присылают. Но если одни только денежки и ничего больше? Ведь сын родной!.. Ладно, пускай, когда-нибудь явится сюда, я ему все выскажу, что о нем думаю!
Входит В а р я.
В а р я. Как ты изменилась, Марийка! Ну здравствуй, здравствуй! (Поцеловала Марийку, которая даже не шевельнулась в ответ, молча кивнула Олегу.)
О л е г. Я пойду.
М а р и й к а. Останься!
Олег пожал плечами и остался.
В а р я. Как живешь?
М а р и й к а. Спасибо, хорошо. Вы тоже неплохо выглядите.
В а р я. Вера Платоновна сказала, что был ответ из Москвы.
М а р и й к а. Да. Розыски отца продолжаются.
В а р я. Рада за вас. А Виктор пишет?
М а р и й к а. Да, конечно.
В а р я. Он теперь кто же?
М а р и й к а. Отличник боевой и политической подготовки.
В а р я. Нет, а по званию?
М а р и й к а. Еще не генерал.
В а р я. Почему ты так говоришь со мной?
М а р и й к а. Разве я говорю не корректно?
В а р я (со смехом). Ну ладно уж, ладно… Вот что мы с Борей предлагаем тебе. Ты теперь работаешь, у тебя будет отпуск. Приезжай к нам. У нас есть свой домик, садик. Правда, влезли в долги, но зато ни от кого не зависим. Приезжай, погостишь немножко. Летом у нас будет своя клубника.
М а р и й к а. Спасибо. Только я не люблю клубнику. Меня от нее тошнит.
В а р я (сухо). Хорошо. Но запомни одно: ты не хочешь простить нас, а мы не можем без конца чувствовать себя виноватыми перед вами. Так мы никогда не помиримся.
М а р и й к а. А разве мы должны обязательно помириться?
Варя уходит, не сказав больше ни слова.
О л е г. Даешь дрозда.
М а р и й к а. Пойми, Олег, иногда можно отказаться от самого дорогого. От матери, от дома, от счастья, от самой жизни. Но только в том случае, если отказываешься во имя чего-то гораздо большего, чем все это… А если живут только для себя, чтобы только себе уютно и спокойно, а на остальное наплевать, тогда страшно. Понимаешь? А они так и уехали. И клубнику будут разводить! Нет, не для базара, не думай. Только для себя. И гостей будут угощать клубничным вареньем, а те будут похваливать… А вокруг них будет строиться коммунизм!
Возвращается В а р я.
В а р я. Я не хотела начинать этот разговор, когда ехала сюда, но раз ты сама завела эту музыку, я скажу все, что думаю… Вы — неприспособленные…
М а р и й к а. Это к чему же не приспособленные?
В а р я. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Вы все неприспособленные. И ты, и твоя мать, и эта Людвига Леопольдовна. Вы и Бориса хотели сделать таким же! Вы считаете, если другие хотят жить не так, как вы, значит, это уже плохо. А кто дал вам право судить других? Кто дал тебе такое право? Нет, нет, спорить с тобой я не намерена. Ты намного моложе меня, и в твои годы я, наверно, тоже рассуждала, как ты сейчас. Но жизнь еще не раз заставит тебя саму делать выбор. Самой для себя что-то решать. И я посмотрю, как ты запоешь тогда. В таких случаях громкие слова не помогут, учти.
М а р и й к а. Это все?
В а р я. Все. Боря просил меня поговорить с тобой по-хорошему. Не моя вина, что это не получается. А мы как-никак с вами не чужие.
М а р и й к а. Ошибаетесь. Мы очень чужие с вами!
В а р я (не сразу). Я так и передам Борису.
М а р и й к а. Так и передайте.
Варя ушла. Пауза.
Ну, что смотришь на меня?
О л е г. Да так.
М а р и й к а. А думаешь о чем?
О л е г. О всякой всячине.
4
Пришло лето, ринулось в комнату ярким солнцем, вздуло на окнах занавески.
Деловито стучит швейная машина. М а т ь работает за столом. По комнате ходит О л е г, что-то ищет.
М а т ь. Ты что, Олежка?
О л е г. Да так, ничего.
М а т ь. Тебе что-нибудь нужно?
О л е г. Да ладно.
М а т ь. Не выходит, что ли, у тебя?
О л е г. Почему?
М а т ь. Интересно, из нас двоих кто же все-таки задает вопросы?
О л е г. У вас все равно этого нет.
М а т ь. Смотря чего.
О л е г. Железного прута. Миллиметров десять диаметром. Все равно же у вас нет. Я все обыскал.
М а т ь. А зачем сердишься?
О л е г. Кто сердится?
М а т ь. Я же вижу. И вообще ты какой-то странный последнее время.
О л е г. Почему?
М а т ь (засмеялась). Тебе лучше знать. Ну да ничего, сегодня вернется Марийка…
О л е г. При чем здесь Марийка?
М а т ь. Не будет так скучно, как со мной.
О л е г. Мне с вами не скучно. У меня дело.
Входит Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а.
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Никому ненужны прекрасные страусовые перья? Разбирала сейчас свои доисторические залежи, а они там как новые лежат…
О л е г. Людмила Леопольдовна, а у вас…
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а (укоризненно). Вига!
О л е г. Какая вига?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Не мила, а вига. Люд-вига! Это же запоминается исключительно просто!
О л е г. Людвига Леопольдовна, а у вас…
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Вот теперь я вас слушаю.
О л е г. У вас не найдется небольшого железного прута? Диаметром миллиметров десять.
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Боже! Олег, откуда у меня, старой интеллигентной женщины, какой-то железный прут? Зачем он вам?
М а т ь. Для меня старается. Задумал соорудить какую-то необыкновенную швейную машину.
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. И она тоже будет шить?
О л е г. А для чего же тогда? Просто машина с приводом от моторчика.
М а т ь. Вот видите?
Л ю д в и г а Л е о п о л ь д о в н а. Ваше счастье, Олег, что я абсолютно не разбираюсь в технике. Я бы извела вас расспросами. (Матери) Марийка сегодня приезжает?
