А мы с Дианой и Наоми, которая наконец-то решилась слезть с кушетки, подошли к Карлу.

Н-да, жутковатое зрелище. Его рожу корёжило так, будто её у нас на глазах лепили из пластилина. Лицо принимало то кроткое, заискивающее выражение Филеаса, то каменело и выдвигало вперёд подбородок.

— Звездец колбасит, — тихо прокомментировал я.

Диана меня не слушала. Она успела подобрать с пола прут, которым я огрел Ларса, и держала его в руке — видимо, на случай, если Карл окажется больше Карлом Отто, чем Филеасом Иммануилом.

— Внимание, господин Камбервинч, — сказал Кристиан, — сейчас вам будет немного больно. Потерпите, пожалуйста, устранить этот эффект медикаментозно нельзя, — и что-то там в приборе переключил.

Карла на кушетке выгнуло дугой. Он заорал диким голосом и оторвал от кушетки правый наручник.

— Крис, я здесь! — крикнула Диана. — Ситуация под контролем, — и бросилась к Карлу.

Что собиралась сделать — не знаю. Но в стремительном порыве наступила на валяющийся на полу обрывок упаковочного полиэтилена — наверное, Кристиан бросил, когда извлекал оборудование.

Нога Дианы заскользила по полу, она взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но не сумела. Полетела рыбкой вперёд — прямо на кушетку. В полёте вытянула руки перед собой — и зарядила металлическим прутом аккурат в сердце Кристианова прибора. То есть, в его самую интересную часть, стоящую на полу и слепленную явно наспех из проводов, прозрачных трубок и хромированных стержней. У нас на сервисе такое называлось «наколхозить». Собрали из чего бог послал, как-то работает — и ладно.

Прибор закоротило. Искры, как положено, побежали по всем металлическим поверхностям, посыпались на пол. Вспыхнул обрывок картона под головой у Ларса, я бросился к нему и затоптал огонь. Подбежав, заметил, что Ларс приходит в себя.

Карл на кушетке заорал так, что весь предыдущий ор вообще не считался, и оторвал от кушетки сначала левую руку вместе с наручником, потом обе ноги. Сел на кушетке, отлепившись от обручей на голове.

— Нет! — завизжал Кристиан. — Филеас, нет! Верните голову в разъёмы, нам необходимо закончить… — Он не договорил. В дальнем углу что-то вспыхнуло и взорвалось.

— Я хотела помочь, — пролепетала Диана, поднимаясь с пола.

Кристиан от ярости уже даже не визжал. Он, кажется, плакал. Глядя на Диану, провыл:

— Будь проклят тот день и час, когда я встретил тебя!

— Полиция Альянса, — прохрипел окончательно очухавшийся Ларс. — Всем оставаться на своих местах! Руки за голову! Диана Стил! Я уже знаю, что вы не Виолетта. Вы арестованы!

— «Диана Стил», «Диана Стил»! Я уже восемнадцать лет, как Диана Стил! И из них больше половины — арестована! Разорался, тоже! — ворчала Диана, выволакивая меня на улицу через чёрный ход — в парадных дверях полыхало уже так, что не выйти.

— Сколько лет?! — изумился я.

Диана, конечно, выглядела всегда сногсшибательно, но уж никак не на восемнадцать. Двадцать три, двадцать пять — ещё согласен. А так, вообще, порой казалось, что и побольше.

— Восемнадцать! — рявкнула Диана. — Всегда! Я в восемнадцать лет упала в колодец вечной юности.

— Ого, — сказал я и добавил, немного подумав: — То есть, тебя в этом мире можно использовать, как безлимитную кредитку?

Диана задержалась, чтобы мне врезать, но не успела. Её грубо оттолкнул Кристиан.

— Да шевелитесь вы! — крикнул он.

Слёз в его голосе уже практически не слышалось. А мне наконец-то стало его по-настоящему жаль. Ну судьба такая у человека — страдать от Дианы. Не сказать, чтоб она всем остальным только смех и радость приносила, но вот Кристиану — определённо одни головняки и ничего кроме.

Кристиан, выскочив раньше нас, подбежал к спрятанному между лечебницей и боковой пристройкой фургону, со спецраскраской типа «такси». Видимо, тот самый фургон, что приехал за этой парой экспериментаторов к гостинице. Куда делся водитель — тайна тайн.

Кристиан запрыгнул в кабину, хотел было захлопнуть дверь.

— Стоять! Ни с места!

Грохнул выстрел. Настоящий. Ребята, которые пришли за Сепритом, действительно взяли на задание огнестрельное оружие.

Зеркало заднего вида взорвалось, осколки отрикошетили от ярко-жёлтого кузова. Кристиан поднял руки. Судя по морде лица, он скрипел зубами.

Агент Ларс пробежал мимо нас с Дианой, выставив перед собой пистолет, как придурок. За придурь свою тут же и поплатился. Стоило ему оказаться в пределах досягаемости Кристиана, как тот схватил ствол, выкрутил его из руки и ребром ладони отправил Ларса почивать на растрескавшийся асфальт. Пистолет ловко спрятал в карман халата и захлопнул-таки дверь.

— Костя, извини, — сказала Диана и, выскользнув у меня из-под руки, одним прыжком одолела расстояние до фургона.

Двигатель завёлся. Задние колёса бешено завертелись, из-под них повалил дым, запахло жжёной резиной. Фургон дёрнулся назад, и тут ему на капот упала Диана.

— Стоять! — заорала она и, размахнувшись, пробила кулаком дыру в лобовом стекле.

Я успел ещё заметить, как Кристиан вскинул руки, чтобы защитить лицо от осколков. А потом начал падать.

— Держу, Костя! — подхватил меня агент Карл. — А что нам теперь делать?

Мне пришлось потратить секунды две, чтобы напомнить себе, что это — Филеас.

— Ствол есть? — спросил я.

Филеас суматошно захлопал свободной рукой по бокам. Неуклюже вытащил пистолет.

— Вот…

— Бросай Диане. Диана!!!

Фургон ехал задним ходом, виляя из стороны в сторону, врезаясь в стены. Диану болтало на капоте, как терминатора, однако она держалась цепко и падать не собиралась. На мой вопль обернулась и увидела летящий к ней пистолет. Вытянула руку…

Карл бы, наверное, докинул. Но вот Филеас, оказавшийся у руля его тела, проявил всю доступную ему мега-сноровку. Пистолет описал в воздухе вялую дугу и затеял было падать.

Сзади громыхнул взрыв, в спину ударила тёплая волна. Мы с Филеасом полетели на асфальт, я выставил перед собой руку и остался на коленях. Филеас рухнул, как колода — то ли в нём от альянсовской прокачки ничего не осталось, то ли навыки пока не активировались. Я так и не понял, что именно натворила Диана, воткнув прут в сердце Кристианова детища.

Вокруг застучали обломки, завоняло дымом и гарью. Над головой, суматошно хлопая крыльями, пролетел ворон, вопя что-то нецензурное. Он, как всегда, лучше всех соображал, что нужно делать. Подхватил когтями почти упавший пистолет, с трудом нагнал фургон и разжал когти. Пистолет упал в ладонь Дианы.

— Стоять! — услышал я её вопль. — Убью! Прибор верни!

— Сволочи! — резанул по ушам вопль куда более близкий, одновременно знакомый и незнакомый. — Гады! Изнасиловали!

Я даже про спину позабыл. Выпрямился, повернул голову и увидел бледную Наоми, которая переводила обвиняющий перст с меня на удаляющуюся Диану и обратно.

— Когда успели-то? — удивился я.

За спиной Наоми дымилась груда кирпича, завалившая выход. Везучая кошка выскочила в последний миг.

— Вы! — крикнула она, уставившись на меня огромными бездонными глазами. — Засунули в меня против воли какого-то дебила и даже не заплатили! Думали, я не пойму?! Думали, неко непроходимые дуры?! Как бы не так! Я всё поняла! Сколько суток вы пользовались моим несчастным телом?! А если я всё расскажу Роберто, а?

— Да кто такой этот Роберто?! — взбесился я. — Чувствую, я его уже ненавижу.

— Это — мой сутенёр, — простонал, поднимаясь, Карл. — То есть, куратор. В смысле, её сутенёр. То есть… Господи, что у меня с головой?! Я должен поймать Сеприта… Мне нужно выпить — прости, Моника, порой случаются моменты… Не жалею, не зову, не плачу… О, боже!

— Не платит он! — завизжала, брызгая слюной и распушая хвост, Наоми. — Заплатишь как миленький! Закон — на всех один! Нацепил агентский костюм и думаешь, можно пользоваться неко на халяву? Ха! Роберто и не с такими разбирался!