Через сорок минут, выходя из лифта в холл, я был уверен, что совсем скоро образ Трои затмит ряд прекрасных обнажённых танцовщиц на сцене. Пока что меня встретил ряд выстроившихся, словно по натянутой нитке, восемнадцати членов нашей команды: всех, включая благодушно улыбающегося Сан Саныча.

Спор я проиграл. Я недооценил ребят, поставив на то, что меньше половины группы придёт на ужин, увлёкшись казино и выпивкой. Троя предложила максимальную ставку на то, что заявятся все.

– Мы готовы! Веди нас, Панчес! – объявила Троя и протянула руку: – И гони мои баксы, ты продул.

Только получив свои десять долларов, на которые символически бились об заклад, она открыла секрет успеха. Фокус состоял в том, что она попросила прийти каждого. И ей не могли отказать, не только мужская половина группы, но и две другие дамы.

– А спорим, что тебе не удастся так же легко собрать всех завтра утром рано?! – пошутил я.

– Это твоя работа. – Хлёсткой фразой Троя поставила меня на место.

* * *

И мне пришлось делать свою работу. В голове продолжало гудеть. Перед глазами мелькали отблески цветомузыки. Ещё не стёрлись впечатления от эффектных движений кордебалета. Прошло чуть больше четырёх часов, как завершилось шоу. А я уже грузил рюкзаки и коробки с бутылками в микроавтобус, и при этом никак не мог согреться: то ли ночная прохлада, то ли недосып, то ли подхваченная между кондиционерами и уличной жарой простуда․ Делал контрольные звонки в номера, чтобы удостовериться, что каждый проснулся, и напоминал о том, что мы ждём внизу. И слушал в ответ сонные хриплые просьбы «ещё пять минуточек».

Не дозвонился только до Сержа.

– Он вчера просадил то ли десять штук баксов, то ли двадцать, то ли полтос, – сообщил мне возможную причину отсутствия Сержа Холмс.

– Если бы Троя не вытянула всех на твой концерт, – продолжил Ватсон, – он бы спустил там ещё больше. Совсем в раж вошёл.

Мне пришлось подняться на седьмой этаж в номер семьсот семьдесят семь и барабанить в дверь до тех пор, пока её не открыли. Я от испуга отскочил даже. Мимо меня так же испуганно и немного виновато прошмыгнула темнокожая девица в коротком платье, поверх которого был накинут джинсовый жакет, весь усыпанный блестящими камешками.

Она оставила дверь открытой. Я заглянул в номер и позвал:

– Серж? Сергей?

Надо бы вызвать охрану или сообщить на ресепшн: вдруг эта не гостья Сержа, а грабительница или мошенница… И тут я услышал стон. Отбросив сомнения, я бросился на помощь. В одной комнате было пусто и нетронуто после уборки. Во второй, спальне, наоборот, царил жуткий кавардак: повсюду были разбросаны одежда, бутылки, стаканы, тубы «Принглз» и сами чипсы, пакетики из-под арахисовых орешков и чёрная картонная коробка презервативов с бросившейся в глаза надписью «TROJAN», с силуэтом воина-троянца в шлеме.

Я собирался было проверить ванную и санузел, как снова донёсся стон.

Серж лежал, – скорее, валялся, – за кроватью на полу, поэтому поначалу его не было видно. Глаза у него были открыты, но выглядел он еле живым. Он был голым и помятым. На него было противно смотреть.

Когда в фильмах один подходит к другому, – избитому в драке, свалившемуся с крыши или упавшему с пулей в груди, – то задаёт самый бестолковый вопрос, который только можно придумать: «ты в порядке?». Вот и я, оказавшись перед человеком в таком жалком и беспомощном виде, изрёк такой же дурацкий вопрос:

– Ты как… ничего?

– Лучше бы я умер вчера12, – просипел Серж.

– Я слышал о вчерашнем большом проигрыше. Ну не надо так расстраиваться из-за этого. Алкоголь и секс с проституткой только усугубят…

– Ты чего, всерьёз это говоришь? – чуть громче спросил он.

– Да. – Несмотря на свою неприязнь к нему, я говорил совершенно искренне.

– Усугубят, говоришь, – прочищая горло, повторил он и спросил: – Видел номер моего номера? Ха, – номер номера, – Трое бы понравилось: рифмично, ёлы-палы. Ну так видел?

– Да, видел. Семьсот семьдесят семь.

Серж сделал попытку привстать. Я наклонился помочь, но он отмахнулся от моей руки.

– Это «три семёрки»! Выигрышное число! Я за пару ночей в этом номере заплатил больше, чем профукал в рулетку. Удачное число можно купить, а вот саму удачу – хрена-с-два.

Его философская небрежность к потере приличной суммы поставила меня в тупик. Что с ним делать? Чем помочь? Серж сам подтолкнул меня к ответу на эти вопросы:

– Мулатка не проститутка, ты это зря. Она из бара, наверное, официантка. Не важно. Короче, она не за деньги. Да даже если это была баба за бабло… баба за бабло…

Он приподнялся, боком привалившись к стене, и теперь замутнёнными глазами вперился в меня. Мне стало не по себе от этого долгого похмельного взгляда и полоумного повтора получившейся скороговорки:

– Была баба за бабло. Была баба за бабло. Допил бобыль бутыль, забыл бобыль костыль.

И тут он заржал. Натурально, как лошадь. Сполз обратно на пол и там корчился от смеха. Потом присел, перевёл дух и сквозь слёзы выдавил:

– Ей-богу, протрезвил не хуже чекушки из мини-бара!

Я был готов прибить его.

– Самолёт нас ждать не будет, через десять минут машина отходит, – с ледяной вежливостью сообщил я Сержу и направился к выходу из номера.

Думаю, за такую выдержку меня бы взяли в штат «Люфтганзы».

* * *

В семь утра мы высадились у обычного одноэтажного здания. Это был второй аэропорт Лас-Вегаса, так называемый Северный. Зевая до треска в челюсти, я помогал таким же зевающим товарищам по команде.

У нас были жёсткие ограничения по весу пассажиров и багажа как в самолёт из Вегаса до стартовой точки, так и на сами рафты.

– На борт пускаю не больше трёхсот фунтов на кресло. – Эта была первая фраза пилота, с который он вошёл в зал ожидания.

Помещение было небольшим, и его полностью занимали наша группа и ещё два десятка туристов из Австралии.

– Это сколько в граммах? – спросил у меня Санчес.

Он почти двадцать пять лет в этом бизнесе, но при этом так толком и не выучил английский, не говоря уже об остальных языках, и не ориентируется в таких вещах как часовые пояса или системы измерений. Однако это нисколько не мешало ему находить общий язык с любым встречным во всех уголках планеты.

– Около ста тридцати пяти кэгэ, – ответил я наизусть. Таблицу мер и весов (и многое другое) я изучил во время подготовки к путешествию.

– Пусть грузит тех, – Санчес показал на англоязычную компанию, – а мы потом.

Я кивнул и направился к пилоту.

– Мы полетим следующим рейсом, пропускаем их, – сообщил я лётчику.

Тот был в джинсовом костюме с засаленными рукавами, манжетами и воротником. Раннее утро было прохладным, поэтому он был застегнут на все пуговицы пиджака.

– Окей, мой друг, – ответил он, даже не оторвав взгляд от картонного планшета с прикреплёнными бумажками.

Тот час с небольшим, что мы ждали, пролетел как одна минута. Мы просто присели на неудобные скамьи и мгновенно свесили головы досыпать.

– Мой друг, – я проснулся от того, что кто-то тряс меня. С огромным трудом подняв веки и сфокусировав взгляд на мужике, облачённом с ног до головы в джинсы, я понял, что это пилот, – пора!

Я разбудил Санчеса, и мы вдвоем принялись грузить рюкзаки и коробки в самолёт. По ходу расталкивали ребят.

– Постой, мой друг, – остановил меня пилот, – это что?

– Наш багаж.

– Повторяю, не больше трёхсот фунтов на место.

– Нас девятнадцать человек вместо двадцати. Так что мы можем грузить триста фунтов коробками.